Лебедевых дома не оказалось. На дверях висел маленький ржавый замок. Черненко открыл его гвоздем и прошел в комнату. Спрятав в матрац коробочку с орденом, прилег отдохнуть и уснул.

Под вечер его растолкали вернувшиеся с работы братья.

— А мы думали, вор залез, — засмеялся Петр.

Черненко протер глаза и нарочито таинственным голосом попросил:

Командир городского партизанского отряда М. И. Дука и комиссар Д. Г. Ларичев.

— Закрой-ка дверь поплотнее. Я к тебе с поручением от самого Кремля, можно сказать. — Черненко взял коробочку, достал из нее орден, подул зачем-то на него и протянул Петру.

Петр не верил своим глазам. Он долго вертел в руках орден Боевого Красного Знамени. Потом вдруг спросил:

— За что?

— Не скромничай, заслужил! Недавно нашему командиру Дуке Золотую Звезду Героя вручили. Представитель Ставки сказал ему: Брянское подполье десятка дивизий стоит.

Взволнованные, они долго молчали.

— Обмыть награду надо! — подал наконец голос Васильевич.

— Обмоем! — рука Петра сжалась в кулак.

— Спрячь подальше, чтобы никакая гадина не опоганила его своими лапами, — уходя, напутствовал Черненко.

В старой дубовой роще Кожевников набросился на товарища с упреками:

— Я уже два часа жду тебя. Бог весть что передумал.

Черненко виновато оправдывался:

— Не мог же я сразу уйти…

— Потапова тоже проняло, — смягчился Кожевников. — Даже заплакал…

«Дорогая Оля! — писала Вала Золотихиной.

Здравствуй, это я, Валентина. Лечу к себе в отряд.

Олечка! Что же ты молчишь? Одно-единственное письмо от тебя за все время.

В лечении мало проку. Но отдохнула хорошо, сил набралась, скорее бы в отряд. Здесь, в Москве, Михаил Ильич.

Как ты живешь, чем занимаешься?… Все о тебе хочу знать. Пиши!»

Валя написала адрес: «Рязанская область, Шацкий район, Б.‑Екатериновка, школа, Золотихиной Ольге». И опустила открытку в почтовый ящик.

Зал ожидания на аэродроме — маленькая избушка. В ней душно. Табачный дым густыми облачками плавал по комнате. Люди сидели молчаливые, хмурые, им, видимо, надоело ждать погоды.

Вошел парень в полушубке, удивительно веселый.

— Ну и холодина, — почему-то и это радовало его. Зябко поеживаясь, сел возле Вали. Угостил конфетами.

— Сафронова?

— Да. — Валя насторожилась. — Неужели ее полет отменяют?

— Разрешите представиться, — веселый парень встал и протянул Вале руку: — Старший лейтенант госбезопасности Левин.

— Рада видеть, — зло ответила она.

Левин, как ни в чем не бывало, сел рядом и начал рассыпать комплименты.

— Я много наслышан про вас.

— А я про вас нет, — Валя ждала, как удара, слов «Вам приказано вернуться…»

Но Левин болтал, шутил, острил, о возвращении в Москву даже не намекал. Потом вдруг шепнул:

— Я к вам лечу.

— Куда это к нам?

— В лес.

— Лес большой.

— В отряд имени Кравцова.

Валя не поверила бы ему, но в домик вошли командир боевой разведки Денис Щуко и адъютант Дуки Валентин Корчагин.

— Михаил Ильич только что улетел, — сказал Щуко. — И мы сейчас отчалим.

Через полчаса приземлился «Дуглас». Стали грузить боеприпасы, оружие, фуфайки, ящики с мылом, консервами, фляги со спиртом. Летчик Александр Сушков поторапливал.

Под крылом самолета, погружаясь в сумерки, тянулись заснеженные поля и кустарники. Потом поплыли сплошные леса. «Дуглас» стал набирать высоту и ушел за облака.

— Подходим к линии фронта, — кричал на ухо чекист.

Валя из-за шума мотора вовсе ничего не слышала.

По окошку хлестнул луч прожектора. Машина бросилась вбок. Но прожектор вскоре опять поймал ее. Самолет не поддавался.

— Прошли! — крикнул наконец летчик.

