– Скажите, леди, как вас зовут?

– Я охотно представлюсь, сударь, в ответ на вашу любезность.

Вампир кивнул:

– Мое имя Валер ир Луэст.

– Леди Гелла, герцогиня Мондилье.

Вампир кивнул и протянул девушке кусок печеного мяса на лезвии изящного кинжала. Гелла благодарно кивнула и приняла угощение, острый кончик клинка слегка царапнул подушечку ее пальца, и девушка насторожилась, но молодые вампиры оставались спокойными, и она вновь расслабилась:

– А ваша спутница?

Гелла отщипнула кусочек мяса и вопросительно взглянула на Сатру, та смотрела странно, но спокойно, и даже отпустила рукоять меча. А потом, пожав плечами, представилась:

– Сатра илла Зенна.

– Дочь Матери племени?

– Внучка.

Вампир удивленно раскланялся и протянул Сатре с поклоном кусок мяса на том же самом клинке. Поколебавшись воительница взяла кусок и тут же изумленно уставилась на выступившую на ладони капельку крови.

– Зачем?

Советник молча уколол свою ладонь тем же кинжалом и подхватив кусок мяса невозмутимо откусил.

– Не бойтесь, я не хочу, чтобы вы боялись нас. Я действительно советник Короля вампиров, мы всего лишь сократили путь, пройдя через ваши земли, и мы не причиним вам вреда.

Сатра помолчала и наконец, кивнула и продолжила ужин, а вскоре все кроме часовых легли спать.

Ночь прошла мирно, утром вампиров на стоянке не было, но возле Геллы обнаружилось послание – небольшой кусок кожи, скорее всего крышка сумки или кошеля, на котором горящей веточкой было выжжено официальное приглашение леди Гелле и ее названной сестре прибыть ко двору Короля вампиров.

На тракт путники выбрались практически утром, исцарапанные, уставшие и очень раздраженные. К счастью в этот ранний час никого на дороге не было. Немного оглядевшись, гвардеец отыскал указатель и просветлел лицом:

– Ваше Высочество, я знаю здесь неподалеку трактир, думаю, стоит там остановиться и подождать Ивэна.

– Указывай дорогу, Амиран, я готов съесть что угодно!

– А я еще и выпить!

Воскликнул герцог и потянул повод уставшей лошади вперед.

Трактир оказался большим приземистым строением таким основательным и просторным, что стойка терялась в клубах дыма из только что растопленного сонным работником очага.

– Две комнаты с кроватями и плотный завтрак для троих.

Скомандовал принц, подойдя к внушительному сооружению из темного дерева.

– Комнаты, пожалуй, найду, – ответил на удивление опрятный хозяин, осторожно подсыпающий в блюдо мелкую соленую рыбешку к пиву, – а с завтраком придется чуток подождать, кухарь у меня заболел. Сейчас жену кликну, сообразит чего-нибудь.

Закончив насыпать в тарелки закуски, хозяин проводил гостей на второй этаж, указал комнаты и взял плату за содержание лошадей в конюшне.

– Кони устали, вели накормить, распорядился принц, а нам, как работники встанут, ванну пришли.

– Так нету у меня ванны, господа хорошие.

– Тогда, бадью или корыто, поморщился принц.

– И бадьи нет, постояльцы в мыльню ходят, там и постирать можно, если нужда есть. Три медяка с носа. Как позавтракаете, так и сходите, вода уже согреется.

Пришлось путникам согласиться, правда, принц пытался настоять, но Амиран осуждающе покачал головой, а когда трактирщик вышел, сказал:

– Ваше Высочество! Вы же не хотели привлекать к себе внимания!

– Ты прав, Амиран, принц немного смутился, пойдемте, поедим, вещи вполне можно оставить здесь.

Герцог согласно кивнул и прикрыл сваленные в углу сумки легкой иллюзией, по привычке. У герцога была весьма строгая матушка, не терпевшая беспорядка в покоях. Внизу уже начали появляться заспанные постояльцы, за стойкой крутилась румяная девушка в кокетливом чепчике:

– Ваш завтрак скоро будет, господа, могу пока принести вам вина.

