— Сэр Ричард начинал подмастерьем у седельщика. — В ее голосе звучал гневный протест. — Но впоследствии получил рыцарство благодаря жене, имевшей обширные связи.

— Дочери богатого булочника, — уточнил он. — Она отнюдь не была знатной дамой.

— Но это не значит, что брак с девушкой из родовитой семьи невозможен. Могу сказать без преувеличения: ты добрый, ты красивый, образованный. Ты молодой, сильный, у тебя хорошие манеры — во всяком случае, лучше, чем у сэра Ричарда. А теперь есть и собственный дом…

— Она живет в роскошном особняке. — Джексон встал из-за стола. — Неужели ты думаешь, ей доставит радость жить в Чипсайде в окружении мясников, купцов и торговцев?

— Мне казалось, тебе нравятся наши соседи, — сказала она с обиженным видом.

Проклятие!

— Они мне нравятся, но… — Он не решался сказать ей правду. — Она меня не выносит, понятно? Я буду последним человеком на земле, за которого она согласится выйти. — Взяв отчет, он направился к двери. — Мне нужно идти.

— Джексон!

— Что еще?

— Если это правда, то она дура.

Леди Селия вовсе не дура. Но она не свяжет свою судьбу с человеком, который не знает своего происхождения, не знает, кто его отец. Он слегка кивнул на прощание.

— Увидимся вечером, тетя.

Выйдя из дома, Джексон почувствовал, как в нем поднимается копившийся годами гнев. Он ни в коем случае не хотел обидеть тетю Аду, но она живет в выдуманном ею мире. С тех пор как он стал работать на Шарпов, она не перестает надеяться, что близость с этой семьей поможет ему занять высокое положение, и ничто не может поколебать этой надежды.

Она истово верит, что его отец был благородной крови, и уже это возвышает Джексона над другими незаконнорожденными молодыми людьми. Но однажды она поймет, что глубоко заблуждается. Человек без прошлого навсегда останется человеком без прошлого, независимо от того, кем был его отец.

Неделей позже, в первый вечер домашней вечеринки, гости собрались в большом зале и весело беседовали. Многие танцевали. Но Селии было грустно.

Окажись она в группе мужчин, хвастающихся своими подвигами и старающимися перещеголять друг друга своими рассказами, она чувствовала бы себя в своей тарелке. Но — увы! — рядом с женщинами в ярких платьях мужчины очевидным образом глупели. Они расточали пошлые комплименты и говорили только о погоде, словно женщины были настолько тупы, что не могли разговаривать ни о чем другом. Или отправлялись играть в карты.

Селия не умела флиртовать, как Минерва, и не была такой начитанной, как ее невестка Мария. Она могла с успехом поддержать беседу о стрельбе, но эта тема вряд ли могла выставить ее перед мужчиной как романтическую натуру.

Была и еще одна причина ее подавленного настроения. Ее поклонники вели себя не так, как было предусмотрено планом.

Лорд Девонмонт уже прибыл, а виконт де Басто сообщил, что сможет присутствовать в Холстед-Холле только днем. Он не решается оставить сестру на всю ночь на попечение одних лишь слуг. Герцог тоже все еще не приехал. Он получил приглашение на вечеринку, но, видимо, счел ниже своего достоинства прибыть вовремя. Он даже не прислал записку с объяснением своего опоздания. Как типичный вельможа, он распоряжался своим временем как хотел, а мир вокруг мог катиться в тартарары. Это вряд ли положительно характеризовало его как будущего супруга.

Хуже всего, однако, было то, что мистер Пинтер появился слишком поздно, и Селия не смогла уединиться с ним и узнать, что ему удалось выяснить о ее поклонниках. Она же не сможет двигаться дальше, не получив этих сведений. А ведь он обещал держать ее в курсе расследования. Теперь же, опоздав, пробирается в толпе гостей, как пантера в поисках добычи.

Когда он оказался неподалеку от нее, Селия обратила внимание, что бабушкины страхи по поводу его одежды были напрасны. Ярко-синий фрак с золочеными пуговицами, хотя и сшитый не по последней моде, и шелковый голубой жилет выглядели безукоризненно. Даже его серые глаза приобрели теперь цвет лазури. Плечи и грудь впечатляли мощью и формой.

