Все члены комиссии понимали, что Уилсон призывает к мелочному и просто бессмысленному акту отмщения. Но они также знали, что должны оказать содействие своему коллеге. По сути дела это было проявлением профессиональной вежливости. Кроме того, за их голосованием в поддержку Уилсона скрывалась убежденность в том, что нельзя позволять какому-то полковнику оскорблять члена Комиссии по оборонным ассигнованиям.

По вышеупомянутым причинам конгрессмены решили напомнить Пентагону лозунг Комиссии по ассигнованиям: «Тот, у кого золото, диктует правила». В конце концов вся эта грустная история была опубликована в передовице «Нью-Йорк тайме». Выяснилось, что по распоряжению Конгресса несчастный самолет DIA вместе с другим (на всякий случай) был навсегда выведен из состава воздушного флота военной разведки. А для того чтобы Пентагон как следует усвоил урок, к посольству США были прикомандированы два других самолета с пилотами техасской национальной гвардии.

Как обычно, Уилсона ничуть не беспокоили скандальные статьи и слухи. В течение какого-то времени казалось, что этот инцидент затмил все достижения Уилсона на Ближнем Востоке. Уже три года Уилсон был настоящей «серебряной пулей» для афганской войны, незримо проникавшей в потроха американского правительства. Он впервые продемонстрировал свою готовность нанести ответный удар, поскольку хорошо понимал: эта история лишь украсит легенду о том, что для любого американского бюрократа было бы самоубийством вставать на пути конгрессмена Чарли Уилсона, когда он занимается афганскими делами. Президент Пакистана был только рад помочь своему другу и великому покровителю джихада. Но во время следующей поездки Уилсона в Пакистан, когда он снова вступил в конфликт с другим представителем военных кругов, то встретил совершенно другое отношение со стороны Зии уль-Хака, решительно настроенного сделать все возможное, чтобы помешать могущественному союзнику добиться своего.

Вечером 15 ноября 1986 года бригадный генерал Мохаммед Юсеф отошел ко сну в полной уверенности, что заслужил себе место в раю. Рослый пучеглазый фундаменталист с бочкообразной грудью уже второй год руководил сверхсекретным афганским отделом ISI. Восторг, охвативший членов оперативно-тактической группы ЦРУ по Афганистану, когда чаша весов начала клониться в другую сторону, был ничем по сравнению с чувствами этого исламского воина. Он считал, что напрямую руководит величайшим джихадом современности, и впервые был убежден, что моджахеды собираются победить.

Бригадир Юсеф распределял оружие, планировал специальные операции, координировал боевую подготовку, контролировал расход взрывчатки С-4 и «Стингеров», а также руководил анализом спутниковых фотографий. Его офицеры находились в режиме прямой радиосвязи с командирами моджахедов в зоне боевых действий. Он даже направлял группы бойцов ISI, переодетых афганцами, для совместных действий с моджахедами или проведения отдельных спецопераций.

Юсеф находился в самом центре этой бурной деятельности и довольно часто причинял американцам сильное неудобство. Бригадный генерал не забыл, как его привезли в школу саботажа ЦРУ с повязкой на глазах. Он придумал собственную маленькую месть, лишь иногда позволяя сотрудникам ЦРУ посещать тренировочные лагеря. Когда он разрешил заместителю начальника отдела Ближнего Востока Тому Твиттену (только ночью и переодетому моджахедом) понаблюдать за боевой подготовкой афганцев, это считалось большой уступкой с его стороны. Юсеф даже гордился тем, что после двадцати двух запросов он по-прежнему не сообщил номер своего домашнего телефона двум начальникам оперативных пунктов, которые просили об этом. Он считал ЦРУ необходимым злом и был полон решимости удерживать Агентство на расстоянии вытянутой руки.

