Она неуклюже ловит ключи.

— Ты разрешаешь мне прокатиться на «астон мартине»? Ты серьезно?

Зейн неотрывно смотрит на меня, когда отвечает ей.

— Да, только сильно не гони, хорошо?

— Ура! — кричит она восторженно, подпрыгивая вверх и вниз. — Ох, но как же ты вернешься домой?

— Я возьму мотоцикл отца, — пожимает плечами Зейн. — Мы проводим тебя.

Я следую за ними на улицу к машине Зейна. Дженна слишком взбудоражена, и, если бы я была на его месте, то нервничала бы, позволяя ей садиться за руль такого дорогого автомобиля. Но Зейн, кажется, не переживает из-за этого. Он просто напоминает ей не гнать слишком быстро. Дженна крепко обнимает его, прежде чем садится в машину, и я вынуждена подавить приступ ревности.

Мне и впрямь нужно взять свои эмоции под контроль.

Взвизгнув шинами, автомобиль стартует с места. Дженна сигналит нам, прежде чем поворачивает за угол.

Зейн наблюдает за тем, как она уезжает.

— Я пожалею об этом, ведь так?

— О, да, — отвечаю я быстро. Вдалеке я слышу крик, следующий за визгом тормозов.

Качая головой, он поворачивается ко мне. В бледном свете луны и мигающих звезд я едва могу рассмотреть его внезапно ставшее серьезным лицо.

— Хочешь уйти отсюда?

— Э-э, — я смотрю вниз на дорогу. — Давай вернемся в дом. Мы можем побыть у меня в комнате.

— Не думаю, что твоя мама одобрит это.

Я закатываю глаза.

— Я проведу тебя незаметно.

— Правда? — тон Зейна наполовину удивленный, наполовину позабавленный. — Ты уверена, что хочешь ради этого пожертвовать своей репутацией хорошей девочки?

— Ну, — говорю я, как ни в чем не бывало. — Она ведь еще не узнала обо всех тех оргиях с цепями и кнутами, которые я проводила здесь.

— Черт, это были лучшие оргии. Теперь мне очень хочется увидеть твою комнату.

Я указываю на дом, а Зейн начинает идти, засунув руки в карманы.

Когда он немного опережает меня, то оборачивается и подходит ближе.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты — самая настоящая самоуверенная всезнайка?

Я киваю.

— Мне теперь хочется знать, почему же.

Провести Зейна наверх было очень просто. Мама болтает со своими друзьями, попивая кофе с тортом и, судя по всему, вспоминая старые добрые времена.

Зейн еще не видел мою комнату. Интересно, что он подумает о ней. Я еще не оставила в ней свои личные отпечатки, поэтому там идеальный порядок.

За исключением моего нижнего белья, лежащего на верхней части комода.

Блин, у меня же сегодня был день стирки. Как я могла забыть убрать его?

Я бегу вперед, открываю верхний ящик и одним махом прячу туда все кружевные трусики.

Пускай он и видел уже мое нижнее белье, но я не хочу, чтобы он считал меня неряхой.

Зейн осматривается вокруг. Он берет мое кварцевое пресс-папье и рассматривает его.

— Милая комната, но она совсем не подходит тебе.

— Знаю, — признаю я. — Нужно было повесить несколько постеров или еще что-нибудь в этом духе, да?

— Ага. И где все пустые бутылки из-под энергетиков, грязное белье, висящее на люстре и на дверцах шкафа, как у всех нормальных подростков?

— И где же ты нашел таких неряшливых подростков?

Он смеется.

— Думаю, это больше характеризует парней.

— Фу. — Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что он описал комнату Мэтта.

Между нами повисает неловкое молчание. Затем Зейн встает прямо передо мной.

— Итак, — говорит он, глядя вниз на меня.

— Я… э-э…

Я полностью отвлекаюсь на его чистый сексуальный аромат!

— Мне нравится Дженна, — выпаливаю я. — Она кажется… милой.

— Да. Извини, что привел ее вот так, без предупреждения. Она приехала несколько дней назад, не предупредив.

— Ох, — говорю я, пытаясь сохранить небрежный тон. — Кажется, вы очень близки?

Зейн тянется ко мне и заправляет прядь волос за ухо.

— Ты спрашиваешь, спали ли мы?

— Что? — возмущенно фыркаю я. — Я не это имела… так спали?

— Нет. Никогда. — Он смотрит прямо мне в глаза. — Мы только друзья.