Серое утро, конечно, располагало к бокалу – другому, но принц сдержался и заказал горячий взвар. Девушка начерпала кипятку с медом и ягодами из большого горшка в очаге и подала на стол в глиняных кружках. Со двора стали доноситься возгласы перебравших с вечера гостей, обливавших больные головы у колодца. Храп выводимых из конюшни коней и стук ворот, дополнялись стуком ножей и кастрюль с кухни, вскоре в воздухе поплыли ароматы яичницы с луком пожаренной на сале.

Через несколько минут из кухни сильно запахло сдобой, и перед путешественниками был сервирован завтрак. Вчерашний хлеб, погретый в печи во влажном полотенце, домашний сыр, свежая острая зелень с грядки и великолепная яичница на дюжину яиц, поданная прямо на сковородке. К хлебу и сыру подали мисочку с медом и целый кувшин взвара.

Увлекшись едой, путешественники не обратили внимания на неприметного господина в коричневом плаще и широкополой шляпе, который расплатившись с хозяином, вышел во двор. Но буквально через минуту дверь распахнулась вновь от молодецкого пинка. В трактир ворвался крупный мужик с кирпично-красным лицом, в мокрой распахнутой рубахе и, потрясая в воздухе зажатым в руке камзолом, завопил:

– Вор! Я поймал вора!

Девушка за стойкой широко распахнула глаза и потянулась к тяжелому ножу, лежащему под стойкой. Хозяин выглянул с кухни, вытирая белые от муки руки полотенцем, а поедавшие свой завтрак постояльцы с некоторым брезгливым удивлением уставились на тощего долговязого мальчишку, прикрывавшего подбитый глаз руками.

– Это же Ивэн!

Попытался вскочить Калабриан, но Тирос ловко пнул его скамейку и принц, получив тычок под колени, неловко рухнул под стол.

– Скажите, уважаемый, а что украл этот юноша?

Громко вопросил герцог, отвлекая внимание публики на себя.

– Да, я не видел, краснолицый кажется, растерялся, мне господин в плаще сказал, будто видел воришку в стойле моей лошади.

– Вот как, а почему господин в плаще сам не остановил вора? И что же он все – таки украл?

На грубоватом лице толи охранника, толи возницы появились признаки серьезных раздумий, которым явно мешал вчерашний хмель и треск в голове.

– Позвольте, любезный, вы порвете мальчишке куртку. Так что же ты украл? Спросил он ошарашенного Ивэна ни одним жестом не показывая, что они знакомы.

– Ничего, сударь, господин в плаще разбудил меня и сказал, что уронил в стойло кошелек, и обещал мне монету, если я достану его, вот я и залез в стойло.

– А кошель нашел?

– Нет, сударь, только это.

Парень медленно разжал пальцы и уронил на пол, раздавленный копытом алый цветок. Герцог взглянул на принца, удерживая его от немедленных действий:

– Видите, любезный, парень не виноват, похоже господин в плаще вас обманул.

Краснолицый смутился еще больше, но нашел в себе силы не впадать в ярость:

– Прости парень, мои лошади для меня все.

Ивэн все еще ошалевший от сна и смены ситуаций, кивнул и оправил перекошенный камзол:

– Не держи зла, – продолжал мужчина, но герцог перебил его:

– Думаю вам стоит поискать того господина в плаще, а я попрошу принести мальчику примочку.

– Да, сударь, спасибо вам.

Краснолицый спешно вышел во двор, но еще, прежде чем они закончили разговор ложки вновь застучали по тарелкам – на тракте народ практичный, развлечение закончилось, а терять утренний холодок никому не хотелось.

Герцог направил парнишку к столу и, кивнув подавальщице, попросил еще порцию яиц и примочку или на худой конец кусок льда. Пока оруженосец торопливо ел, он вполголоса докладывал принцу свои соображения:

– Не думаю, что нас догнали, скорее нас ждали или просто просчитали, что мы поедем по этой дороге и прислали сообщение агенту.

Калабриан меланхолично отхлебнул взвару.

– Думаешь, нас просчитали?

– Не уверен, возможно, такие засады есть на всех крупных трактах, да и мы появились здесь в своем подлинном виде.

– Голубиная почта, – проговорил вдруг гвардеец. – Во дворце сейчас модно держать голубей для любовной переписки, но голубя можно отправить не только в соседнее поместье.