— Ты слышал о других? — спрашиваю я Джада. — Рик уже кого-нибудь заколол?

— Он связался со мной и сообщил, что он спустился на анате в какой-то канат, так как хотел услышать там голоса, — он улыбается. — У меня такое чувство, что другие тоже скоро вернутся. Робин знает, что все это чисто трудовая терапия.

— Она также разочарована, как и я.

— В то, что мы сейчас проводим, ты не будешь втянут. Чем больше Премиум мы привлекаем, тем больше шанс измены.

После внимательного взгляда на Pad мы идем вдоль по коридору мимо многого количества дверей. Лампы мерцают. Откуда-то слышны стоны, которые заставляют меня остановиться. Джад продолжает шагать дальше.

— Во время твоего отсутствия мы провели более тридцати арестов. В основном потенциальных КРЫС. Там как раз была голодная судорога, — объясняет он.

— Почему вы морите их голодом?

Джад останавливается.

— Министры считают, что они быстрее расколются, если достаточно голодны. Твоя сестра приходит каждый день, чтобы повертеть перед их носами коктейлем из фруктов или тортиком.

— Моя сестра?

— Она работает как ассистентка Ланса Вина. Кажется, что ей это доставляет удовольствие.

Я не понимаю этого. Ниам искала работу?

Джад открывает дверь, на которой висит табличка "Вход только с прибором для дыхания", он входит, и поток холодного воздуха проникает в коридор. Назад он возвращается с Беа на буксире.

— Туда, — говорит он и толкает нас в пустую камеру, по стенам которой стекает вода от конденсата. — Я хочу напомнить только один раз, что Купол всегда был в руках Министерства, даже если менялись главы. Никто не сдастся без боя.

— Они получат борьбу, — отвечаю я. Если бы только это было так легко, как я делаю здесь. Это было сложнее всего, что я когда-либо видел.

— Ты уже нашел рекрутов?

— У нас почти нет заявлений. Чиновничья жизнь в Зоне 2 не так уж и заманчива, с тех пор как они начали понимать, какая игра там ведется.

— Через пару дней у тебя будут сотни заявок, а может даже и тысячи. Мы с Беа разузнаем, кто еще остался из мятежников, и объясним им наш план. Они пошлют людей, которые возьмут на себя обязательства...

Джад грызет ноготь.

— Тем самым я подвергаю мою семью опасности.

— Но ты уже ввязался во все это, — мой голос звучит жестче, чем я предполагал. Джад прикладывает палец к губам. Он не может сейчас взять и отказаться от своих слов. Мы нуждаемся в нем. — Ты предоставляешь убежище разыскиваемой террористке.

Он смотрит на Беа так, как будто ему только теперь стало ясно, кто она и за кем стоит.

Затем он понуро опускает голову.

— Я знаю, — говорит он. — Где Джаз? — жалобно хнычет Беа.

Джуд потирает виски.

— В больнице. Она уже поправляется.

— А ее нога? — спрашивает она.

— Она почти ее потеряла, но все обошлось.

— Ее опросили?— спрашиваю я.

— Она пыталась их убедить в том, что она дочь отверженных и ее родители погибли, сражаясь на стороне мятежников. Она делает вид, что ненавидит мятежников, так как они виноваты в смерти ее родителей. Прирожденная актриса.

Беа смеется. Удивившись ее смеху, мы оба смотрим на нее.

— Малышка и правда несокрушима, — объясняет она. — Мне можно к ней?

— Вряд ли, — говорит Джад. Он открывает металлический шкаф в углу камеры и достает оттуда солдатскую униформу. — Ты должна надеть ее, — говорит он.

— Нам нужно выработать какую-нибудь стратегию, чтобы министерство не арестовало всех без исключения мятежников, — говорю я.

— Олд Ватсон должен знать, где они скрываются, — говорит Беа.

— Кто это, Олд Ватсон?— спрашивает Джад. Беа сжимает губы и ощупывает солдатскую форму. Она все еще не доверяет ему.

Он закатывает глаза.

— Где нам тебя спрятать? — спрашивает он.

— Мы доставим ее ко мне домой, — говорю я.

В комнате, которую я делю с Максом, стоят двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки и комод.

