— Считайте это эгоизмом. Мне нравится вербовать молодых женщин в свой колледж. Кроме того, я люблю помогать симпатичным, на мой взгляд, людям добиваться желаемого. Я не думаю, что до сегодняшнего вечера вы шли в правильном направлении. — Джейсон улыбнулся, угадав сомнения Кейти. — Поверьте, в моем предложении нет скрытых мотивов. Я отношусь к Франческе и Тимбер как к своим дочерям. Если позволите, я и к вам буду относиться так же.

Кейти почувствовала облегчение.

— Готова согласиться, что вы не производите впечатления человека, который охотится за молодыми девушками. Но все равно спасибо, что не стали ходить вокруг да около. Может быть, я уже настолько взрослая, что могу не бояться брать конфеты у незнакомых людей. Вы меня убедили! — Кейти, словно принимая вызов, гордо вскинула голову. — Как мне с вами связаться? Я имею в виду заявление?

Джейсон кивнул и написал название своего мотеля.

— Я здесь на конференции поэтов, но завтра буду свободен. Позвоните мне. Мы пообедаем и поговорим об Эйвери и о вас.

— Спасибо, — сказала Кейти, внезапно оробев.

Ей пришла на ум мысль, что все немногочисленные посетители маленького ресторанчика сейчас смотрят на них. Красивая пара, увлеченная разговором. Неужели они считают их любовниками? Было трудно угадать возраст Джейсона, но в его поведении была та предупредительность, которая заставляет чувствовать себя так, как будто в комнате никого нет, кроме тебя. Кейти чувствовала себя с ним очень легко. В его отношении к ней не было ничего сексуального, и это интриговало Кейти еще больше.

— Допивайте кофе, а я пойду возьму газету. — В ресторан только что принесли свежий выпуск «Майами геральд»… Уже почти светало.

Кейти посмотрела на увлеченно читающего газету Джейсона. Ей было приятно, что он позволяет себе такое поведение.

— Есть что-нибудь интересное?

— Думаю, что да, — серьезно ответил Джейсон. — Наверное, вы об этом уже слышали. В Паньмыньчжоне подписали соглашение о перемирии. Корейская война теперь осталась в прошлом. — В его глазах появилось и тут же пропало печальное выражение. — Для некоторых это известие чересчур запоздало.

— Вы кого-то потеряли на войне?

Джейсон отодвинул газету в сторону.

— Мы все кого-то потеряли. Те, кто погиб во время этого бессмысленного так называемого «конфликта», — потеря для всех нас. Господи, какая нелепость! — Он усмехнулся и протянул руку за счетом. — Теперь вы обо мне все знаете. Я — убежденный пацифист.

Но на самом деле Кейти толком ничего не знала о Сэвилле. У нее даже сложилось впечатление, что она и не узнает о нем больше, чем пожелает он сам. Кроме того, Кейти поняла, что за последние три часа ее жизнь бесповоротно изменилась.

Всего за один вечер она простилась с детством, вычеркнула из своей жизни Чарльза, спасла молодого человека и получила таинственного нового друга.

«И не забудь о том парне, который пел сегодня, — напомнила себе Кейти, когда Джейсон высадил ее около дома. Взглянув на купленную в ночном клубе пластинку, Кейти поцеловала полученный автограф. — Вы нечто особенное, мистер Пресли. Вы поете свои песни, а я буду петь свои. И может быть, мы сможем сделать мир чуточку лучше. Но это строго между нами».

Юный Рамон Каррера позвонил Кейти на следующее утро, в одиннадцать часов:

— Прошлой ночью я был не в состоянии выразить вам свою благодарность, так что делаю это сейчас.

— С вами все в порядке? — с беспокойством спросила Кейти. — Надеюсь, никаких серьезных ранений? Эти крысы вас здорово отделали; жаль, что я не смогла прийти вам на помощь раньше.

— Вы и без того сильно мне помогли. Матерь Божья, каким же я был дураком! Я должен был знать, что такие ребята, как Чарльз, дерутся только толпой. — Рамон безуспешно попытался засмеяться. Кейти сразу представила себе, как он морщится от боли. — Может быть, мы встретимся с вами за обедом и я покажу вам фонарь под глазом? Это очень впечатляющее зрелище.