Юсеф был уверен, что американцы вербуют шпионов в его собственной разведслужбе. Многие из его подчиненных прошли обучение в США, и он гадал, какие взятки им предлагали. Его представление о могуществе ЦРУ было настолько преувеличенным, что не имело ничего общего с реальностью, но оно разделялось многими его соотечественниками. Он был убежден, что американцы ненавидят ислам и помогают Пакистану лишь из-за холодной войны с коммунистами. Он не сомневался, что те самые агенты ЦРУ, которые помогают моджахедам, одновременно пытаются помешать усилиям его страны по созданию ядерной бомбы. Он знал, что они боятся таких афганских фундаменталистов, как Гульбеддин Хекматиар, его любимый полевой командир, которого ISI в течение десяти лет содержала на своем окладе. Его разведслужба всегда благосклонно относилась к фундаменталистам, и он был оскорблен, когда посольство США обратилось к ISI с просьбой отречься от этих истинных воинов Аллаха и вверить джихад в руки «умеренных» мусульман. Он отказался это сделать.

На его плечах лежала огромная ответственность, и в 1407 году по исламскому календарю бригадный генерал Юсеф считал своей уникальной привилегией пост руководителя величайшего джихада современности. Поэтому он с гордостью отошел ко сну 15 ноября как человек, который поклоняется только Аллаху. По правде говоря, он был почти так же глубоко предан своему шефу генералу Ахтару Абдул-Рахману, который разбудил его посреди ночи со срочной директивой от самого президента Зии уль-Хака.

Ахтар сообщил, что американский чиновник вместе с женщиной пытается проникнуть в Афганистан с территории Пакистана. Бригадный генерал должен найти и остановить этого человека. Ахтар добавил строгое предупреждение: Юсеф не должен раскрывать причастность ISI или пакистанского правительства к задержанию американца.

Разумеется, американским чиновником, направлявшимся в Пакистан, был Чарли Уилсон, но Зия ошибся в своем заключении насчет женщины. Аннелиза Ильченко не собиралась проникать в зону боевых действий, так как это не соответствовало ее представлениям о приятном отдыхе. Ее вполне устраивало пребывание в Пешаваре, пока ее благородный рыцарь совершает подвиги за рубежом.

Хотя инцидент с самолетом DIA был еще свеж в памяти Уилсона, он уговорил Аннелизу отправиться с ним в эту последнюю служебную командировку. Он описал поездку как идеал романтического отпуска: берег Амальфи, слоновий питомник на Шри-Ланке, чудеса шопинга в Гонконге, оживленные экзотические улицы Шанхая и Великая Китайская стена — все это вело к ее давней мечте, неделе отдыха на Таити. Путешествие продолжительностью более одного месяца начиналось в Риме, где их развлекал Берти ван Стора, представитель «Эрликона»; была предусмотрена остановка в Лондоне, а затем перелет в Пакистан, поближе к событиям афганской войны. Он договорился со своим любимым помощником из Пентагона, полковником Руни, чтобы тот отправился с ними и занялся решением текущих вопросов, включая даже развлекательную часть поездки, которую Уилсон оплачивал из собственного кармана. Когда они прибыли в Афганистан, Аннелиза с некоторым недоумением узнала, что Чарли собирается оставить ее одну в отеле на время своего визита в Афганистан. Он объяснил, что уже давно хочет побывать в настоящем бою вместе с моджахедами.

Принимая во внимание участие Чарли в афганской программе, можно было подумать, что он попытается засекретить свою поездку в Пакистан и встречи с сотрудниками ЦРУ, но он снова выкинул эксцентричный номер и привез с собой техасского репортера, который должен был освещать его вылазку в зону боевых действий.

Уилсон предложил молодому человеку бесценный опыт. За день до предполагаемого перехода границы они отправились на Хайберский перевал, где журналист с ужасом наблюдал за ожесточенным сражением с участием советской танковой бригады.

Уилсон и сам испытывал определенную тревогу, но у репортера остались дома жена и двое детей, поэтому он не горел желанием стать военным корреспондентом. Чарли поступил по-джентльменски и милостиво отпустил его. В сущности, он почувствовал себя еще большим героем, когда облачился в афганские одежды, обнял Аннелизу и вышел на улицу к моджахедам, которые приехали взять его с собой на борьбу с русскими. Она сказала, что будет ждать его возвращения в американском консульстве.