Он закрывает дверь и начинает раздевать меня глазами. Что бы он там себе не представлял, ему все равно ничего не светит. Я поворачиваюсь к нему спиной, стаскиваю вечернее платье через голову и бросаю его в мусорное ведро.

— Может, хочешь еще что-нибудь снять? — пол скрипит, и когда я быстро оборачиваюсь, то вижу его, стоящего так близко, что его горячее дыхание касается моего лба. — Только без паники, — говорит он. Он убирает волосы с моего лица, и я вся содрогаюсь. Я не хочу, чтобы он приближался ко мне. Оттолкнув его, я пытаюсь выглядеть сильнее, чем я себя чувствую.

Я окидываю комнату быстрым взглядом, в поисках какого-нибудь оружия. Мой взгляд останавливается на часах с мраморным цоколем. Если он будет приставать ко мне, я огрею его ими по затылку.

— Оставайся на своей половине комнаты, — говорю я и указываю на другой угол. Он потирает рот и, прежде чем я успеваю хотя бы приблизиться к часам, он бросается на меня, хватает сзади за волосы и притягивает мое лицо к своему.

— Думаешь, я откупорю тебя без твоего специального разрешения?

Свободной рукой он вытаскивает заправленную рубашку из брюк. Неужели то, что я еще девственница, настолько бросается в глаза? Я застываю на месте.

— Я не хочу тебя, — говорю я. Как бы мне не было страшно, я не должна ему это показывать.

— Да брось ты, я видел, как ты на меня смотришь.

Его пристальный взгляд не заставит меня сдаться.

— Где Джо? — спрашиваю я.

Он проводит языком по верхнему ряду зубов.

— Ты же слышала Ваню. Она теперь учредитель.

— Её ребенок тоже?

Он отпускает меня и идет к окну. Распахнув его, он вдыхает ночной воздух. Для меня это никогда не было возможным.

— Ты видимо думаешь, что видишь нас насквозь. Это заблуждение. Ты видишь все неправильно, — когда он снова поворачивается, в его глазах стоят слезы. Но меня не проведешь, я видела, как он обращался с Джо.

И еще мы с Сайласом видели, как его прислужники закапывали труп. Невозможно в этом что-то неправильно понять.

— Я сплю на полу, — говорю я.

— Отлично, — говорит он. — Джо протянула так весь год. В один прекрасный момент она прискакала ко мне в постель, и не потому, что ей было холодно.

Он стягивает рубашку и обнажает грудь.

Наверно он думает, что может пленить меня своим телом. Я отвожу взгляд и ложусь на пол.

Нам ни за что нельзя было приходить сюда.

Остается только возвратиться назад в Купол и сделать его нашим домом, каким он и всегда должен был быть.

Ниам нет дома, поэтому мне удается беспрепятственно провести Беа через сад. Венди открывает дверь своей пристройки и, улыбаясь, машет нам, чтобы мы заходили. Уже через десять минут после знакомства она предлагает Беа свою кровать.

Она была единственной, кому я мог довериться.

Я пытаюсь уговорить Беа немного отдохнуть, но перекусив и приняв душ, она снова надевает униформу и готовится искать мятежников.

— Я засну тогда, когда смогу закрыть глаза, — говорит она.

Она не проходила обучение в специальном подразделении, но ее боеготовность ни в чем не уступает моей.

Беа звонит в дверь Олда Ватсона.

— Оставайся вне зоны видимости, иначе он не впустит нас, — она снимает куртку и шапку и занимает такую позицию, чтобы он смог увидеть ее в дверной глазок.

— Ватсон, — говорит Беа, когда он открывает дверь и хватает ее за руки.

— Великая матушка-земля, что ты тут делаешь? И что это за униформа? — спрашивает Олд Ватсон. Он собирается затащить ее в дом, но тут обнаруживает меня. Он отпускает руку Беи и собирается закрыть дверь, но Беа блокирует дверь ногой.

— Он на нашей стороне, — говорит она.

Мы следуем за Олдом Ватсоном в его убогое жилище и садимся на диван. Я всматриваюсь в темные углы комнаты, и у меня перехватывает дыхание.

Повсюду прорастает что-то похожее на настоящие растения, растения, растущие в его гостиной.