Тимбер сделала большой глоток.

— И ничего подобного! — икнув, сказала она и вновь поднесла бутылку к своим губам.

— Нет, ты этого не сделаешь! — заявила Кейти, отобрав у нее бутылку и передав ее Франческе. Та сделала деликатный глоток и скривилась. — Ну хорошо, что вы об этом думаете?

— Об этом? — Франческа с отвращением взглянула на бутылку. — Я предпочитаю шампанское или вино.

— Я имею в виду — о жизни в Эйвери-Волш.

— Ну… — Тимбер неопределенно пожала плечами. — Мне она нравится. Да, мне она нравится, — более решительно повторила она. — Мне нравится жить здесь у тети Лилы, милой старой перечницы, нравится, что Пан заботится о нас, нравится, что с вами можно поговорить как с сестрами, нравится, что мы вместе…

Франческа согласно кивнула.

— Мне это тоже нравится, особенно последнее. — С задумчивым видом она принялась жевать покрытый черной патокой кукурузный шарик. — Знаете, нам очень повезло. Я имею в виду — с Паном и тетей Лилой.

— Аминь! — сказала Кейти. — Если бы вы только знали, что приходится выносить девочкам в дортуарах. Вы не поверите — их заставляют молиться и рано гасить свет.

Девушки вознесли свою собственную молитву благодарности за то, что могут быть свободны от подобных ритуалов.

— Тетя Лила очень славная, — сказала Тимбер. — Очень. Конечно, мы все понимаем, что старушка немного не в себе, но она так хорошо к нам относится, что это не имеет значения.

— Я думаю, она не такая простая, как нам всем кажется, — задумчиво сказала Франческа. — Я часто замечаю на ее лице скептическое выражение.

— Скептическое к кому? — пренебрегая грамматикой, спросила Тимбер.

— Ну… — Чувство лояльности к Джейсону заставило Франческу на мгновение замяться. — Обычно это бывает, когда Пан делает успокаивающие заявления вроде того, что ей не надо беспокоиться насчет починки водопровода или возросшей стоимости коммунальных услуг.

— Наверное, она обижается на то, что в денежных вопросах он обращается с ней как с ребенком, — беззаботно сказала Кейти. — Многие старые люди испытывают то же самое. — Девушка протянула руку к бутылке. — Уф! — сказала она, вытерев губы об отворот своего шерстяного халата. — Не знаю, как вы, а маленькая Кейти стала совсем пьяная.

Тимбер хихикнула и последовала ее примеру.

— А вот наша Франческа трезвая, — сказала она.

— Да, трезвая, — твердо сказала Франческа. — И вдобавок я больше не собираюсь портить зубы об эту смолу. — Задрав колени к подбородку, она задумчиво уставилась в небо. — Я вот о чем думаю. Вы знаете, что мне больше всего понравилось в первом семестре?

Тимбер комически скривилась:

— Дай-ка я угадаю. Наверное, тайные вечери по воскресеньям.

Кейти высказалась в том же духе:

— Парень, который упал с колоннады, когда тебе представлялся. — Она захихикала, затем вдруг икнула. — Прошу прощения!

Франческа лишь пожала плечами.

— Мне это совсем не понравилось. Бедняга сломал себе ногу и лишился футбольной стипендии. Нет, что больше всего мне понравилось здесь — это астрономия. — Она мечтательно взглянула на небо. — Я могла бы провести всю ночь в обсерватории, наблюдая за звездами.

— Уверена, что доктор Вудсон с удовольствием навел бы свой телескоп на окно твоей спальни, — лукаво сказала Тимбер.

— Ха! — с пьяной веселостью воскликнула Кейти. — Чесс не повезло. Не она подцепила эту большую рыбу на свой крючок.

Девушки с изумлением уставились на Кейти.

— Ты…

— И… наш преподаватель астрономии?

— Кейти, кончай! Давай сознавайся. Ты ведь помнишь, что мы заключили пакт: первая из нас, кто пройдет весь путь до конца, расскажет остальным, как это было…

— Да успокойтесь вы! — испуганно зашептала Кейти. — Вы хотите, чтобы все вокруг об этом узнали и бедный Джефф потерял работу, не получив возможности уйти в другое место?

— Джефф? — в один голос ужаснулись девушки. — Ты называешь доктора Вудсона по имени?

