Дорога как раз делала плавный поворот вокруг золотящейся в преддверии осени рощицы, и впереди показалось нечто непонятное, огромное, бесформенное. Подъехав ближе, леди задохнулась от изумления – огромные террасы, укрепленные красным кирпичом, вздымались ввысь, и на этих террасах тесно толпились невысокие деревья, отягощенные плодами. Крестьяне в просторных домотканых рубахах спешили с огромными корзинами к своим садам, скрипели колеса водяных мельниц, поднимавших воду, кричали ослы, запряженные в небольшие тележки готовые развезти плоды Саррианы по окрестным городам и селам.

– Что это?

Удивлению леди не было предела.

– Это пригород Сарианы, сам город находится в стороне от садов, здесь живут поденщики и садоводы, а дома знати расположены на холме у реки.

Дорога проходила прямо под кирпичными стенами, с которых свисали ветви, отягощенные плодами, леди Сепфора удивленно рассматривала это изобилие, и Тирос догнал крестьянина с тележкой полной небольших корзинок и вскоре протянул спутнице несколько румяных яблок:

– Попробуйте леди, таких яблок нет больше нигде. В центре этих садов расположена старинная крепость. По легенде одна из первых герцогинь Тримейн была южанкой и очень скучала по пышным садам своей родины. В этой крепости она ожидала мужа, который часто уезжал по делам короля, и тоскуя разводила сад на крепостном валу. А что бы плодородную почву не смывали дожди, герцогиня велела укреплять террасы кирпичом. Глину брали во дворе крепости и со временем вырыли колодец с удивительной водой – если ею поливать деревья они плодоносят изобильно и плоды отличаются редким вкусом и ароматом. Кроме того, умирая герцогиня уверила подданных, что колодец не иссякнет, пока эти земли будут верны роду Тримейн.

– И сколько лет этим садам?

– Крепость была заложена около семисот лет назад, вторым герцогом Тримейном, а первый сад посадила супруга пятого герцога. За все время существования садов источник был близок к истощению лишь однажды, когда регалии герцога собирались возложить на человека, не являющегося наследником рода Тримейн.

– Вот как? И что это было, измена или ошибка?

– Это была попытка спасти наследника, в итоге недоразумения разрешились, и колодец вновь наполнился водой.

Леди ехала, задумчиво покусывая губу, забыв про лежащие на юбке яблоки.

Калабриан хмуро поглядывал на Тироса, и волновался, если эта красотка увлечет Тримейна он не поедет со мной на поиски, или поедет весьма неохотно, значит нужно поспешить с развлечениями, ни одна женщина не потерпит открытого пренебрежения!

Тирос же размышлял, не слишком ли он увлекся рассказом о предках, леди не глупа, и могут возникнуть вопросы. А расслабившаяся в дороге Сепфора размышляла о герцогине Тримейн, и пыталась представить себе ее облик.

Некоторое время все молчали, а потом леди Сепфора заговорила снова:

– Удивительная история, получается, что герцоги Тримейн правят этими землями больше шести веков, и эта старая крепость является сердцем края.

Тирос только кивнул, а леди, наконец, вспомнив о дарах природы, поднесла яблоко к лицу и вдохнула сладкий аромат.

Принц подъехал ближе к герцогу и выбирая себе пару яблок из корзинки язвительно прошептал:

– Ухаживание в сельском стиле? Яблоки, сладкие речи и сеновал?

Герцог хмуро взглянул на друга и яростно подхлестнул коня, уезжая вперед. Принц только хмыкнул, и мысленно поежился, кажется все зашло дальше, чем он думал.

Вскоре за поворотом дороги открылись хижины поденщиков – саманные лачужки с тростниковыми крышами и хлипкими плетнями. Возле каждой хижины на тростниковом коврике стояли плетеные корзины и керамические горшки, лежали свернутые в рулоны коврики и веревки, и везде были яблоки: сушеные, соленые, моченые, тут же продавалось яблочное повидло и сидр, яблоки в карамели и пышные лепешки с яблочной начинкой. За торговлей присматривали шустрые вихрастые мальчишки или молодые девушки в длинных домотканых платьях.