— Ой, Рамон, я не могу! У меня уже это время занято. Собственно, я обедаю с человеком, который помог мне довести вас домой. Возможно, вы этого и не помните. Вы вообще что-нибудь помните?

— Я помню ваш голос и чей-то еще. Да, потом я помню, как вроде бы очнулся и увидел, что оказался в одном из старомодных катафалков. Господи Иисусе, должно быть, я действительно был не в себе. Мне даже показалось, что я видел вазу для цветов!

Кейти засмеялась:

— Вы и в самом деле ее видели. Вы не поверите — какая это машина, в которой вы ехали домой, или, если точнее, что за человек, который ее вел. Он немного волшебник, причем добрый волшебник.

— И вы с ним обедаете? — В голосе Рамона звучала ревность. Поняв это, он быстро добавил: — Поблагодарите его от меня. Да, кстати, а почему бы мне не прийти поблагодарить его лично?

На другом конце провода Кейти с трудом удержалась от улыбки.

— Вы хотите меня защитить, сеньор Каррера? Если так, то я постараюсь вас успокоить. За обедом у меня «свидание» с профессором колледжа, в который я собираюсь поступать. Времени уже совсем не осталось, так что нужно срочно обсудить все, что связано с моим поступлением. А так как он уезжает в Атланту сразу после обеда…

Поняв, что новый друг Кейти ему не соперник, Рамон облегченно вздохнул.

— В таком случае не буду мешать. Но обязательно поблагодарите его за помощь. — До него вдруг дошел смысл сказанного Кейти. — Колледж в Атланте? Вы собираетесь уехать в Атланту? Я думал, что вы намерены поступить в здешний университет.

— Я хотела. Но Пан уговорил меня поступить в небольшое учебное заведение. В общем, такие дела, Рамон. Я сожалею, но мне уже нужно идти.

— Я больше вас не задержу, но обещайте мне, что мы с вами непременно встретимся в другой день — и тогда уж только вдвоем.

— С великим удовольствием.

— Правда?

Кейти засмеялась.

— Почему вы так удивились? Конечно, я хотела бы с вами встретиться. Разве вы не говорили, что у вас есть первоклассный фонарь под глазом? — шутливо поинтересовалась она.

— Ну, тогда… тогда, может быть, мы встретимся в эти выходные? Почему бы не провести день на пляже? — Ожидая ответа, Рамон затаил дыхание. Никогда раньше у него не хватило бы смелости пригласить на свидание самую популярную девушку в школе. — В этот уик-энд я не работаю. — Вообще-то он должен работать, но если Кейти примет приглашение, он обязательно освободится. Рамон все еще смутно помнил, как его раскалывающаяся голова лежала на ее коленях. Образ Кейти по-прежнему стоял перед глазами.

— Я не против, — сказала Кейти, отчего сердце Рамона затрепетало. — Рамон, можно я спрошу вас кое о чем? Почему вы до сих пор не назначали мне свидания?

— Потому что был уверен в отказе. Может быть, вы не замечали — мы, кубинские эмигранты, ужасно гордые.

Кейти засмеялась:

— Я замечала. Позвоните мне завтра, и мы договоримся, во сколько лучше встретиться на пляже.

— Может быть, я за вами заеду? — Счастью Рамона не было предела. Он все еще не мог поверить, что Кейти сказала ему «да». — Дело в том, что у меня есть машина. Она, конечно, старая и не такая классная, как «паккард» вашего нового друга, но все-таки ездит. Я догадываюсь, что вы привыкли к другому, но…

— Рамон, перестаньте извиняться! Я не сноб. Но, если не возражаете, будет лучше, если мы встретимся где-нибудь в другом месте. Мой отец… — Кейти остановилась, не зная, как сказать о том, что Карлтон Макфоллз еще более нетерпимый человек, чем все Чарльзы, вместе взятые. — Давайте лучше встретимся у ворот. Ладно?

Молчание на другом конце провода сказало Кейти, что Рамон понял истинную причину ее нежелания видеть его у себя дома.

— Может быть, мне стоит привезти фотографии семейного поместья около Гаваны? Если бы мой отец не выступил против Сокарраса задолго до того, как Батиста начал претендовать на пост президента, мы были бы одной из самых богатых семей на Кубе.

Кейти обрадовалась тому, что появилась новая тема для разговора.