После Майло самая важная новость имеет отношение к бедной Пенни. В прошлый понедельник она задержалась на работе допоздна, чего, по-видимому, раньше никогда не случалось. Она спустилась в подвал в поисках жидкости для мытья посуды — собиралась вымыть свою чашку, что, как все говорят, было ей совсем несвойственно. Вот видишь, какая невероятная цепочка событий! А затем, не зная где искать, она открыла не ту кладовку и — догадайся, что увидела? Ты никогда не угадаешь — там был Хью с Саки! Естественно, Пенни была вне себя, схватила бедную девушку за волосы и в прямом смысле слова вышвырнула из здания. По всей лестнице валялись выдранные с кожей клочья волос. Хью сейчас живет в своем клубе, и один Бог знает, чем все закончится, но, по общему мнению, Пенни переживает не лучшие времена.

О, я забыла рассказать о Томе! Айша и для него нашла место в «Да! Пиар». Он просто отлично считает, и его назначили ответственным за бухгалтерию и сбор денег с клиентов, о чем не особо заботились в прежние времена. Том считает, что наступит день, когда каждый будет работать в области связей с общественностью, и я понимаю, что он имеет в виду.

Ну вот и все новости! Извини, если расстроила тебя. Ты не должна думать, что я хочу утереть тебе нос в тот момент, когда у тебя нет никакой связи с нами. Я сейчас выше этого. И пусть я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова полностью доверять тебе, мне нравится думать, что однажды мы вместе посмеемся над тем, что произошло.

Прикладываю визитку Общества анонимных алкоголиков.

Искренне и от всего сердца желаю тебе удачи.

Вероника».

Читая это излияние чувств Вероники, я долго… перечисляю по порядку:

истерически смеялась, горько смеялась, нежно смеялась, горько плакала,

истерически рыдала, нежно плакала.

К концу письма у меня на лице возникла кривая усмешка. Хотя непредвзятому наблюдателю могло показаться, что я выгляжу как контуженый новобранец при виде рвов после шестидневного заградительного огня. Слишком много открытий, во многом нужно разобраться! Людо и Вероника! Представить Веронику с кем-нибудь вообще было абсурдным, но она и мой бывший бойфренд — это переходило все границы. Потом предположение, что Людо все еще любит меня. Как к этому относиться? Этого ли я хотела? Конечно, да. И Пенни, обнаружившая Хью с Саки в кладовке. Мне стало жаль старика, который всегда был добр ко мне. Саки, должно быть, сошла с ума. На что она рассчитывала?

После второго прочтения моя кривая усмешка уже выглядела более убедительно. Неожиданное превращение Вероники из гусеницы, работающей в клинике, в пиар-бабочку, похоже, нашло отражение в самом письме: как неловко она переключалась с серьезного морализаторства на мелкие сплетни. Но в одном не было сомнения — Вероника достигла зрелости. Я абсолютно не испытывала сожаления по поводу ее заявлений о независимости после многих лет угнетения колонизатором. И если она могла освободиться лишь единственным способом — переспав с Людо, что ж, я ведь была перед ней в долгу. И если уж Людо вынужден общаться с кем-то, пусть это будет Вероника, а не женщина умнее и красивее меня. Но это не значит, что их связь не вызвала у меня тошноту, не заставила страдать и плакать в подушку от ощущения трагизма ситуации.

Мои размышления о Людо шли параллельно с еще одной, гораздо более практичной, цепочкой мыслей. Жесткий критик может даже назвать ее оппортунистической. Пенни была в беде — это очевидно. Из сведений, которые я собрала у закупщиков, мне стало ясно: для ее бизнеса этот сезон был просто ужасен. Эксперимент с Саки обернулся катастрофой, а теперь еще и Хью. Случай в парке помог мне осознать, что я никогда по собственной воле не откажусь от прежней жизни и не начну новую в параллельном мире районов Килберн и Уиллзден. Стыд и отчаяние после той встречи глубоко запали мне в душу. Я все еще хотела вернуть утраченное, и у меня появился шанс — пусть маленький, но шанс — потребовать все обратно. Трудно было найти менее подходящее время для увольнения Саки. До лондонского шоу дизайнеров оставался всего од ин месяц, и впереди было очень много дел. Пенни никогда не сможет справиться одна.

