– Но это же нелепица! Он уехал, кажется, на яхте. Это такая лодка, – зачем-то добавила она.

– Нет, не Джо. Юстаса Баннета…

Мисс Меллорс очень быстро пришла в себя.

– Мой дорогой человек, – дружески попеняла она своим обычным, гулким, как из динамика, голосом, – мой дорогой человек, зачем делать из этого тайну? Если это тело Юстаса Баннета, то это тело Юстаса Баннета.

– А я и не делаю никакой тайны. Понимаете, от него мало что осталось… видите ли…

– Продолжайте! Вам незачем мямлить. Знаете, я не зеленая девочка. Вы хотите сказать, что тело изуродовано до неузнаваемости? – проговорила мисс Меллорс не без гордости за себя. – Работа маньяка, не иначе?

– Не изуродованное. – Найджел слегка разозлился на обвинение, что он мямлит. – Разварилось на куски, если хотите знать.

– О, это становится интересным, – гулко отреагировала мисс Меллорс. – Расскажите-ка все без утайки.

Найджел коротко и осторожно изложил то, что видел.

– Довольно отвратительное дельце, – заключил он.

– Отвратительное? Не более чем сам убитый. Не будьте столь ортодоксальным, молодой человек. Этот Баннет был мерзавцем и получил по заслугам. Я сама высекла бы его конской плетью, если бы он не уступал мне в весовой категории. Уж не стану говорить ничего о его личной жизни, – о причинах, почему она не желает говорить на эту тему, мисс Меллорс распространялась добрых десять минут, – но вдобавок ко всему прочему скажу, что этот тип был еще и отравителем.

– Отравителем? – невольно вырвалось у Найджела, потрясенного услышанным. – Разрази меня гром, ушам своим не верю!

– Алкоголь, молодой человек, это тот же яд. Возможно, вы и не сознаете этого, но… – Тут мисс Меллорс прочла громогласную лекцию о вреде пьянства, которую закончила декламацией четверостишия, энергично вздымая трость в конце каждой строки:

– Ну, – произнес Найджел, сдаваясь, – может, оно и так. Но убийство владельца пивоварни уж никак не отразится на продаже и потреблении спиртных напитков. Наверняка Джо продолжит этот бизнес, и…

– На самом деле нет! Нет, это то, что я могу пока сказать в связи с этим.

– А что еще кроме «нет» вы могли бы сказать по этому поводу? – собравшись с духом, спросил Найджел. Богиня Общественного Благоденствия залилась румянцем и быстро перевела разговор на другую тему.

– Интересно, а что Баннет делал на пивоварне в середине ночи? Держу пари, что-то вынюхивал. Вот ему и поделом! Живи и давай жить другим, – добавила она довольно некстати. – Ну, всего хорошего!

«Да уж, – подумал Найджел, продолжив путь, – вот ответить бы на вопрос, который она задала». Как же все-таки убийце удалось заманить Баннета на пивоварню? И, как ни странно, очень скоро был получен ответ.

У ворот пивоварни Найджела остановил констебль, а узнав его имя, сообщил, что его желает видеть в кабинете мистера Баннета инспектор.

– Уступив настоянию доктора Каммисона прошлой ночью, я связался со Скотленд-Ярдом, – такими словами встретил Найджела Тайлер. – Сэр Джон Стрэнджвейс лично поручился за вас, поэтому ваш статус, ранее находившийся под сомнением, теперь легализирован. Вы официально принимаете участие в расследовании убийства.

Конечно, Найджелу хотелось бы, чтобы инспектор преподнес ему это известие не столь высокопарно и не в таких выражениях. Но, видимо, Тайлеру хотелось продемонстрировать жалкому дилетанту свое превосходство. Не важно, главное, теперь он официально в деле.

– Какие новости? – спросил Найджел.

– Пока лишь вскрыли личный сейф мистера Баннета. Нашли вот это, что, пожалуй, может вас заинтересовать, сэр.

Инспектор протянул линованный листок из дешевого блокнота, на котором было написано печатными буквами:

«Дорогой сэр! Если желаете знать, куда уходят ваш сахар и бутылки с пивом, приходите на пивоварню завтра около двенадцати ночи и спросите у ночного сторожа.

