Он уже не мог, как прежде, исподтишка править своей империей по телефону из парижского отеля и прятать планы своих гениальных комбинаций в коробке из-под обуви. Интерес к его персоне начал стремительно расти. Несмотря на все его попытки сохранить прежний образ жизни, он неизбежно попадал в фокус общественной линзы. Теперь его ждало то же, что и других толстосумов: выставление напоказ личной жизни, тысячи молебных писем с предложением пожертвовать средства в благотворительные фонды, невероятные домыслы о его интимных похождениях, нескрываемая зависть недоброжелателей и конкурентов, раболепство и наглость репортеров желтой прессы. С этого момента он оказался под колпаком общественного мнения.
Гетти сделал вид, что очень сожалеет по поводу утраты столь милой его сердцу таинственности, и с удовольствием вспоминал о том, как еще совсем недавно досужие репортеры американской деловой прессы совершенно игнорировали его персону. «Мне всегда казалось, — заявлял Гетти, — что они принимают меня за мелкого коммивояжера или служащего отеля».
Отныне все переменилось. «Я всегда старался держаться в тени, — писал Гетти, — а теперь, в свете фотовспышек, меня выставляют напоказ как финансовую диковинку». Но, похоже, тщеславному богачу нравилась столь неожиданная популярность. И это, по словам его секретаря Барбары Уоллес, привело к тому, что развитие событий пошло не по сценарию ее всесильного босса.
Энн была права, когда заявила о том, что ее бывший муж «вспомнит о своих сыновьях лишь тогда, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы занять достойное место в его династии». Долгие годы он действительно оставался равнодушным к своей плоти и крови. Его совершенно не интересовало, как они жили все эти годы: были ли они необычайно умными или идиотами, красавцами или уродами, увлекались ли женщинами или росли женоненавистниками, стремились ли стать благопристойными людьми или были готовы преступить закон.
Не проявлял никакого интереса к жизни отца и Пол-младший. Но после того, как в ноябре 1956 года у него родился сын — Пол Гетти III, Гейл стала упрекать мужа в скудости семейного бюджета, и тот решил, что самое время присоединиться к семейному бизнесу. Он связался со своим сводным братом Джорджем — вице-президентом компании «Тайд Уотер Ойл», штаб-квартира которой находилась в те годы в Лос-Анджелесе, и попросил подыскать для него работу в этой компании.
Родственных чувств к своему братцу Джордж не испытывал и после памятного Рождества 1939 года увидел его впервые. Но тем не менее работу Полу он предложил, но не в офисе, а на одной из автозаправочных станций компании. В результате один из сыновей самого богатого американца, нарядившись в ослепительно белые брюки и кепку и нацепив на шею черный галстук в один миг превратился в служащего бензоколонки, торгующей бензином отца.
Вскоре к брату был вынужден присоединиться и Гордон, которому увлечение оперным искусством ожидаемой славы не принесло. Через некоторое время Джордж предоставил братьям возможность стажироваться в компании, а весной 1958 года Полу неожиданно позвонил его папаша и попросил приехать к нему в Париж. При встрече Гетти предложил сыну отправиться на Аравийский полуостров и продемонстрировать там свои способности к нефтяному бизнесу.
В ответ Пол сообщил, что у него уже есть жена и сын, и попросил отца разрешить ему взять их с собой.
— Не имею ничего против, — сказал Гетти-старший, — но сперва привези их ко мне в Париж. Я бы хотел взглянуть на невестку и внука.
Вскоре в отеле «Георг V» в Париже произошло событие, которое существенно повлияло на судьбы наследников Пола Гетти. В один из первых дней лета за обеденным столом рядом с Гетти расположились его сын Пол со своей очаровательной супругой и забавным полуторагодовалым малышом, названным в честь деда. Семейная трапеза выглядела весьма идиллически, и трудно было поверить в то, что она первая в жизни каждого из присутствовавших.
Гейл, никогда ранее не видевшая своего свекра, представляла его «ужасно брюзгливым и занудливым стариком» и поэтому была приятно удивлена, когда тот мило ей улыбнулся и сказал сыну: «Я и не знал, что твоя супруга так очаровательна». Старый ловелас продолжал щедро осыпать Гейл комплиментами, и со стороны могло показаться, что он намерен ее соблазнить. Не менее восторженно отозвался глава семейства и о своем внуке: «Этот удивительно смышленый рыжеволосый маленький шельмец способен заставить деда исполнять все его прихоти», — писал Гетти с несвойственной для него восторженностью в своем дневнике.
