— Комиссия по общественной безопасности, — пробормотала я. Похоже, Хью прочитал мои мысли, поскольку уголки его губ поползли вверх, а потом он закашлялся, чтобы скрыть улыбку. Пенни вряд ли догадывалась о моих мыслях, да они ее и не интересовали.

— Что ж, Кэти, — начала она в своей обычной деловой манере, — я не собираюсь здесь толочь воду в халупе.

— В ступе, — тихо уточнил Хью, взяв на себя смелость поправить Пенни. Она же сейчас предпочла не заметить этого.

— Нам все известно. Это был лишь вопрос времени. Я всегда считала, что ты не подходишь Людо. И сама не держу на тебя зла. Уверена, ты просто не можешь по- другому.

Что… кого она имеет в виду? Боже, что же делать? Попробую возмутиться.

— Сколько раз я должна объяснять, что этот чертов француз намеренно старается меня очернить! Я написала эту записку, чтобы избавиться от него. Он уродливое, занудное, бесполезное маленькое ничтожество. Кому сейчас нужен его аналитический подход к моде? Я даже подумать не могу о том, чтобы связаться с ним.

— Что ж, Кэти, — продолжала Пенни, — было что- то между вами или нет, не важно. Людо рассказал мне детали, и мы были готовы встать на твою сторону и не верить ему. Но есть еще одна причина, по которой мы позвали тебя. Ты заметила, что Кавафи согласился прийти к нам. Честно говоря, это он стал причиной нашей беседы. Кавафи пришел ко мне вчера и рассказал историю, которую услышал от Энджела.

Одна догадка, пугающая и лишающая способности осознавать происходящее, пришла мне в голову. Малерб здесь ни при чем. Я почувствовала приступ тошноты. Такое часто случается с теми, кто страдает булимией. И все же я вынуждена была бороться.

— Пенни, ради Бога, вы ведь знаете, что Энджел всегда был сдвинут на мне. И все его слова вызваны этим.

—Мой мальчик не лжет, — произнес Кавафи тихо, но настолько четко выговаривая слова, что я почти слышала, как между ними возникали электрические разряды.

—Давай перейдем к делу, Кэти, — снова вступила Пенни. — Ты знаешь, что Лайам Каллаген и Энджел друзья?

— Нет, не друзья, — перебил педантичный Кавафи. — Просто знакомые, которые иногда выпивают вместе.

— Как скажешь, Кавафи. А о чем, как ты думаешь, говорят парни, когда немного выпьют? Такие парни, как Лайам Каллаген? О цветах? Или о фондовом рынке? Или, скорее, о девушках? — Пенни всегда удавались саркастические замечания. — Кэти, дорогуша, поставь себя на место Лайама. Представь, что такое — быть парнем. Парнем, который только что переспал с такой хорошенькой, умной и преуспевающей девушкой, как ты. Ты бы не похвасталась, а? Я бы не выдержала.

Итак, вот в чем дело. Лайам все растрепал. Возможно, он знал, что я нравлюсь Энджелу, а может, и нет. В любом случае добрый маленький Энджел сразу побежал к своему дорогому папочке. А папочка оказался старым другом Пенни.

Заговорил Кавафи:

— Кэти, ты знаешь, я всегда хорошо относился к тебе и видел в тебе пару для своего мальчика, ведь ты ему очень нравилась. Но стоило мне услышать эту историю о водителе фургона, я впал в ярость. Что ж, ты была слишком хороша для моего сына, а этот ирландец тебя вполне устроил? Это неправильно, решил я. Несправедливо по отношению к Пенни и к ее Людо. Ведь он тоже хороший мальчик. Сейчас я и не рад, что пришел к Пенни с этой историей. Но я решил, пусть она лучше узнает все от друга.

— Спасибо, Кавафи, — сказала Пенни. — Ты истинный джентльмен.

Не сомневаюсь, вы удивлены, почему я достаточно спокойно выслушала все это, хотя моим естественным желанием было грязно выругаться. Кем они себя возомнили, чтобы устраивать надо мной суд? Это же абсурд! Но я чувствовала себя опустошенной и обессиленной. Руки и ноги налились свинцом, а голова стала пустой и легкой. Я не ощущала вины, казалось, что я просто решаю задачу. Против меня выступил хорошо вооруженный отряд, и мне лишь оставалось защищаться словами «я не делала этого» — как маленький ребенок, чье лицо, а также стены, ковер и занавески вокруг измазаны шоколадом. Но никто не может сказать, что я пасую перед трудностями. Сражайся, каким бы жалким ни было твое оружие!

