Он снова замолчал, но теперь-то я знала, что он способен на нечто, вполне напоминающее разговор. И так как у меня накопилось множество вопросов, я решила задать их, когда мы приступим к еде.

— Ты знаешь тех Рыцарей, которые напали на нас? — спросила я его.

Он специально тут же сунул фрикадельку в рот, чтобы не отвечать, но я принялась постукивать пальцами по столу, выжидая, когда он прожует и ответит. Если он думал, что я забуду, о чем спрашивала, то его ждало разочарование.

— Итак? — поторопила я его.

— Да.

— Да, ты их знаешь?

Он кивнул, потом снова сунул еду в рот и принялся жевать. Да, придется потрудиться, чтобы вытянуть из него информацию.

— Итак, ты их знаешь. Значит, ты смог указать на них полиции, и именно поэтому мне не задавали вопросов?

Это хоть что-то объяснило бы. Потому что в Соединенных Штатах я никак не избежала бы расспросов при аналогичных обстоятельствах.

— Это — не дело полиции, — сказал Финн, закончив жевать.

— В смысле? Как это может быть не делом полиции?

Мой голос взвился почти до визга, пришлось постараться успокоиться.

Губы Финна дрогнули в подобии улыбки, но он не улыбнулся моему взрыву эмоций.

— Это — не дело полиции, потому что Рыцари — из Волшебного мира. Я уверен, они туда и вернулись прежде, чем полиция приехала в магазин.

— А что, в полиции нет Волшебников? Разве никто не может отправиться за Рыцарями в Волшебный мир?

— А что, американская полиция может преследовать преступников за рубежом?

Ответ был очевиден. Финн даже не сделал паузу, чтобы дождаться моего ответа.

— Шансы вытащить кого-то из Волшебного мира практически равны нулю. Именно поэтому они и позволяют себе такие вылазки с нападениями.

Я со стуком положила вилку на тарелку.

— Давай называть вещи своими именами. Выходит, любое существо из Волшебного мира может преспокойно проникнуть в Авалон, совершить любое преступление и так же преспокойно вернуться обратно? И никто с этим ничего не сможет сделать?

— Не совсем. Ты преувеличиваешь. Проникнуть в Авалон не так-то легко. Мы охраняем границы от тех существ, которым доступ в Авалон запрещен. Но если тот, кто хочет попасть в Авалон — Сидхе, а их не было приказа не пускать… — Финн пожал плечами. — У тебя еда остывает.

Отлично. Теперь у меня два папочки-волшебника в Авалоне. Я все еще хотела есть, так что я взялась за вилку и подцепила несколько фрикаделек прежде, чем продолжить атаку.

— A как насчет выхода из Авалона? — спросила я. — Мне вот, к примеру, нужно проходить таможню, чтобы выбраться. А Рыцарям?

— Тебе нужно проходить таможню, чтобы попасть в Англию; не для того, чтобы выйти из Авалона. Что касается Волшебного мира, то в нем нет таможни. А теперь дай мне спокойно поесть в тишине.

Наверное, он и так в течение этого ужина сказал больше слов, чем за всю предыдущую неделю. Я прекратила задавать вопросы, но продолжала лихорадочно думать. Если Сидхе могут попадать из Волшебного мира в Авалон и уходить обратно, когда им вздумается, значит, моя жизнь будет в постоянной опасности. Да, Финн будет охранять меня, но сегодняшний день показал: как бы он ни был силен и магически одарен, есть способы лишить его возможности меня защитить. И что тогда толку от того, что я — Мерцающая? От того, что у меня есть неслыханная сила?

Когда тот Рыцарь схватил меня сегодня, я была как героиня какого-нибудь ужастика, которая только и умеет, что громко кричать, и ни на что больше не пригодна.

— Как ты думаешь, ты можешь научить меня хотя бы основным приемам самообороны? — спросила я Финна, когда мы закончили ужин и принялись убирать посуду со стола.

Он посмотрел на меня с удивлением.

— Никакая самооборона не поможет против Рыцарей, — сказал он. — Даже твой дружок Итан не справился бы с ними. Знай твой отец, что на тебя могут напасть Рыцари, он бы не выпустил тебя из дома с одним телохранителем.

