— Ты ел? Не отвечай, я и так знаю, что нет.

Он вошел в кабинет и принялся перебирать бумаги на столе.

— Я должен быть в офисе к…

— Ты это ищешь? — спросила она.

Он повернулся и увидел, что она размахивает листом бумаги.

— Да, спасибо.

Но не успел он протянуть руку, как она ловко спрятала документ за спину.

— О, ради бога, тетя Ада…

— Перестань богохульствовать. Если собираешься избираться на пост председателя суда, то не должен выражаться как портовый грузчик.

— Меня никуда не изберут, — сказал он, подняв брови и протягивая руку за бумагой, — если я не помогу тем, кому обещал.

— Хм… Что для них десять минут ожидания? — Она сверкнула на него глазами. — Я не шучу. Не заставляй меня бросать этот листок в огонь.

— Ты не осмелишься. — Он постарался придать себе сердитый вид.

— А ты попробуй, — пожала она плечами. — Твои яростные взгляды могут напугать кого угодно, но на меня они не действуют. Ни тогда, когда тебе было десять лет, ни сейчас.

— Что ж, придется применить физическую силу. — Он шагнул к ней, изо всех сил стараясь не расхохотаться. — Я тяжелее тебя на добрых пять стоунов[3]. Ты и шагу не успеешь сделать к камину, как я отниму у тебя бумагу.

— А я могу треснуть тебя по голове сковородкой.

Он представил, как его добродушнейшая тетка бьет его по голове, и рассмеялся.

— Ладно, ладно, сдаюсь! Но только очень быстро.

Она направилась в кухню. Джексон шел за ней, покачивая головой. Он уже так долго не жил в этом доме, что забыл, как упорно его тетка умеет добиваться цели.

— Уж и не знаю, что с тобой делать. — Тетя уселась напротив. Она положила в тарелку рагу, поставила перед племянником. — Все наспех, все наспех… вечно у тебя нет времени поесть как следует. Но коль уж ты живешь здесь, с этим будет покончено. Не хочу видеть, как твоя работа сводит тебя в могилу, как Уилла… — Она не могла сдержать слез, и сердце у Джексона сжалось.

— Прости, тетя, — сказал он, — я не хотел расстраивать тебя.

— Не обращай внимания, — прошептала она, утирая слезы. — Просто… я очень скучаю по нему. И тоска накатывает на меня в самый неподходящий момент.

— Понимаю, — тихо сказал он. — Я и сам скучаю по нему.

Дядя Уильям был мировым судьей и многому научил Джексона. Бог знает, что случилось бы с ним и его матерью, останься они в Ливерпуле, без куска хлеба. Тот день, когда мать решилась написать письмо дяде Уильяму и тот приехал за ними, вырвав их из тисков нищеты, стал днем, когда Джексон впервые свободно вздохнул.

— Ешь быстрее. — Тетя сунула ему в руку вилку. — Не хочу, чтобы ты опаздывал.

Он фыркнул и принялся за еду. Только сейчас до него дошло, насколько он голоден.

Не скрывая любопытства, тетя спросила:

— Как прошла встреча с Шарпами?

— Нормально, — ответил он, не прекращая жевать. — Меня пригласили на их домашнюю вечеринку.

— Это чудесно, — просияла она. — Я знала, что знакомство с ними сослужит тебе добрую службу. Там будет только избранное общество? Ты сможешь встретиться с важными персонами?

— Ну, скажем, с герцогом и графом. — Джексон запил рагу глотком эля. — У меня есть приличный вечерний костюм?

— Господи! Нет!

— Этого я и боялся, — вздохнул он. — И у портного заказывать поздно: вечеринка уже на той неделе.

— На той неделе! — Тетя поджала губы. — Среди одежды твоего дяди можно найти что-нибудь подходящее. Он, бывало, обедал с членами палаты лордов. Мне придется лишь слегка убрать его костюм в талии. С этим я легко управлюсь.

— Мне так не хочется загружать тебя работой.

— Ерунда. Ты не должен упускать шанс познакомиться с нужными людьми лишь потому, что у тебя нет приличного костюма.

— Ты не о том думаешь. Мне там предстоит работать.

— Работать? — Ее лицо мгновенно посуровело.

— Я буду производить расследование в отношении потенциальных женихов леди Селии.

