Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Подпольщики передали командованию Брянского фронта схему вражеских укреплений и с нетерпением ждали решающего наступления Советской Армии.

Несмотря на многочисленные провалы, в городе еще действовали десятки патриотических групп и тысячная организация военнопленных.

…Послышались знакомые торопливые шаги. Александра Ивановна встрепенулась и чуть слышно пошептала:

— Павел, ты?

Жбаков подошел к жене.

— Не волнуйся, все в порядке. Оружие роздано.

Она увидела, что лицо мужа неестественно бледно.

— Случилось что? — Александра Ивановна встревоженно заглянула ему в глаза.

— Я же сказал — все в порядке. — Жбаков досадливо поморщился. — По дороге лейтенант из ортскомендатуры ко мне пристал. Пришлось его… — он брезгливо посмотрел на свои руки и попросил: — Дай, пожалуйста, мыло.

□ □ □

Город спал тревожно и чутко. Дома пустые и безмолвные. Казалось, сама жизнь бежала из них. Гитлеровцы подошли к длинному деревянному бараку на Петровской горе, вышибли дверь и растеклись по комнатам. Засветились огоньки карманных фонариков — они вспыхивали и гасли.

— Ни души! — фон Крюгер выругался. — Пошли дальше.

Долго рыскали по городу, но арестовали лишь нескольких рабочих. Оружия у них не нашли.

— Ночью все кошки серые, — доказывал Крюгер коменданту Штрумпфу, с которым вместе шел на операцию. — Разве определишь, кто удушил твоего лейтенанта?

Однако комендант упрямо водил своих ищеек по улицам. Возле многоэтажного корпуса он остановился, повел носом и объявил:

— Если здесь не найдем, то можно пить шнапс.

Повеселев, гитлеровцы ринулись к дому. Вдруг два винтовочных выстрела и очередь из автомата разорвали тишину. Жандарм, стоявший рядом с Крюгером, со стоном рухнул на землю и задергался в предсмертных судорогах.

— Засада! — кто-то пронзительно взвыл от страха. Солдаты улепетывали без оглядки, как зайцы. В темноте капитан Крюгер свалился в вонючую канаву.

Разъяренный Штрумпф, размахивая парабеллумом, погнал своих фельджандармов к дому.

— Вперед! — орал он.

В коменданта угодила бутылка с горючей смесью. Живой факел осветил улицу. Столб пламени поднялся над головой. По инерции Штрумпф пробежал немного и упал.

Из глубины ночи вдруг выплеснулось яркое пламя. Лохматые клубы дыма и языки огня вырывались из окон. Горящие дома стреляли в упор. Пули со свистом черкали стены, разили гитлеровцев. К винтовочным выстрелам прибавился глухой жесткий стук ручного пулемета.

В глазах Крюгера плясали бронзовые всполохи. Он не верил сам себе. Неужели это сражается трижды похороненное подполье? Ему вдруг показалось, что воскресли Степанов, Лебедев, Кожевников, Никулин, Егоров и стреляют из этих страшных домов.

Дома, как крепости, продолжали стрелять. Выстрелы раздавались везде: в центре города, на Брянске-втором, в Урицком поселке…

Внезапно усилилась канонада. Сотни орудий ударили прямой наводкой. Взрывы раскололи небо, разбуженное солнце осторожно скользнуло лучами по горящей Петровской горе.

А мальчишки играют

Матово блестели скрюченные, точно парализованные, рельсы. Зияли воронки, осыпанные осколками. Вокруг лежала земля, развороченная бомбами и снарядами, досыта накормленная железом. Станция была исковеркана.

Еще три недели тому назад капитан Ланков бомбил эти места. И сейчас он испытывал смешанное чувство: удовлетворение своей работой и налет грусти — было больно видеть израненную землю.

Когда фронтовая судьба забросила Ланкова в Брянск, он сразу же вспомнил о Вале. Капитан не был влюблен, он вообще еще не успел познать это чувство, но ему хотелось увидеть Валю, ошеломить ее нежданной встречей.

Из скелета двухэтажного кирпичного дома выпорхнули мальчишки в немецких касках с палками-винтовками в руках.

— Бей Гитлера! Ура! — кричали они. Увидев летчика, остановились, бесцеремонно пожирая глазами Золотую Звезду Героя.