Но это не слишком заботило ее. Она не обратила особого внимания и на белые брюки, облегающие мускулистые икры и обтягивающие бедра. Что с того, что мастерски скроенный вечерний костюм подчеркивал его превосходную фигуру? И наряду, и осанке никак не соответствовало суровое выражение его лица.

Правда, в этот момент, если говорить честно, он не выглядел суровым. Ничуть. Он вполне дружелюбно болтал с леди Кирквуд и в ответ на какое-то ее высказывание весело рассмеялся. Поразительно! Оказывается, этот человек умеет смеяться. Смех резко меняет его облик: округляет острые черты, смягчает выражение лица.

У Селии перехватило горло. Почему ей не довелось ни разу увидеть его смеющимся?

И кстати, с чего бы он так веселится в компании Кирквудов? Разве не должен он расспрашивать слуг ее поклонников, проникать в их комнаты, собирать информацию? При чем тут лорд Кирквуд? Он вообще не относится к близким друзьям ее избранников.

Взгляд Селии мгновенно смыл оживление с лица мистера Пинтера. Он отвесил ей холодный поклон — один из тех, что она и получала за все время их знакомства.

Ее охватил гнев. Она так же холодно кивнула и демонстративно повернулась к нему спиной, и тут заметила, что к ней приближается лорд Девонмонт.

— Могу ли я пригласить вас на танец? — спросил он, широко улыбаясь.

Если ей улыбается лорд Девонмонт, почему же этот чертов чиновник с Боу-стрит ни разу не снизошел до этого?

— Буду польщена, — громко ответила она, надеясь, что этот сухарь, мистер Пинтер, ее услышит. — Как славно, что вы меня пригласили.

— Я рад получить ваше согласие на танец. — Он предложил ей руку, и в его глазах блеснули довольные искорки.

Пока они выходили на площадку для танцев, она незаметно взглянула на мистера Пинтера, который наблюдал за ней и лордом Девонмонтом в своей обычной невозмутимой манере. От его взгляда у нее по спине побежали мурашки.

Раздались звуки вальса. Хвала небесам, лорд Девонмонт был превосходным танцором. Наслаждение от танца было не меньше, чем то, что она получала от стрельбы. Танец требовал физических усилий и энергии, и она вся отдалась движению.

В одиночестве они сделали несколько кругов. Селия не смогла преодолеть искушение и украдкой бросила взгляд в сторону Кирквудов — хотелось убедиться, что мистер Пинтер заметил ее мастерство в танце. Но его не было видно. Может быть, он наконец-то занялся делом? И сейчас тайком пробирается в комнату лорда Девонмонта?

— Ищете кого-нибудь? — спросил лорд Девонмонт.

О Господи, нужно быть осторожнее.

— Вовсе нет, — весело ответила она.

— Значит, вы не Лайонела высматриваете? — предположил он, вопросительно подняв бровь.

— Что заставило вас так подумать? — вздрогнула она от неожиданности.

— Вы — потенциальная невеста, а Лайонел свободен. — Он понизил голос: — Как и я.

Проклятие! Он не должен был так быстро понять ее замысел. Несомненно, он умен и проницателен.

— На самом деле, лорд Девонмонт, это вовсе не то, о чем вы…

— Зовите меня Пирсом. Ведь мы почти родственники, — сказал он чуть хриплым голосом, которым пользовались ее братья, когда хотели затащить женщину в постель. Занимаясь любовными интригами, они не всегда строго хранили свои тайны.

Однако она не ожидала, что лорд Девонмонт заговорит таким тоном. Ведь он не пытается… соблазнить ее.

— Вы всего лишь троюродный брат жены моего брата. Такую связь трудно назвать семейной.

— Ну, тогда называйте меня по имени, поскольку мы друзья. — Он ближе наклонился к ней и уставился на ее губы. Его глаза заблестели. — Близкие друзья, как я полагаю.

Теперь можно было не сомневаться в его намерениях. Но он действовал столь предсказуемо и говорил так гладко, что она не смогла удержаться и рассмеялась. Он нахмурился, она попыталась сдержаться, но только громче расхохоталась.