Доброжелатель».

– О, – произнес Найджел, – так вот что привело его на пивоварню! Есть над чем подумать. Конверт тоже здесь?

– Да, сэр. Проштемпелеван: Весторн-Приорс – это деревня в двенадцати милях отсюда. Датировано пятнадцатым июля в семь часов тридцать минут.

– Возможно, написавший это и есть убийца? Ясно, что он прекрасно знал обо всем, что творится на пивоварне… хотя и без письма это понятно.

Так-то оно так, – возразил инспектор все тем же снисходительным тоном, который так раздражал Найджела. – Но есть кое-что, что вы проглядели, сэр. Хотите знать – что? Извольте, мистер Стрэнджвейс: письмо – самая обычная анонимка, очень даже может быть, что мистер Баннет, действуя согласно ей, нагрянул ночью в пивоварню и застал сторожа за воровством. Это привело к потасовке, в которой Лок – это ночной сторож – убил мистера Баннета, а затем, чтобы скрыть свое преступление, засунул труп в чан.

– Гм, – вежливо позволил себе не согласиться Найджел, – определенно это мысль. Хотя, как мне кажется, тут просматриваются две неувязочки.

– Вот как, и какие же? – поинтересовался инспектор, так откинувшись на спинку стула, что клубок жира выпятился позади воротника.

– Во-первых, доброжелатель указал день и час, когда Баннет должен появиться на пивоварне, вероятно намереваясь поджидать его там. Ординарный анонимщик вряд ли стал бы указывать точное время. Если ночной сторож мелкий жулик, то он ворует постоянно, а не только в указанное время. Во-вторых, если ночной сторож убил Баннета, то почему он не поместил тело в одну из бойлерных печей? Это уж точно полностью уничтожило бы все следы преступления: Баннет просто исчез бы и не было бы даже причины предполагать, что он вообще приходил той ночью на пивоварню. Сторож, уж конечно, никак не мог знать об анонимном письме.

– Ах, если бы преступники умели просчитывать все свои шаги, полиции осталось бы лишь разводить руками. И все же я допускаю, что в ваших словах что-то есть. А теперь, сэр, послушайте: у меня был разговор с этим самым Локом, перед тем как он прошлой ночью заступил на вахту, и мне удалось выяснить кое-какие интересные детали. Первая, он тут новый человек – был принят только пару месяцев назад. Вторая, он работает по временному графику.

– Временному графику?

– Предполагается, что сторож в течение ночи в определенное время посещает различные склады и цеха пивоварни. В его обязанности входит следить, чтобы поддерживалась нужная температура и так далее. Для этого у него на запястье часы в кожаном чехле, которые заводятся каждый вечер по радио. А в его каморке, где он сидит остаток ночи, на стене висит расписание с точным указанием времени, когда надо производить обходы. Надеюсь, мистер Стрэнджвейс, вы уяснили всю важность этого?

– Ну, вы имеете в виду, если он исполнял свои обязанности должным образом, то мы можем точно установить, где именно он находился в то или иное время ночи.

– И да и нет, сэр, и да и нет. Вот как мне это видится. Делай сторож свою работу должным образом, между одиннадцатью тридцатью и полуночью он совершал бы один из своих обходов. Почему же тогда сторож не видел мистера Банкета и его убийцу, если допустить, что в помещениях мог быть третий человек? Почему не слышал хотя бы шума схватки или возни?

– Я не столь уверен в этом. Пивоварня большая. Если Баннет старался поймать сторожа на мелком воровстве, то уж точно принял все меры, чтобы его не увидели и не услышали. Что касается убийцы, тот в свою очередь, позаботился выполнить свою грязную работу в то время, когда Лок находился в другой части здания. И это лишь доказывает, что убийца в совершенстве знал, что и как делается на пивоварне… А это, как мне кажется, сужает круг возможных подозреваемых.

– Все это теория, сэр, только теория. А мне же нужны факты.

– Конечно. Все мы так говорим. У вас есть это расписание?