Лионесс считала, что начала превозмогать боль от потери Гийома. Это осталось в прошлом. И она была бессильна что-либо изменить. Ей оставалось лишь надеяться, что независимо от того, кто убил ее жениха, Господь милосерден и проследит за тем, чтобы справедливость восторжествовала.

Но когда ее грудь сдавило от так и не пролитых в последнее время слез, Лионесс поняла, что ее боль никуда не делась, она лишь на какое-то время отступила. И дожидалась подходящего момента, чтобы воскреснуть и снова нанести удар.

Лионесс не была уверена, что ей удастся устоять перед очередным натиском чувств.

— Госпожа? — ворвался в ее мысли тихий голос Ховарда.

Она услышала звон меча, тихонько лязгнувшего о щит, и поняла, что именно Ховард принес в главный зал.

Лионесс глубоко вздохнула, собирая остатки сил, а потом открыла глаза и посмотрела на уже знакомые части рыцарской амуниции.

Грубая картинка, украшавшая щит, притягивала к себе ее взгляд. Эту картинку нарисовала она сама. Это был последний раз, когда Лионесс видела живым своего брата Леонарда.

Она собственными руками нарисовала и раскрасила льва на его щите. Лионесс решила, что будет вполне уместно, если будущий хозяин Таньера продемонстрирует всему миру эмблему титула, который ему предстоит унаследовать.

Леонард посмеялся над ней, взъерошил ей волосы, и сказал, что глупо надеяться, будто он когда-нибудь станет владельцем Таньера. Он настаивал, что их дед переживет их обоих.

Он оказался прав лишь наполовину. Леонард больше не вернулся живым ни в Рионн, ни в Таньер. Он уехал, чтобы принять участие в своем первом сражении. Это была маленькая стычка с войсками императрицы Матильды. Именно так сказал ее отец, когда убеждал дочь, что Леонарду не причинят никакого вреда. Наоборот, это должно было позволить ему почувствовать вкус битвы, не подвергаясь особому риску.

Его труп привезли домой на спине лошади.

Обращаясь скорее к себе, нежели к кому-либо еще, Лионесс спросила:

— Зачем мужчины сражаются? Какая им польза от смерти?

Фоко стиснул ее плечо. Она позволила рыцарю прикасаться к себе только потому, что у нее не доставало сил, чтобы сбросить его руку.

— Мы воюем, чтобы наши жены и дети могли жить.

— Одни? — Лионесс подняла голову и взглянула на него. — То есть ваши жены смогут прожить без мужей? Значит, ваши дети смогут вырасти без отцов? Получается, что родители могут пережить потерю сыновей? Какой в этом смысл?

— Не все мужчины погибают в бою.

— О, да, тут ты прав, — она вздохнула и, протянув руку, на несколько секунд прикоснулась к щиту. — Бывает, люди гибнут из-за человеческого вероломства.

Фоко опустился около нее на колени и погладил ее щеку пальцем.

— Лионесс, просто такова жизнь.

Она отвела взгляд от Фоко и скользнула глазами по мечу, который Ховард все еще держал в руках.

— Такова жизнь, говоришь? Может только жизнь мужчин такова.

Внезапно дыхание замерло у нее в груди. Лионесс встала и забрала меч у Ховарда. Его рукоятка была обмотана потертым кожаным шнуром. Головку эфеса украшал неограненный изумруд. Меч ее деда. Именно это оружие она отдала Гийому.

Лионесс перевернула меч. На длинном металлическом клинке было выгравировано имя ее бабки. Зал начал вращаться вокруг Лионесс. Выпавший из онемевших рук, меч гулко ударился об пол.

— Гийом!

Фоко подхватил девушку и, выругавшись, пинком отбросил в сторону щит и меч. Затем он отвел Лионесс на ее место за столом и, усевшись рядом, заставил ее отхлебнуть из кубка.

Душевная боль, до этого казавшаяся ей невыносимой, теперь стала просто ужасной. Она пыталась освободиться от кошмарных видений, угрожавших поглотить ее. Видений смерти и утраты.

Лионесс повернулась к Фоко, ей было необходимо как-то отделаться от боли и страха.

— Откуда у этого самозванца взялись эти предметы? Каким образом ему пришло в голову выдать себя за твоего сторонника? — она склонилась ближе к графу. — Фоко, а почему ты даже не стараешься изобразить удивление? Или вы все это спланировали?