— Ну, было бы странно называть его мистером Вудсоном в тот момент, когда он одной рукой залез мне в трусы, а другую запустил под свитер! — рассудительно заметила Кейти.

— Здорово! — с благоговением выдохнула Тимбер.

Каждый раз, когда Тимбер, почти забыв о Вулфе, обнималась с мальчиком, ненавистное лицо в самый неподходящий момент появлялось у нее перед глазами. Чтобы отвлечься от этих отвратительных воспоминаний, она пыталась вспомнить Расса, но это не помогало. И еще одна странная вещь случилась с Тимбер. Когда она позволила одному парню поцеловать свою грудь, перед ней вдруг возникло печальное лицо Джеймса Фортсона.

— Здорово! — снова сказала Тимбер. — Когда это случилось?

— Готова спорить, что я знаю когда, — с улыбкой заметила Франческа. — Это было в то утро, когда мы рано встали, чтобы посмотреть на кольца Сатурна, — верно?

Кейти покраснела.

— Джефф предложил мне остаться и встретить с ним рассвет. Я… По правде говоря, я сама не знаю, почему я осталась и почему позволила ему зайти так далеко, — смущенно призналась она.

На самом деле это было не совсем так: Кейти смутно понимала, что уступила симпатичному преподавателю из-за песни, которую крутили во время занятий по астрономии, — «Луна над Майами».

Именно эта песня звучала в домике, когда они с Рамоном собирались заняться любовью и когда вошел ее отец. Позволив Джеффу Вудсону заняться с ней любовью на холодном цементном полу обсерватории, Кейти тем самым отомстила своему отцу за унизительное обращение с ней и с Рамоном. И хотя Кейти допускала, что ее логика неверна, в тот момент она уже была увлечена идеей расстаться с девственностью с помощью такого искушенного человека.

Учитель астрономии не пытался делать вид, что речь идет о чем-то большем, чем есть на самом деле.

— Я женатый человек, Кейти. Не отрицаю, что вы чертовски привлекательны, но не думайте, что когда-нибудь ради вас я оставлю свою жену. К тому же, буду честен с вами до конца, через месяц я ухожу отсюда на другую работу.

С точки зрения Кейти, это ей очень подходило. Она потеряет девственность самым безболезненным образом и без каких-либо неприятных осложнений.

Джефф совсем не был романтиком и вовсе не походил на Рамона. Сексуальная прелюдия была скорее научно обоснованной, чем нежной. Кейти же нашла ее возбуждающей.

— Это очень больно? — спросила девушка, когда учитель раздел ее и она, дрожа, стояла под лучами холодного лунного света.

— Все зависит от того, насколько там узкий проход и сколько выделяется смазки…

Он осторожно ввел в нее один палец, затем, уже медленнее, второй. От третьего пальца стало немного больно. Когда Кейти поморщилась, учитель вытащил руку и поцеловал ее.

— У тебя довольно узкая штучка. Не двигайся. Я сейчас вернусь. — Он действительно сразу вернулся, неся с собой маленькую банку, которую тут же открыл точными, уверенными движениями исследователя.

— Жир для смазки линз, — с улыбкой сказал учитель.

Осторожно прикасаясь к нежным складкам, он тут же начал втирать эту мазь. Когда Вудсон как бы случайно коснулся ее клитора, Кейти издала тихий звук, и он снова ее поцеловал. По-настоящему поцеловал.

Потом с улыбкой, с точно такой же улыбкой, с какой до этого во время занятий подавал бинокль, он передал ей банку:

— Теперь твоя очередь.

Кейти заколебалась, не зная толком, что делать, учитывая тот факт, что Джефф все еще был полностью одет. Словно прочитав ее мысли, он снял с себя брюки и аккуратно повесил их на стул. За ними последовали трусы. Кейти забыла о скромности и откровенно восхищалась его мускулами и ровным загаром по всему телу.

— Откуда у тебя такой загар? — с улыбкой спросила она.

Джефф поднес руку Кейти к своему пенису и начал втирать ею смазку по всей его длине.

— Я загораю голый на маленьком балкончике наверху, иногда даже зимой. — Он закрыл глаза. — У тебя хорошие руки. Что я заметил сразу — так это твои руки.

Он взял палец Кейти и неожиданно засунул глубоко себе в рот. Кейти нашла это необыкновенно эротичным.