Взгляд Джиллианы скользнул на унылое небо за окном. Она будто ничего и не слышала.

— Для меня больше нет надежды.

Кассандра торопилась в столовую, где ее мать принимала кастильского посланника, только вчера прибывшего в замок. Всю дорогу из леса ей пришлось бежать, поэтому, опустившись на стул, она еще некоторое время не могла отдышаться.

— Ты опоздала, Кассандра, — сердито упрекнула ее мать.

— Я была в детской, — не задумываясь, солгала принцесса. — Малышке нравится, когда я пою и качаю ее колыбельку.

Это как будто удовлетворило королеву. Но впредь Кассандре следовало, конечно, быть внимательнее, чтобы не возбудить ее подозрений. Сегодня утром на остров вернулся сэр Эдвард, и они вместе обсуждали план побега Джиллианы.

На матери было платье талшамарской королевы — разумеется, слегка расставленное, поскольку Джиллиана была гораздо стройнее Мелесант, — а также талшамарские драгоценности. Кассандре довольно было одного взгляда, чтобы их узнать, но она постаралась ничем не выдать своего негодования.

По правую руку от королевы сидел сам кастильский посланник, граф Ренальдо Ортис. Мать много смеялась и была по-особенному оживлена. Это ее преувеличенное оживление и игривый смех были знакомы Кассандре с детства: они возникали всякий раз, когда мать заводила себе нового любовника. Сначала она осыпала его милостями, зато потом мучила и терзала несчастного не хуже самой вульгарной девки.

Дома графа Ренальдо ждали жена и семеро детей, но это, кажется, не смущало ни Мелесант, ни его самого. Когда нужно, Мелесант умела быть поистине обворожительной, несмотря на возраст, и граф Ренальдо был явно польщен ее вниманием.

— Ваше Величество, — сказал он. — Позвольте мне выразить вам соболезнования по поводу смерти вашего сына. Это огромное горе для матери.

— Да, — отвечала Мелесант, сияя румянцем на щеках. — Его растерзал сброд, который жаждет войны. Но я быстро усмирю негодяев с вашей помощью, граф.

— Светлейший король Кастилии просил уверить вас, что он готов послать войска, чтобы помочь вам справиться с мятежниками, хотя именно сейчас у нас самих возникли осложнения с маврами.

— Я никогда не забываю своих друзей, — Мелесант накрыла руку графа своей ладонью, — и умею их отблагодарить.

Кассандра поднесла к губам бокал с вином и сказала:

— Граф Ренальдо, а мама уже успела поделиться с вами радостью — она всего неделю назад стала бабушкой? — В голосе ее звучала детская наивность.

Кастилец несказанно удивился.

— Не может быть, Ваше Величество! Вы слишком молоды для бабушки.

Мелесант одарила дочь ядовитейшим из своих взглядов.

— Кассандра, — строго сказала она. — Ты уже поела? Так отправляйся в свою комнату!

— Хорошо, мама, но сначала я хотела тебе кое-что сказать, — отвечала принцесса.

Глаза Мелесант предостерегающе сверкнули.

— Скажешь это позже!

Кассандра не собиралась прощать матери смерть Райена, но сейчас ей важно было скрыть свою неприязнь, поэтому она заговорила с улыбкой:

— Но, мама, дело касается той, которая сейчас находится наверху. Ты знаешь, что она…

— Кассандра! — негодующе крикнула Мелесант, вскакивая на ноги. — Я приказываю тебе ни слова больше! Твое дело подождет.

Взгляд ее дочери выразил невинное удивление.

— Мама, я боюсь, что оно не может ждать.

— Вам придется извинить нас, граф Ренальдо. Моя дочь желает сообщить мне что-то важное, — она готова была испепелить дочь взглядом, — и, по-видимому, неотложное.

Кастилец встал и почтительно поклонился.

— Разумеется, Ваше Величество. — Его темные глаза, казалось, ощупывали королеву. — Я подожду вас здесь — дела королевства прежде всего.

Мелесант первая вошла в небольшую комнатку, смежную со столовой. Зеленея от злости, она закрыла дверь и обернулась к дочери.

— Изволь объяснить, что это еще за выходки?

— А что, не нужно было говорить при графе про ребенка и Джиллиану? Извини, мама, я думала, он знает. Ведь на Фалькон-Бруине об этом знают все.