Это было совсем не то, что я хотела услышать.

— Итан — не мой дружок, — сказала я почти рассеянно. — И я не прошу сделать из меня суперниндзя. Я просто не хочу больше чувствовать себя совершенно беспомощной.

— Но ты и вправду беспомощна против Рыцарей.

— Суть не в этом, — сказала я. Интересно, он действительно такой тормоз или специально прикидывается? — Просто если я хотя бы буду представлять себе, что могу как-то защищаться, я буду знать, как попробовать сбежать или избежать боя. Ну, и учитывая то, как стремительно растет число моих врагов, где гарантия, что следующими на меня не нападут уже не Рыцари, а какие-нибудь другие существа из Волшебного мира?

Финн впервые взглянул на меня серьезно. Кажется, мысль показалась ему дельной. Он скрестил руки на своей накачанной груди и смерил меня взглядом.

— Рыцарям запрещено делиться своими знаниями и умениями с теми, кто Рыцарем не является. Это — против рыцарского кодекса.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он жестом остановил меня.

— Но, — сказал он, — если твой отец это одобрит, я могу найти кого-нибудь, кто научит тебя основам самообороны.

На лице его мелькнуло подобие улыбки, что заставило меня заподозрить неладное.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного? — спросила я.

Финн выглядел почти самодовольно.

— Да. И я могу обещать, он разбудит в тебе весь воинственный дух, который спрятан у тебя глубоко внутри.

— И что именно это означает? — спросила я, начиная подозревать, что мне предлагают вовсе не то, о чем я просила.

— Ты сама поймешь.

Клянусь, у него в глазах блеснули искорки с оттенком некоторого злорадства.

Отец вернулся только ближе к десяти вечера. Видимо, встреча проходила за ужином. Мы с Финном в это время сидели на диване в гостиной и смотрели по телику какой-то британский комедийный сериал. Я понимала одну шутку из трех, Финн тоже не смеялся, но каждый раз, как раздавался закадровый хохот, на лице его появлялось подобие улыбки, из чего я сделала вывод, что сериал ему все же нравится.

Даже за те несколько часов, что мы провели вечером вместе, состояние Финна значительно улучшилось. Он уже без гримасы боли поднялся с дивана, приветствуя отца, когда тот вошел в комнату. Они о чем-то договорились, отец поблагодарил Финна, и тот, попрощавшись, ушел.

Отец подошел к шкафу, откинул дверцу того, что оказалось баром, и налил себе щедрую порцию бренди, кажется. Он покрутил напиток в бокале, но сразу пить не стал.

— Судя по твоему выражению лица и по тому, как быстро ты направился к бару, встреча прошла не слишком плодотворно? — спросила я.

Мышцы его лица немного расслабились, он хмыкнул и отпил небольшой глоток бренди. Потом жестом пригласил меня сесть на диван, и мы расположились на противоположных его концах.

— Все прошло так, как я примерно и предполагал, — сказал он. — Все мы быстро и единогласно решили, что должны объединить свои усилия, чтобы защитить тебя. И следующие три часа провели в спорах, как именно сделать это наилучшим образом.

Он рассмеялся, покачал головой и сделал еще глоток бренди.

А вот мне все это вовсе не показалось смешным.

— Так что же вы решили?

— Мы решили продолжить разговор завтра.

— Ты шутишь? — простонала я.

Он сухо улыбнулся в ответ.

— Мы политики, моя дорогая. Для того чтобы прийти к консенсусу, нам нужно время и силы. Но все же мы единогласно решили, что нужно найти для тебя безопасное жилье.

Видимо, вид у меня был встревоженный, потому что отец быстро добавил:

— Не то чтобы здесь ты не была в безопасности, но просто здесь… до тебя легче добраться.

— Кому добраться?

Он пожал плечами.

— Когда у тебя есть враги, да еще такие серьезные, лучше, если они вообще не знают, где ты находишься.

Видимо, подразумевалось, что при мысли, что отец такой честный, такой откровенный со мной, меня охватит ликование — и я нисколечко не замечу, что он не ответил на мой вопрос! Неужели он и вправду так думает обо мне?