— Ох, — еле слышно прошептала она.

— Что-то не так? — Он с удивлением взглянул на ее потерянное лицо.

— Я не знала, что у нее есть женихи.

— А как же иначе? — Он не одобрял ее выбор, но не собирался обсуждать эту проблему с тетей. — Уверен, ты читала об ультиматуме ее бабушки. О нем упоминается в отчетах, которые тебе пришлось расшифровывать. Она вынуждена выйти замуж, и в кратчайшие сроки.

— Я знаю. Но я имела смелость надеяться… Я имею в виду, ты так часто там бываешь, а ее неординарная натура… — Он бросил на нее вопрошающий взгляд, и она продолжала говорить еще более убежденно: — Я не вижу причин, почему ты не можешь сделать ей предложение.

— Ты в своем уме? — Джексон едва не подавился куском хлеба.

— Ей нужен муж, и ты созрел для женитьбы. Почему бы ей не стать твоей женой?

— Хотя бы потому, что дочери маркизов не выходят замуж за ублюдков.

Грубое ругательство заставило ее вздрогнуть.

— Ты происходишь из вполне благородной семьи, каковы бы ни были обстоятельства твоего рождения. — Тетка взглянула на него внезапно сверкнувшими глазами. — И я заметила, что она тебя интересует.

Черт! Он обмакнул кусок хлеба в подливку.

— Ничуть.

— Я не говорю, что ты в нее влюблен. Пока об этом, конечно, рано говорить, но, возможно, со временем…

— Я ее полюблю? Леди Селию? Это невозможно.

— Почему?

Потому что то, что он испытывал к Селии Шарп, было вожделение, чистое, без примесей. Он даже не был уверен, что хочет полюбить ее. Это Шарпы могли позволить себе влюбляться, в кого захотят, а для людей, подобных ему или его матери, любовь была непозволительной роскошью… или трагедией, если ей все же удавалось поймать их в свои сети.

Именно поэтому он не мог позволить своей страсти к леди Селии ослепить его. Он жаждал ее, возможно, сильнее, чем признавался сам себе, но пока ему удавалось контролировать свои чувства, и со временем он рассчитывал преодолеть и эту слабость. У него просто нет другого выхода. Она предназначена для другого.

— Я слышала, она довольно хорошенькая. — Тетя украдкой поглядела на него.

Ради всех святых, нужно уйти от этой темы, но любопытство победило, и он спросил:

— Ты слышала? От кого?

— От одного из твоих служащих. Он видел ее, когда они однажды пришли в офис всей семьей. Он рассказывал обо всех Шарпах. Как они заинтересованы в тебе и восхищаются тобой.

— Я вижу, мои служащие любят фантазировать, — фыркнул он.

— Значит, она не хорошенькая?

— Она самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо… — Он нахмурился, заметив, как тетя удивленно подняла брови. — Слишком красивая для таких, как я. И слишком высокого положения.

— Ее бабка занимается пивоварением. Ее семья втянута в многолетний скандал. И они благодарны тебе за все, что ты для них делаешь. И потому, может быть, считают тебя ровней себе.

— Ты не знаешь Шарпов.

— Они что, настолько родовиты и влиятельны? Обращаются с тобой как с прислугой?

— Нет, — выдавил он. — Но…

— По моим подсчетам, ей осталось два месяца, чтобы выйти замуж. Если у нее не будет предложений, она окажется в безвыходном положении и тогда…

— Пойдет за ублюдка?

— Забудь о различии в ваших статусах. — Она схватила его за руку. — Разве ты не видишь, мой мальчик? Это твой шанс. Возможно, ты станешь председателем суда. Это придаст тебе веса.

— Во-первых, насчет должности председателя суда ничего не известно. — Он отложил вилку и откинулся на спинку стула. — Даже если сэр Ричард Берни уходит в отставку, это не значит, что меня выберут на его место.

Он, конечно, надеялся на это. И все свои действия подчинял этой цели, и тетя это знала. Последнюю пару лет он служил помощником мирового судьи. Тогда он занимался расследованием убийства первой леди Кирквуд. Но в свои тридцать два он считался слишком молодым для поста председателя суда.

— Во-вторых, — продолжал он, — от председателя суда до дочери маркизы так же далеко, как от вершины дерева до луны.