И когда она высказала свою страшную догадку, в ее словах зазвучала неприкрытая паника:

— Так ты убил не только моего жениха, но и брата?

Что-то очень сильное, клокотавшее в груди, угрожало вот-вот разорвать ее сердце на части; Лионесс закрыла лицо руками и позволила волне боли и ужаса накрыть ее с головой.

Она пыталась освободиться от сильных рук, обнявших ее за плечи, но его хватка напоминала тугой, неподвижный железный обруч.

— Отпусти меня.

— Нет, — его губы почти касались ее волос. — Лионесс, независимо от того, что, как тебе кажется, ты знаешь или во что ты веришь, я не убийца. Я не убивал твоего брата. И суженого твоего я тоже не убивал.

— Но они говорили…

— О, да. Они обвиняли Фоко. Проще простого разбрасываться обвинениями, когда лицо твое скрыто маской. Самое главное, откуда этому самозванцу известно, что твоего отца здесь нет?

Он погладил ее по спине и пробежался ладонями по волосам. Нежные прикосновения мужских рук изгнали из ее головы все разумные доводы. Его близость лишала Лионесс способности здраво рассуждать.

— Я не знаю.

Девушка толкнула рыцаря в грудь.

— Отпусти меня. Я не могу дышать.

Фоко ослабил хватку, но не отпустил Лионесс. Утирая слезы с ее лица, он чуть заметно улыбнулся.

— Лионесс, я сожалею о твоих утратах. Могу лишь представить, как ты страдаешь. Но я должен отыскать этого мошенника прежде, чем он, прикрываясь моим именем, доставит неприятности еще кому-нибудь.

Он провел большим пальцем вдоль ее губ и поднялся.

— Я уже послал большую часть моих воинов вслед за этой шавкой, — он нахмурился. — Я непременно присоединюсь к ним в этом преследовании. Но я не могу, да и не рискну, оставить тебя здесь в одиночестве.

Лионесс вдруг захлестнуло чувство потерянности. Девушка подняла голову и посмотрела на рыцаря. С замиранием сердца она осознала, что упустила этого пособника Дьявола.

Ей уже доводилось ощущать вкус одиночества, и девушка поняла, что ненависть к Фоко каким-то непостижимым образом вернула ее к жизни.

Лионесс махнула рукой, словно приказывая ему удалиться.

— Ступай. Ты больше не узник в моем замке. Ты имеешь право уехать.

На лице Фоко вновь промелькнула усмешка.

— Госпожа Лионесс, не стану благодарить тебя за гостеприимство — это было бы преувеличением, но признаюсь, что твое общество скрасило мою скуку, — он сделал шаг назад. — Выбор невелик. Ты не можешь оставаться в Таньере, но и в Рионн без сопровождения отправиться тоже не можешь.

Фоко замолчал. На его лице появилось какое-то дьявольское выражение. Лионесс замерла, не дыша — что он задумал?

— Я отвезу тебя к твоему отцу в Рионн.

Лионесс ахнула. Покачала головой. Наконец к ней вернулся дар речи.

— Да ты с ума сошел!

— Сейчас обсуждаются не мои умственные способности. Меня заботит твоя безопасность.

Лионесс едва не подпрыгнула. Она изо всех сил старалась не заорать.

— Моя безопасность тебя не касается, Фоко.

— А я говорю, касается.

— А я не намерена сидеть здесь и препираться с тобой, словно маленький ребенок.

Рис кивнул.

— Вот и хорошо.

Он кивнул Ховарду и Мелвину и добавил:

— На рассвете мы отправляемся в Рионн.

«Как же так? Откуда в Таньере столько воинов?»

Лорд Болдуин все еще на службе у короля Стефана, так что эти люди не из Рионна.

Казалось бы, чего уж проще: войти в Таньер, увезти Фоко и при этом разделаться с Лионесс.

— Черт побери!

Мрачный лес поглотил проклятие. Мужчина в ярости отшвырнул свой шлем. Тот глухо ударился о ствол дерева. Человек сорвал с головы черную маску, душившую его, и отбросил ее прочь. Ткань повисла на ветке.

Ему не терпелось убраться отсюда, поэтому он отправился на поляну и наорал на своих людей, чтобы те поскорее разбирали лагерь и седлали лошадей. Иначе, чего доброго, кто-нибудь из обитателей Таньера раскроет его инкогнито или узнает его воинов.