Мелесант в раздражении топнула ногой.

— И наградит же Господь такой дочерью! — сказала она, ни к кому не обращаясь.

— Я просто хотела кое о чем тебя спросить. Но, пожалуй, это и правда может подождать, — сказала Кассандра.

— Раз уж мы здесь, говори, в чем дело, — едва владея собой, процедила Мелесант. — Только скорее.

Принцесса собралась с духом и заговорила:

— Кухарка передала, что Нетта просит прислать к Джиллиане священника. Ты не будешь возражать?

— Мне некогда сейчас этим заниматься. Чего ради ты беспокоишь меня из-за таких пустяков? — Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, словно норовистая лошадь.

Кассандра пожала плечами, словно исход дела ей был глубоко безразличен.

— Ну что ж, нет, значит, нет. Правда, я слышала, что Джиллиана очень слаба и опять отказывается от еды — вероятно, хочет уморить себя голодом. Может, лучше все-таки послать к ней священника? Если она умрет, он потом может подтвердить, что она сделала это нарочно.

Мелесант медленно расплылась в улыбке.

— А-а, понятно… Пожалуй, ты все-таки неглупая девочка. Хорошо, Кассандра, только займись этим сама. Священника можешь позвать из деревни.

Сердце Кассандры так сильно колотилось, что она боялась, как бы мать не услышала его стука.

— Но ведь кто-то должен приказать караульному, чтобы он впустил священника в комнату Джиллианы.

— Да, конечно, Эскобар обо всем договорится. — Мысленно Мелесант уже вернулась к тому красавцу, что ждал ее в столовой. Нынче вечером она пригласит его к себе в спальню, и он явится не раздумывая. — Ступай разыщи Эскобара и пришли его ко мне. Я сама ему обо всем скажу.

— Хорошо, мама.

Кассандра развернулась, и ровным шагом — хотя ей хотелось бежать со всех ног — направилась к двери. Она не смогла спасти своего брата, зато спасет Джиллиану, если только сама останется жива. Она улыбнулась собственной дерзости. Мать ничего не заметила, потому что думала сейчас только о своем новом любовнике. Итак, первое препятствие было преодолено, но впереди ждало второе, еще более серьезное.

Джиллиана действительно была очень плоха. Щеки ее были бледны, под глазами залегли темные круги. Нетта видела, что ее госпожа угасает с каждым днем, и понимала, почему она перестала надеяться и не хотела больше жить. Когда дверь открылась и двое вошли в комнату, она даже не повернула головы.

Шагнув через порог, священник с монашкой ждали, пока караульный закроет дверь, но тот не спешил: видимо, ему хотелось посмотреть, что будет дальше.

Нетта бросилась перед священником на колени и поцеловала его руку.

— Слава Богу, что вы здесь, святой отец. Моей королеве так нужен духовный наставник. Подойдите к ней.

Священник принял у нее руку и обернулся к стражнику.

— Затвори дверь, сын мой, дабы ничто не нарушало покой несчастной.

Когда дверь захлопнулась, сэр Эдвард и Кассандра — ибо именно она была в одеянии монахини — одновременно сбросили с себя капюшоны. Приблизившись к королеве, сэр Эдвард опустился перед ней на колени, и сердце его сжалось. Глаза Джиллианы, всегда такие ясные и лучистые, теперь погасли и равнодушно смотрели перед собой.

— Ваше Величество, я пришел за вами. Вы узнаете меня?

Джиллиане понадобилось время, чтобы сосредоточить взгляд на говорившем. Узнав сэра Эдварда, она вцепилась в его рукав.

— Моя дочь, — простонала она. — Они забрали мою дочь.

Эдвард поднял глаза на Нетту и Кассандру, прося содействия.

— Нам надо спешить. Помогите ей переодеться. Он отвернулся, чтобы женщины могли переодеть Джиллиану в монашескую одежду. Они с Кассандрой появились вовремя. Ясно было, что, если немедленно не забрать ее отсюда, она недолго протянет. Джиллиана пыталась оттолкнуть руки Кассандры.

— Нет-нет, я никуда не хочу идти. Дайте мне лечь… Как я могу куда-то идти, когда здесь моя дочь… и мои рыцари…