Сепфора крутила головой и порой ойкала как девочка, впервые выбравшаяся на ярмарку, впрочем, герцогу, исподтишка любовавшемуся этой непосредственностью, впервые показалось, что он ошибся, считая возраст леди Суонси. Строгие платья и манеры прибавили в его глазах лет пять, а то и семь, но яркий солнечный день и радостный смех выдали большой секрет леди – ей едва исполнилось девятнадцать, ну может быть двадцать лет.

Вскоре лачуги сменились трактирами, постоялыми дворами и чистенькими гостиницами. Следом шли ремесленные мастерские, потом купеческие лавки, а еще дальше большой рынок, спускающийся к реке.

– Простите, миледи. – Тирос подвел своего коня к краю дороги, откуда открывался великолепный вид на раскинувшиеся прихотливо дома, – Сегодня останавливаться не будем, доберемся до моего дома и отдохнем, а завтра, если пожелаете, я охотно покажу вам город.

Леди Сепфора оторвалась от жадного разглядывания рынка и обратила внимание на ту часть города, на которую указывал Тирос. Дорога здесь разделялась, одна часть ее становилась шире и спускалась к рынку, а вторая тонкой змейкой взбиралась на холм, застроенный величественными особняками и милыми кирпичными домиками, обсаженными плодовыми деревьями. Именно к такому домику они и подъехали. Герцог спешился и передав поводья принцу постучал в глухую калитку, вскоре приоткрылось небольшое оконце и оттуда высунулась усатая физиономия, герцог что-то пошептал привратнику и на миг снял морок. Тотчас раздались голоса и вскоре ворота распахнулись.

Гости осматривались с любопытством, Калабриан бывал в Сарриане, но всегда останавливался в резиденции герцогов Тримейн – огромном помпезном здании венчающим собою холм. Этот дом, вероятно, был выбран родителями наследника герцогства потому, что стоял чуть в стороне от других домов. С одной стороны, тянулся обрыв, а с другой обширный парк большого дома выходящего фасадом на другую улицу. Площадка перед домом поросла травой, садовые деревья давно нуждались в обрезке, а с крыши съехало несколько черепиц, но в целом дом казался уютным и удобным. Коней приняли и увели в конюшню несколько солидных усатых мужчин, герцог, быстро переговорив с ними вернулся к гостям:

– Нас, конечно, не ждали, но я уже послал людей на кухню и на рынок за провизией, часа через два можно будет пообедать. Постоянного повара тут нет, мои люди кашеварят по – очереди, но думаю, чашка супа и хлеб с сыром в доме найдутся.

Леди Сепфора лишь благодарно улыбнулась, а принц кивнул, и подумал про себя поторапливая гостью наверх:

Поспешите, поспешите сударыня! Юбки не чищены, манжеты не глажены! Пора уговорить герцога отправиться в трактир, а там – лиха беда – начало! После третьей бутылки можно будет пригласить бойких подавальщиц составить им компанию, и странное раздражение и опасение потерять друга сгинет без следа! Довольные домом и собой путешественники разошлись по комнатам. Что бы освежится и сменить одежду перед обедом.

Обедали рано, еще до полудня, еда была простая, но сытная – крутая каша с салом и покупные пироги с яблоками. За столом прислуживали те же молчаливые усачи, которые охраняли дом и носили на верх горячую воду для умывания.

К сервировке стола из небольшого домика в конце сада выбралась пожилая женщина высокого роста. Серое платье в голубую полоску сидело на ней неловко, чепец напоминал крышечку сахарницы, закинутую на макушку колокольни поверх рыжих с сединой кудрей, но Тирос обнял ее с большим чувством и представил ее леди Сепфоре как свою кормилицу мистрис Карину. Если леди и удивилась, то не подала виду, и принялась расспрашивать новую знакомую о ценах на рынке и популярных блюдах.

Кормилица, нисколько не смущаясь общества аристократов, охотно отвечала на вопросы и даже приготовила освежающий морс, но присесть за стол отказалась, объяснив, что уже поела в своем домике.

После трапезы герцог вручил леди Сепфоре кошелек «на расходы по дому», и вместе с принцем отбыл в город «по – делам», предварительно подмигнув кормилице и попросив гостью не обижать. Принц лишь страдальчески сморщил нос – в Сарриане был небольшой магический пункт, и нужно было попытаться связаться с дворцом, узнать новости и сообщить о прибытии в герцогство Тримейн.