— Возблагодарим Господа за это маленькое одолжение. У девки язык без костей. — Чокнувшись с Тимбер, он сделал большой глоток из своей чашки. — Эти идиоты из Вашингтона совсем не знают цветных. Может, стоит привести сюда парочку умников, чтобы посмотрели, кого сделали равными белым!

— Ну, не знаю, — с улыбкой сказала Тимбер. — Я всегда считала, что Дэйзи Перл небезнадежна. — Ей совсем не хотелось, чтобы Джеймс вновь начал обсуждать расовые проблемы. — Мускатный орех. Это они, да?

— Что они?

— Ну, коричневые штучки, — с усмешкой сказала Тимбер. — Просто восхитительно. Может, мне еще выпить?

— Поосторожнее с этими вещами, детка. Сначала-то идет легко и приятно, а потом сшибает с ног, как дикий буйвол.

Тимбер поставила пустую чашку на стол. Приятная обстановка только усиливала хорошее настроение, вызванное бурбоном. Потрескивающий огонь, мигающие огни огромной рождественской елки, звучащие в отдалении тихие звуки «Белого Рождества».

— Мистер Фортсон…

— Джеймс.

— Ну да, Джеймс. Мне хорошо. Может быть, даже слишком. Могу я вас откровенно спросить? Вы что, хотите предъявить мне счет?

Джеймс засмеялся.

— Мне нравится, детка, ваша прямота. Ладно, я тоже буду с вами откровенен. Вы думаете, я пригласил вас только для одного? Ну, так вы ошибаетесь. Совсем ошибаетесь. Мне нравится ваше общество, Тимбер. Так-то вот, без всяких уверток. Мне просто нравится быть с вами, смотреть на вас, думать о вас, говорить с вами. — Джеймс наклонился, пристально глядя на девушку. — Вы хоть понимаете, как я себя чувствовал, когда ждал вашего приезда? Черт побери, я чувствовал себя пятилетним ребенком, который ждет, когда Санта-Клаус влетит к нему в камин и принесет что-то такое, о чем он даже и не мечтал.

— Джеймс, вы слишком спешите. Правда!

— Тогда давайте притормозим и посмотрим подарок. — Джеймс наклонился к елке, под которой стояли завернутые в бумагу коробочки. Держа в руках маленький сверток, он вернулся к Тимбер и сел рядом с ней. — Счастливого Рождества, милая Тимбер!

— Джеймс, что вы делаете? Вы меня смущаете. Я… я не смогла найти вам подарок. А вы уже так много для меня сделали…

— Я знаю, что вы любите красивые вещи. Я прочел это в ваших глазах, Тимбер. Сделайте мне подарок — разрешите мне радовать вас. Вот. Откройте.

Трясущимися руками Тимбер открыла коробку, в которой лежала еще одна бархатная коробочка. Открыв ее, Тимбер ахнула, затем посмотрела на Джеймса, внимательно за ней наблюдавшего.

— Боже мой! Я не могу принять такую дорогую вещь.

— Черт возьми, но почему же нет? Вы боитесь слухов? О нас все равно будут говорить — это факт. Так что давайте думать только о нас с вами, а остальные пусть убираются ко всем чертям.

Тимбер посмотрела на кольцо, лежавшее на бархатной подушечке. Ей никогда не преподносили таких красивых вещей.

— Я даже не мечтала иметь такое кольцо, — прошептала Тимбер. — Как я могу принять его?

— Знаете, если вы будете носить вещь, которую ценят другие, — хриплым голосом сказал Джеймс, — я буду чувствовать, что вы делаете это для меня.

На ладони Тимбер лежало кольцо с большим сапфиром, окруженным бриллиантами. Синее пламя, казалось, прожигало руку насквозь.

— Нет, не могу. Я не могу это принять. — Но она хотела. Боже, как она хотела!

Джеймс втайне торжествовал.

— Посмотрите, как оно хорошо сидит, — сказал он, надев кольцо на правую руку Тимбер. — Как оно замечательно смотрится на вашей маленькой ручке!

Тимбер, как загипнотизированная, смотрела на сверкающие камни и гадала, не снится ли ей все это.

— Оно прекрасно, — прошептала она. — И почему мне так хочется его взять?

— Потому что у вас хороший вкус и вы знаете, что вам идет. — Джеймс помог ей подняться. — Это только первая часть подарка, дорогая. Пойдемте. Тумер принесет ваше пальто и мы немного пройдемся.

Как в тумане, Тимбер прошла вслед за ним в фойе, где их уже дожидался Тумер.