Помавшись эмоциям, я позвонила в клуб Хью на Сент-Джеймс-сквер. Он вышел ненадолго прогуляться, поэтому я оставила для него сообщение, что зайду днем.

— Неужели это ты, Кэти, маленькая шалунья? — удивился он, поднимаясь с любимого кроваво-красного кожаного кресла.

Я оказалась в этом клубе во второй раз. Женщинам совсем недавно разрешили заходить в его затхлые унылые комнаты, со стенами, обтянутыми тканью с копиями плохих картин давно забытых гениев Викторианской эпохи. Мне не показалось странным, что предоставленной возможностью воспользовались лишь немногие женщины: в баре сидели одетые в блейзеры семидесятилетние бабушки, несколько распущенных, вульгарных девиц и несколько дам в полубессознательном состоянии. Да, здесь особо не развлечешься вечером в компании с девочками. Но по-прежнему в клубе подавали превосходный джин-тоник.

—Хью, не пора ли остепениться? — Это было немного грубо, но я знала, что он должен проглотить это. — А как ты? Я слышала о Саки. Во что ты, ради всего святого, ввязался?

Хью медленно покачал головой. Он все еще был красивым мужчиной, но не думаю, что именно это привлекло в нем Саки.

—Я напортачил, Кэти, здесь не может быть другого мнения. Просто проблема в том, что в моем возрасте становишься очень чувствительным к лести. Честно говоря, не уверен, что смог бы устоять против легкого флирта, будь женщина хотя бы немного симпатичной. Это не в моем характере. Я же пытался обходить соблазн стороной. Вот почему я так много времени проводил здесь. Поэтому, ну и еще чтобы быть подальше от Пенни, когда она буйствовала. И когда эта молодая девица начала строить мне глазки, я ничего не мог с собой поделать, хотя и пытался. Пару месяцев мне удавалось справляться с ней. Но плоть слаба. И тогда, в кладовке, это было впервые.

— Но как же Саки? Она-то чего добивалась? Не хочу показаться грубой, но…

— Да, я знаю, по возрасту я гожусь ей в отцы. Спасибо, что сыплешь соль на рану. Правда в том, что я несколько преувеличил в разговорах с ней свою роль в компании. Представлял себя этаким влиятельным лицом, принимающим кадровые решения. Глупое тщеславие. Но она поверила мне. Наверное, решила, что я уволю собственную жену, лишь бы освободить для нее престол. Как франки во время четвертого крестового похода, когда они посадили шлюху на патриарший трон в Константинополе.

— Возможно, — ошеломленно произнесла я. — И где она сейчас?

— Понятия не имею. Она потеряла ко мне интерес сразу, как только увидела, как складываются обстоятельства. Но она устоит на ногах. Такие, как она, не пропадают.

Такие, как она и как я, честно призналась я себе.

—А как же вы с Пенни? Ты хочешь вернуться к ней?

— Конечно, хочу. Жить не могу без моей старушки.

— А она готова принять тебя?

— Я никогда в этом не сомневался, но это все же был очень сильный удар для нее. И еще,

мне кажется, сейчас у нее проблемы в бизнесе. Видишь ли, после твоего ухода финансовые дела становятся все хуже. Я разговаривал с одной из девушек в магазине. Похоже, Пенни уже не та, что раньше. Растеряла большую часть своих достоинств. И решимость. Она всегда брала жизнь штурмом, и именно за это я ее любил. И сейчас люблю, конечно. Готова ли она снова принять меня? Боже мой, я очень надеюсь, ведь это я свалял дурака. Но послушай, я ведь не спросил, как твои дела. Слышал сплетни, что ты колешься героином средь бела дня и прячешь иглы в коляске с младенцем. Не могу такое представить!

Я рассказала Хью о моей жизни в последние несколько месяцев в основном в шутливом тоне, чтобы немного подбодрить его.

— Похоже, ты неплохо со всем справилась. Я знал, что ты сможешь. Хорошего бойца ничто не остановит. И что у тебя теперь на повестке дня?

— Почти то же, что у тебя. Я хочу вернуться к Пенни. Как думаешь, она примет меня?

— Трудно сказать, Кэти. Но все равно стоит попытаться. Но, скажу тебе, общаясь с Пенни, всегда нужно иметь козырь в рукаве.