Вполне возможно, что эта семейная встреча оказалась бы первой и последней, если бы во Франции не начались бурные политические события. Париж всколыхнули массовые демонстрации протеста против политики де Голля в Алжире. Вблизи отеля «Георг V» стали возводиться баррикады, и Гетти, которому был чужд революционный порыв парижан, решил перебазироваться в более безопасный Брюссель и потащил туда вновь обретенную семью.
Все семейство остановилось в роскошном Гранд-отеле, откуда каждое утро отправлялось на недавно открывшуюся в столице Бельгии Всемирную выставку. В один из дней они позавтракали в павильоне Канады, отведав на десерт вафли с кленовым сиропом, а затем побывали на экспозиции Советского Союза, о которой Гейл потом вспоминала только благодаря «удивительно вкусной икре». Верный себе Гетти предпочел ощущения более острые и провел ночь с одной из молоденьких русских официанток.
Общение с сыном, невесткой и внуком произвело на Гетти неизгладимое впечатление, он за многие годы жизни был впервые близок к простому человеческому счастью. Такого с ним еще никогда не бывало. Очаровательная невестка взирала на него как на божество и могла без конца слушать забавные истории из жизни своего свекра. Гетти не переставал восхищаться и своим рыжеволосым внуком, а Пола-младшего он успел полюбить больше, чем своего первенца Джорджа.
Страсти в Париже наконец улеглись, и оставаться в Брюсселе уже не имело смысла. В последние минуты перед отъездом во Францию Пол Гетти принял решение, которое повлияло не только на судьбу Пола-младшего и Гейл, но и на будущее всей династии Гетти.
Гетти решил не посылать Пола на Ближний Восток, заявив, что молодой семье, да еще с малышом, не стоит мучиться в трейлере в песках Аравийской пустыни. По его мнению, более подходящей кандидатурой для этого был еще неженатый Гордон. Тот перечить воле отца не посмел и через две недели вылетел к нефтяным скважинам «Гетти Ойл Компани» в Саудовской Аравии.
Такое решение Большого Пола, как называли Гетти его родные, было продиктовано не столько заботой о семье Пола-младшего, сколько желанием сохранить возле себя тех, к кому он так привязался за последнее время и кого называл своей «маленькой семьей».
Теперь Пол стал любимчиком отца и мог вполне надеяться отхватить лакомый кусок от отцовского пирога. Долго ждать ему не пришлось. В своей империи Гетти присмотрел для сына весьма привлекательное местечко. И чем больше старый мизантроп об этом думал, тем больше ему нравилась его идея.
Стремясь расширить свои нефтеочистительные мощности в Европе, компания «Гетти Ойл» недавно прибрала к рукам небольшую итальянскую компанию «Гольфо» с ее заводом по очистке нефти, расположенным недалеко от Неаполя. Гетти планировал расширить производство и переименовать эту компанию в «Гетти Ойл Италиана», а также переместить ее главный офис из Милана в Рим. Бразды правления этой компании Гетти решил вручить сыну Полу.
Надо сказать, что тот, с его страстью к путешествиям, книгам и развлечениям, не имея никакого опыта в области менеджмента, не очень подходил на роль президента компании. Но Гетти это не останавливало. Он был твердо уверен в том, что для Пола, как и для любого другого из его сыновей, управление такой маленькой компанией будет сущим пустяком и потребует усилий ненамного больших, чем организация пикника.
Неожиданно нахлынувшие нежные чувства по отношению к сыну и внуку все еще владели старым магнатом, и он продолжал с несвойственной ему заботливостью опекать свое «маленькое семейство». Усадив всех троих в свой старенький «кадиллак», он бережно доставил их в Милан, где устроил в апартаментах на Пьяцца Элеонора Дузе, в самом центре города, недалеко от центрального офиса «Гольфо». С этого момента одна из ветвей династии Гетти оказалась неразрывно связанной с Италией, и связь эта привела в будущем к роковым последствиям для Пола-младшего и его семьи.
