Начались и попытки научного осмысления места премий в современном литературном процессе. В рамках Санкт-Петербургского международного книжного салона в апреле 20 И г. прошел научно-практический семинар «Русская литература в XXI в.: ориентиры и ориентации», который открыл доклад члена жюри «Русского Букера» 2010 г. М. Абашевой «Литературная премия как инструмент навигации в современном литературном пространстве» (http://svoslo.ru/post.php?id=117). Создается впечатление, что последовательно проводится принцип «Прочитаем вместе».
Обозначим несколько моментов, связанных с обсуждением произведений.
Чтобы книгу прочитали как можно больше людей, тексты размещают в Интернете (например, на сайтах премий – «Большая книга», «Русский Букер», «Ясная Поляна»). Поддерживают интерес и постоянные печатания материалов о будущих призерах в «Литературной газете» и «Книжном обозрении» в специальных рубриках.
Несколько лет назад, когда произведения, входившие в списки «Русского Букера» представлял С. Гандлевский в «Итогах», его позиция воспринималась как некий вызов. Теперь же подобным рецензиям (точкам зрения) отводится специальное место в профильных изданиях.
Поскольку система распространения не отлажена, приобщая провинциального читателя к новинкам, организуют поездки лауреатов и выступления. Первым начал проводить подобную политику «Русский Букер» (проект «Букер Открывает Россию»), представляя своих лауреатов и организуя лекции о новых книгах и современной литературе. Западные издатели нередко сопровождают выход произведения своеобразным: рекламным туром: автора, видимо, у нас подобные поездки также станут традиционными для лауреатов отдельных премий.
Аналогичную функцию выполняют обсуждения итогов премиального года и публикация репортажей в специальных журналах (например, «Вопросах литературы»), публикации материалов премий в сборниках (к пятнадцатой: годовщине премии имени А. Белого выпустили специальный однотомник). В итоге на читателя обрушивается лавина разнообразной информации, как текстовой (публикации в различных СМИ: рецензии, интервью, анонсы), так и через Интернет (новостные анонсы), в пиар-акциях (реклама в метрополитене, телевизионные рекламные ролики, ТВ-передачи).
Соответственно видоизменилась традиционная критика, прежде всего расширился ее формат – помимо обычных журнальных или газетных рецензий публикации стали выходить в глянцевых и ведомственных изданиях. Сигналом: является появление автора книги на обложках известных журналов («Time out» 2011, 10–16 октября, с. 10—И, «Итоги»). Интересно, что по просьбам читателей подобные материалы перепечатывались в профильном: издании «Первое сентября» (http://digital.1september.ru/llt/lndex.html).
Заметим, что все отмеченные факторы следует считать презентационными, способствующими: выделению автора из общего литературного потока. Сегодня распространен тираж в 5000 экземпляров, как признается, скажем, А. Слаповский, он обычен для «раскрученного» автора. Начинающий же писатель редко издается тиражом: более 1500, что делает его практически незамеченным на рынке, или «широко известным в узких кругах». Таким образом, вхождение писателя в литературный: поток происходит весьма своеобразно.
Хотя иногда встречаются ситуации, когда текст оказывается отмеченным именно благодаря читателям. В качестве примера приведем роман М. Степновой: «Женщины Лазаря», появившийся в топ-листе торгового дома «Москва» в августе 2011 г., а в 2012 г. вошедший в премиальные списки «Национального бестселлера», «Русского Букера», «Большой книги».
Особенности «современной прозы»
Как отмечалось, изменения в первую очередь коснулись проблематики и типа героя. Постепенно произошло обновление стилевых приемов, иным стал язык. Они составили три кита, три опоры, определившие лицо современной прозы, и теперь мы рассмотрим: их подробнее.
Проблематика. Стало очевидным, что теперь от автора требуется не только конкретное правдивое изображение действительности в определенных исторических обстоятельствах (как полагалось писать в соответствии с Уставом советских писателей).
Используются (и достаточно широко) элементы иных стилевых систем, например, от постмодернизма приходит интертекстуальность, многостильность, игровые отношения между автором: и героем, открытость текста для интерпретаций и вариантов. Все отмеченные свойства используются в тексте, посвященном изображению конкретной реальности (произведения Д. Рубиной и Л. Улицкой). Во многом процесс произошел благодаря восстановлению традиции, возвращению столь разных в стилевом отношении авторов, как А. Белый, Б. Зайцев, Б. Пильняк, А. Ремизов.
Внешне литература стала более жесткой, натуралистической. В течение ряда лет лидером данного направления оставался: В. Сорокин, деэстетизировавший действительность в формате соц-арта. Сегодня он не является единственным автором, пишущим в откровенно эпатажной манере (назовем также эротические тексты Вик. Ерофеева, военные повести и романы О. Павлова, автобиографический текст Р. Гонсалеса, рассказывающего о жизни инвалида в детском доме; в последние годы данная тема своеобразно продолжена М. Петросян в романе «Дом, в котором…» (2009).
Фиксация конкретной: действительности: обусловила более резкое разделение литературы на массовую (развлекательную) и элитарную. Снова отметим:, что явление никоим образом не было новым, изменилось только наполнение понятия.
Массовая литература существовала всегда, только выглядела она иначе, предполагая повторяемость, клишированность, заданность тем и характеров. Вспомним, что литература социалистического реализма приспосабливалась к читателю, выводя упрощенные сюжетные схемы, герои делились на положительных и отрицательных, передовых рабочих и врагов, обычно представителей интеллигенции. Появлялись образы героических разведчиков, борцов со злом, милиционеров (произведения В. Астафьева, В. Кожевникова, Ю. Семенова)[6].
Отчасти подобная тенденция сохранилась (произведения Вас. Головачева и образы рыцарей света, борцов за национальные идеи). В женской прозе использовались фольклорные клише (чаще других сказка о Золушке – мотив гонимой падчерицы).
Одновременно фиксировалась и другая реальность, мир клерков (произведения С. Минаева), шоу-бизнеса и светских красавиц (О. Робски). Насколько эти тексты относятся к литературе, можно выявить в процессе конкретного анализа, подобное осмысление процесса только начинается.
Расширение проблематики привело не только к резкому размежеванию литературы на массовую и элитарную, но к выделению как доминантных в читательском восприятии трех групп произведений: детективов, фантастики, женской прозы. Статистическое доминирование может меняться, но ситуация остается той же.
Интересную точку зрения высказывают О. и В. Новиковы (Звезда. 2007. № 9), считающие, что современной литературе следует даже поучиться у массовой литературы, которая активно эксплуатирует три составляющих: «секс», «страх», «смерть». «Тривиальная литература эксплуатирует в качестве своего материала основные человеческие чувства, "доставая" читателя эмоционально. Элитарная словесность склоняется к самовыражению, нарциссизму. Амбициозность не позволяет понять, что читатель ищет простого выражения эмоций внятным языком с четко организованной фабулой. Поэтому писатели и оказываются далеки от народа, ищущего в текстах отражение реальности или откровенной развлекательности».
Добавим, что близость к читателю приводит к нивелированию позиции автора и читателя. Писатель перестает быть властителем дум, не стремится выразить собственные взгляды, сформулировать свое мировоззрение. Он старается быть не сложнее своего читателя, тиражирует обиходные темы. Предопределенность, предсказуемость и клишированность становятся своеобразными визитными карточками.