— Ребята, может, знаете, где живет Валя Сафронова?

Мальчишки переглянулись.

— Нет, не слыхали про такую.

Он спросил о Вале еще нескольких прохожих, но никто о ней не знал. Ему показалось это странным: отважная разведчица не могла оставаться безызвестной. Наконец капитану показали землянку на самом краю сгоревшей улицы.

— Здесь какие-то Сафроновы живут.

Ланков постучал в дверь, поросшую коричневым мхом.

— Входите! — послышался хриплый голос.

Он осторожно спустился вниз по скользким ступенькам. В землянке было сыро и холодно. Сквозь маленькое грязное окошко просачивался слабый свет. В полумраке Ланков увидел мужчину с перевязанной головой, лежавшего на топчане. В углу пожилая женщина что-то толкла в ступе.

— Вы случайно не родственники Вали? — спросил капитан.

Мужчина приподнялся на локте и слегка кивнул:

— Я ее брат, Иван Иванович, а это — наша мама Мария Павловна.

Ланков звонко и торжествующе засмеялся:

— Отыскал, отыскал ее!..

И сразу осекся, почувствовав, что вокруг него горе.

— Где она? — выкрикнул он.

Тишина болью ударила в голову.

— За два года только один разок ко мне забежала, — глухим голосом заговорила вдруг Мария Павловна. — Голос ее, казалось, доносился откуда-то издалека. — Принесла головку сахара, платок, поплакали мы вместе. «Больше не жди, — сказала. — Не имею права тобой рисковать. Встретимся, мамочка, после победы». Не встретились…

Город, где стреляли дома - img_24.jpeg

Валя Сафронова. Такой ее помнят друзья.

…Ланков ходил по незнакомому городу, под ногами тихо шуршала зажженная осенью листва. И везде перед ним вставала Валя, казалось, он даже слышал ее голос.

Капитан встретился с ее друзьями. Они уже распрощались с оружием. Анатолий Щекин работал в горкоме партии, Колю Горелова избрали секретарем горкома комсомола, Виктор Аверьянов создавал бытовые службы, Фаня Репникова налаживала торговлю, Ольга Соболь, раненная в бою, лечилась в госпитале. Хотелось увидеть Дуку, но он командовал дивизией, вел ее на запад. Туда торопился и Ланков. Прощай, Брянск, город героев, прощай, Валя!..

По пути на станцию опять встретились эти вездесущие мальчишки. Они играли в войну… «Играйте, мальчишки!»

Город, где стреляли дома

Земля здесь впитала крови больше, чем дождевой воды. Пятнадцать тысяч брянцев погибли в схватке с оккупантами.

Город, в котором стреляли дома, поднялся из руин и пепла. Валя его уже не знает. Не знает, что центральную сберкассу №18, в которой работала до войны, перевели на центральную площадь города и помещение здесь лучше. А Валя, может быть, работала бы не в сберкассе, а как подруга, Ольга Соболь — в обкоме КПСС. Или как Виктор Новиков — в институте. А может, как Иван Мартынов — в областном совете профсоюзов… Мы бы ее теперь называли по отчеству… Встречали бы в театре, где, рискуя жизнью, она бросала на головы фашистов листовки, подготовленные подпольным горкомом партии.

Театр тоже лучше старого. И парк культуры, «гуляя» в котором Валя разведывала зенитки и склады, неузнаваем. Город украсили новые гостиницы, магазины, дома. А улицы, на которых разведчица столько раз ставила на карту свою жизнь, стали шумными, нарядными. В сквере на Калининской установлен бюст учителя и друга по борьбе с врагом — Дмитрия Ефимовича Кравцова, а на площади Партизан воздвигнут величественный памятник павшим героям. Здесь горит вечный огонь.

Тебя, Валя, знают, помнят и любят в родном городе. Твое имя носит улица, комсомольский локомотив, школа, пионерская дружина. Сбылись, Валя, слова комиссара отряда Ларичева о Звезде Героя. В день празднования двадцатилетия Великой победы над врагом вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении тебе звания Героя Советского Союза. В нем сказано:

«За особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., присвоить звание Героя Советского Союза Сафроновой Валентине Ивановне — партизанке Брянского городского партизанского отряда (посмертно)».

36
{"b":"210710","o":1}