— Ну, она очень симпатичная, — говорю я, практически защищаясь, как будто он не может дружить с симпатичными девушками. — У нее красивые глаза.

— Да, они прекрасны.

— Ага! Такие большие!

Я показываю руками неподходящий жест, похожий на тот, которым парень показал бы лапанье груди. Зейн начинает смеяться.

Я на мгновение закрываю глаза.

— Э-э, могу ли я сейчас что-то сказать, чтобы убедить тебя в том, что на самом деле я не скрытая лесбиянка?

— Сказать? Нет. Возможно, показать. И ты должна быть очень убедительна в своих действиях. — Он одаривает меня сексуальной полуулыбкой.

— Ха-ха, — говорю я.

Затем я делаю глубокий вдох.

— Вообще-то, я хотела извиниться перед тобой за свое сумасшедшее поведение по отношению к шлюшке Мариссе. Хотя я считаю, что ты вел себя излишне мило и поощрял ее флиртовать с тобой, ну, это твое право, и я не должна была вести себя, как ревнивая девушка. — Я останавливаюсь, затем я в ужасе раскрываю глаза. — О Боже, я не хотела сказать девушка! Я хотела назвать себя стервой! Потому что очевидно, что я не… мы не… ну, ты знаешь, не встречаемся, или… пенис?

Зейн складывает руки на груди, ухахатываясь.

— Ой, да ладно! — умоляю я. — Избавь меня от мучений.

— Я правда должен это сделать, — соглашается он, качая головой. — Но я вроде как не хочу. Словно наблюдаешь за крушением поезда.

— Спасибо. Теперь я, наверное, пойду поищу какой-нибудь монастырь. Они ведь любят там девственниц?

Я начинаю разворачиваться, но Зейн притягивает меня к себе. Он такой твердый, теплый и сексуальный… я таю.

— Я не думаю, что они примут тебя туда. Ты выглядишь слишком отвлекающе. Подумай обо всех тех горячих шуточках, на которые ты будешь вдохновлять монахинь. — Его большие руки ложатся на мои бедра, прижимая меня еще ближе к нему.

— Кроме того, у меня есть планы насчет тебя.

Мои руки обнимают его за шею, зарываясь пальцами в его мягкие темные волосы.

— Правда? И какие же это планы?

Зейн дразнит меня, мягко целуя в губы.

— Те, которые связаны с раздеванием. И сексом, в большом количестве.

Пьянящее безрассудство наполняет меня, когда мое тело беспомощно реагирует на него.

— Ага, ты только говорить горазд.

— Да ты что? — усмехается он. — Ладно, малышка, ты сама напросилась.

Зейн поднимает меня с впечатляющими скоростью и легкостью. Он несет меня к кровати и бросает на нее, затем ложится сверху.

— Как тебе такие действия? — бормочет он, улыбаясь.

Я тянусь, чтобы прикоснуться к его прекрасному лицу.

— Ты все еще болтаешь.

Теперь между нами не произносятся слова, только происходит напряженный разговор между нашими руками и ртами, негромкие вздохи или стоны нарушают тишину.

— Виолетт. — Зейн пристально смотрит мне в глаза. — Мне не нужна ни Дженна, ни секретарша, кто-либо другой. Только ты.

Значит ли это, что…?

Он скользит рукой вниз по моему дрожащему животу к пуговице на штанах. Только лишь, когда он опускает вниз молнию, я вспоминаю.

— Подожди. — Я останавливаю его, хватая за руку. — Мы не можем. Я… сейчас не подходящее время месяца.

Зейн поднимает голову и косится на меня.

— И что?

Я хмурюсь.

— А то, что… нет!

Он рычит мне в шею.

— Ты убиваешь меня, Виолетт.

— Тебя? — Я смотрю на него с негодованием. — А как насчет меня? Если так пойдет и дальше, я умру девственницей.

Зейн смеется и целует мне в кончик носа.

— Поверь мне, я не допущу этого.

Он скатывается с меня на кровать. Мы оба лежим на спинах и смотрим вверх на потолок.

— Ого, — говорит Зейн спустя мгновение. — Эта кровать и правда мягкая.

— Правда? — вздыхаю я, потягиваясь. — Спишь на ней и будто находишься на небесах.

— Тебе понравится моя кровать. Она огромная.

Я переворачиваюсь на бок, к нему лицом.

— А мне когда-нибудь представится возможность увидеть твою кровать?