— У вас очень красивое кольцо, мисс Дьюлани, — сказал Тумер, помогая ей одеться. — Можно ослепнуть, когда на него глядишь.

— Да, красивое, — сказала Тимбер. — Очень красивое.

— Мы возьмем джип, — сказал Джеймс, обрадованный такой реакцией на его подарок; теперь он с еще большим нетерпением ждал продолжения. — Тумер, скажи матушке Роуз, чтобы она немного задержала обед. Мы скоро вернемся.

— Да, мистер Джеймс. Я скажу.

Когда они проезжали выгон, Тимбер заметила Хамфри и подумала о том, не было ли все происшедшее с Вулфом Рэглендом всего лишь сном, жутким, безумным сном… Она вздрогнула и посмотрела на кольцо. Солнце блеснуло в его камнях, и Тимбер на мгновение показалось, что она ослепла. Как часто говорил Пан, не следует оглядываться на прошлое.

Когда джип затормозил перед конюшней, Джеймсу пришлось подождать, пока Тимбер протрет глаза.

— Ну, детка? Будете сидеть здесь или пойдете посмотрите, что я вам приготовил?

— Я… Я просто боюсь выходить.

— О, пойдемте. Как вам нравится имя Соболь? Я так его назвал, вспомнив ваши красивые волосы. Это имя ему подходит. И вам тоже.

Вслед за Джеймсом Тимбер в оцепенении проследовала в конюшню. Не может такого быть! Джеймс слишком любит своих арабских скакунов. Он не расстанется ни с одним из них даже ради нее. Или расстанется?

Остановившись перед небольшим стойлом, Джеймс подождал, пока девушка подойдет к нему.

— Вот он, Тимбер. Конь, которого я вам дарю. Соболь, ну поприветствуй же свою новую хозяйку!

Тимбер словно во сне протянула руку к коню. Какое прекрасное создание!

— Соболь! — прошептала она, все еще не веря своему счастью. — Господи, не может быть, чтобы вы подарили мне такого чудесного коня! — Чуть не плача, Тимбер погладила бархатный нос. Соболь в ответ ласково ткнулся ей в руку. — Он не может быть моим. Это просто невозможно! Как же я смогу за ним ухаживать?

Тимбер пришла в такое возбуждение, что даже не понимала, о чем говорит. Сейчас она хотела только одного — оседлать это великолепное животное и вихрем помчаться на нем вдаль. Едва научившись ходить, Тимбер уже ездила верхом, но даже не мечтала, что будет хозяйкой такого коня, как Соболь!

— Этим займусь я. Соболь останется здесь и получит самый лучший уход — как и всегда. Его будут регулярно выезжать, чтобы он не бесился, когда вы станете на нем ездить в каникулы, выходные и вообще. — Джеймс не мог оторвать глаз от Тимбер — так же как она не могла оторваться от блестящей гривы Соболя. Черт побери, на этот раз он попал в точку! Девочка прямо-таки светится от счастья. Глядя, как она смеется и тычется носом в шею коня, Джеймс чувствовал легкую зависть. — Надеюсь, перед тем как вернуться в школу, вы найдете время, чтобы покататься со мной верхом?

Тимбер посмотрела на него сияющими глазами.

— Только скажите когда. О Джеймс! Если бы вы знали, как я счастлива! У меня никогда не было своей лошади! — Она подошла к Джеймсу и после секундного колебания обвила руками его шею и от всей души поцеловала в румяную щеку. — Спасибо! — голосом маленькой девочки сказала Тимбер. — Спасибо за рождественские подарки, Джеймс.

Тот был потрясен, но сумел с собой справиться. Девушка все еще не подозревала, что испытывает Джеймс, когда она приближается к нему на расстояние поцелуя. И пусть так все пока и остается. Когда-нибудь она будет видеть в Джеймсе не благодетеля, а любовника, но этот день еще не настал.

— Пожалуйста, Тимбер. А теперь — где же мой рождественский подарок? — Своими сильными руками он подсадил ее на лошадь.

— Вы ведь знаете, что у меня его нет, — тихо сказала Тимбер. Не веря себе, она похлопала по шее Соболя. — Да и что может сравниться вот с этим? — Девушка наклонилась, чтобы поцеловать блестящую гриву коня, и у Джеймса перехватило дыхание от этого зрелища — так она была восхитительна, так прекрасна…

— Подарок, которого я от вас жду, даже Серена мне никогда не делала. Она ненавидела лошадей так же сильно, как я их люблю. А теперь я вижу, что меня понимают. Это уже само по себе подарок, но увидеть, как вы скачете, — все равно что получить подарок, перевязанный красными и зелеными ленточками.