Самолет шел в темной бездне, в окошко уже ничего не было видно, но Валя чувствовала под собой Брянские леса, в которых она не была целых три месяца.

Внизу промелькнули три оранжевые точки костров. Самолет накренился, сбавил скорость. Еще несколько минут, и лыжи заскользили по снежному насту.

К спущенному трапу подбежал партизан. Валя узнала разведчика Федора Дедкова. Сразу же после объятий и поцелуев у Федора начали спрашивать о новостях. Оказывается, каратели непрерывно преследуют партизан. Недавно, прикрывая отход отряда, погиб Никитин…

Болью пронизало сердце Вали. Еще одного смелого человека не стало…

Разгрузили самолет, попрощались с летчиком.

К партизанской стоянке добрались только к утру. Все продрогли, устали. Но на месте стоянки никого не оказалось.

— Что за чертовщина! — удивился Дедков. — Ведь я отсюда поехал встречать вас.

Стали разглядывать следы. Наткнулись на потемневший от крови снег. Валялись пустые гильзы и патроны…

После короткого совещания решили, что Щуко и ездовой Исаков останутся здесь, а Левин, Валя, Корчагин и Дедков пойдут разыскивать отряд.

Проблуждав три часа по просекам, вышли к землянкам соседнего партизанского отряда, но и там никого не было.

— Печки еще не успели остыть, — заметил Левин.

Чтобы не заблудиться, пошли вдоль реки. Наткнулись на убитого крестьянина, он лежал возле проруби, рядом на льду валялся армейский котелок.

— Напоили, фашисты, — гневно выговорила Валя.

Пройдя еще с километр, опять наткнулись на землянки.

— Здесь крестьяне от немцев прятались, — объяснил Дедков. — Пойдемте, авось найдем что-либо пожевать.

Левин и Дедков принялись обыскивать землянки, Корчагин ушел на другой край земляночного поселка.

Валя, оставшись одна, призналась: «Ой, какая слабая стала я… Много ли прошли, а все гудит… В ушах шум еще больше стал…». Она сняла автомат, и он теперь казался тяжелым, прислонилась к молодой березке. «Неужели на этом все и кончилось? Неужели больше не смогу…» От этих мыслей хотелось расплакаться. «Но нет, нельзя, чтобы меня видели кислой».

На опушке показались четыре женщины. Увидев их, Валя расхохоталась — до того-то они были толстые. Наверное, подумала Валя, все домашнее барахло на себя навьючили.

Женщины стояли, как вкопанные. Решив, что это жители возвращаются в свои землянки и боятся незнакомых людей, Валя пошла им навстречу.

— Мы свои, партизаны мы!

Женщины молчали. Разом исчезла добродушная улыбка и с лица Вали. Она поняла — неспроста все это. Остановилась. Тишина показалась страшной, и эти молчаливые женщины тоже вызывали страх. Валя попятилась…

Из-за спин женщин вдруг высунулись автоматы и залпы разрезали морозный воздух, подняли у Валиных ног снежные фонтанчики.

— Уходите, ребята, засада! — успела крикнуть она и упала, настигнутая автоматной очередью.

Левин и Дедков выскочили из землянок, как обезумевшие, бросились к ней, но их опередили немецкие солдаты. «Остановить их, остановить…» Дедков швырнул гранату. Солдаты залегли, Валя чуть приподняла голову.

— Она жива! — закричал Левин.

Дедков выхватил вторую гранату, но бросать не стал, солдаты уже подползли к Вале. Справа и слева появились еще немцы.

— Не отобьем, — с отчаянием выговорил Левин, разряжая пистолет в солдат.

Каратели и к ним приближались. Левин с Дедковым бросились в лес, петляя по снегу. Рядом свистели пули. Над головой пронеслись мины…

Корчагин, запыхавшийся, прибежал в отряд.

— Валя, Левин и Дедков погибли!

Страшная весть потрясла партизан. Люди не могли смотреть друг другу в глаза. Молчали. У каждого застыл на лице немой упрек: «Не сберегли Валю».

И тут показались Левин с Дедковым. На мгновение вспыхнула надежда.

— Валя где? — выкрикнул Дука.

Дедков виновато смотрел на командира.

— Схватили ее… Ранили и…

Дука сгреб Дедкова за грудки.