— Пенни, Кавафи, послушайте, я и не утверждаю, что Энджел все выдумал. Он мне нравится, и мне жаль, что у нас ничего не вышло. Проблема в Лайаме. Он клеился ко мне, когда я в последний раз ездила на склад. Набросился на меня, а я дала ему пощечину. Мужчины ненавидят, когда с ними так поступают, поэтому он и выдумал все, чтобы отомстить мне, или повысить самооценку, или просто чтобы навредить. Я не знаю.

— Браво, Кэти, хороший ход, но тебя он не спасет. Ничто не поможет. — Пенни знала, что она права, и потому была спокойна и невозмутима. — Твой французский любовник подтвердил, что это твой стиль поведения. И к тому же я говорила с Лайамом. Он просто потерял рассудок. — «Уверена, так и есть», — подумала я. — Ты знаешь, что он женат и у него двое детей?

Она сделала паузу, чтобы дать мне возможность осознать смысл сказанного. Я замерла. Естественно, только слепой мог не заметить, настолько все было очевидно. Для чего еще нужна та жуткая квартира? Зачем странные ухищрения? Так, может, он просто бахвалился, как грубый мужлан, а вовсе не пытался отомстить? Как долго он не признавался Пенни? Интересно, она его запугивала или подкупала? Она одна могла играть роли и хорошего, и плохого полицейского.

— Он мог бы потерять гораздо больше, чем ты. Судя по его словам, ты говорила о желании начать «небольшой роман» — честно говоря, звучит отвратительно, — перед тем как «остепениться с Людо». Он считает, что это ты его соблазнила. И не буду лукавить, я ему верю. — А потом, повернувшись к Хью, она добавила: — Он один из лучших водителей, что у нас были.

Свинья. Почему я доверилась ему? Я никак не могла придумать, как изобразить оскорбленную добродетель. Почва уходила у меня из-под ног, и я с огромным трудом заставила себя открыть рот и начать говорить. Но смогла лишь проблеять:

— Это просто безумие — все, что происходит. Где Людо? Я хочу к Людо.

— Сейчас Людо уже нет в городе. Я решила, что ему лучше уехать на некоторое время. Есть какой-то проект по охране орланов…

— Орлиных яиц, — поправил Хью.

— Яиц? Но кто будет есть их яйца? В любом случае я отослала его в Молл, или Мак, или куда-то еще. Мы все решили, что это благотворно подействует на него.

Я не стану плакать.

— А что дальше?

— Ну, это очевидно… Тебе придется съехать с квартиры.

— Но вы не можете… Я же там живу, мне больше некуда идти!

Пенни пропустила мою мольбу мимо ушей, не удостоив меня даже словами «Что ж, тебе следовало позаботиться об этом раньше!».

Она просто продолжала напирать:

— И мы также считаем неприемлемым, чтобы ты продолжала здесь работать. Я уверена, ты понимаешь — это невозможно. — Острым ноготком она подтолкнула конверт в мою сторону. — Здесь зарплата за месяц. Думаю, этого более чем достаточно. И также рекомендации. Учитывая все обстоятельства, мы проявляем великодушие. Между прочим, на твоем месте будет работать Саки.

— Сука! — Я сказала это без особой злости. Думаю, о Саки я была не лучшего мнения, чем о Пенни.

— Послушай, Кэти, — произнес Хью, отведя наконец взгляд от рисунка на ковре. — Ты ведь знаешь правила, ты попробовала поймать удачу, но проиграла. Не нужно винить в этом Пенни. Я всегда считал тебя замечательной девушкой, да и сейчас желаю тебе успехов. Но ты должна понять, мы… они вынуждены расстаться с тобой.

Вот и все. Без поддержки Хью я теряла все. И вот оно свершилось. Бац — нет квартиры, бац — нет любовника, бац — нет работы, бац — нет ничего!

— Мы собрали твои вещи, — произнесла Пенни, показывая на коробку под моим столом. Только сейчас я заметила, что он пуст. Из коробки торчал красный пенал из, пушистого материала — подарок Вероники. Я хранила его в качестве напоминания о том, как многого достигла.

— Когда я должна выехать из квартиры? — спросила я. Это означало, что я признала поражение.

—Я уже вызвала такси, чтобы погрузить вещи, пока ты здесь.