Невилл допил шерри. „Я могу понять, почему ЦРУ охотится за ним, — подумал он. — Несанкционированное массовое истребление людей, или что-нибудь в этом роде“. Брачер считал людьми только белых европейцев нееврейского происхождения. Все остальные — отбросы. И хотя ЦРУ порой действовало так, словно Конституция была не более, чем незначительный раздражающий фактор, Невилл подумал, что видимо, и там не очень-то нуждались в агентах с мировоззрением Фредерика Брачера.

Луиза тоже не спускала глаз с брата. Неприязнь боролась в ней с чувством жалости. Она вдруг вспомнила, каким героем он ей казался много лет назад в своей ослепительной форме, как сильно она любила его. „Что же произошло?“ — подумала она уже в который раз. Он всегда предпочитал физическую силу интеллектуальной, никогда не сочувствовал социальным движениям или всеобщим прогрессивным настроениям, которыми жила Америка его юности. Что же такое с ним случилось, что превратило его из молодого идеалиста в ярого расиста фанатика? Это могла быть война, или его служба в ЦРУ, или… или… Она вздохнула, совершенно не представляя, почему Фредерик отвернулся от всего того, что, по ее мнению, было истинным и справедливым. Впрочем, сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать это с ним. Она думала, как бы поскорее выбраться из этого Центра и улететь в Намибию.

— Луиза, — улыбнулся Брачер, — тебе не нравится шерри? Я могу сказать, чтобы тебе принесли что-нибудь другое.

— Не надо. Я хочу услышать от тебя объяснения, — холодно сказала Луиза. — И перестань притворяться, что тебя очень радует встреча старых друзей и что ты питаешь ко мне неясные чувства. Ты прекрасно знаешь мое мнение о тебе, а я не заблуждаюсь относительно того, что ты думаешь обо мне.

Он рассмеялся:

— Ты ошибаешься во мне, дорогая. Ты всегда была неправильного мнения обо мне.

— Неужели? — она скептически подняла брови.

— Конечно. Но раз уж у тебя нет настроения для дружеской беседы, позволь мне перейти к делу. Во-первых, — он повернулся к Невиллу, — прошу прощения за некоторую бесцеремонность, с которой вас сюда доставили. Нашей первой заботой была секретность. Надеюсь, я не причинил вам больших неудобств.

— Что ты, нет, нет, все в порядке, — сказал Невилл с подобострастным смешком.

— Джон! — с отвращением пробормотала Луиза.

— Ну и прекрасно, — сказал Брачер. — Дело в том, что мне нужна твоя помощь, Джон. Мне нужен человек, которому я мог бы довериться. Ты всегда был немного идеалист, Джон, но для меня главное, что ты знающий человек. А инстинкт самосохранения заставит тебя держать язык за зубами. — Он взглянул на сестру. — И уверен, тебе не составит труда утихомирить Луизу. Ты же не хочешь остаться вдовцом, Джон?

— Н-нет, Фредерик, к-конечно нет.

— Хорошо, — Брачер удовлетворенно кивнул, — я так и думал. Видишь ли, мне нужен специалист в области медицины и психологии. Кажется, у тебя есть докторская степень в психологии, и насколько мне известно, недавно ты прошел медицинскую интернатуру, не так ли?

— Да, это правда. Я поражен твоей осведомленностью.

— Меня всегда интересовало все, что связано с моими родственниками, — сказал Брачер. — Итак, ты собираешься стать миссионером. Едешь в Намибию делать прививки от полиомиелита неграм-коммунистам, или что-то в этом роде.

— Я, м-м… да, мы собираемся работать в Африке, — подтвердил Невилл.

Было очевидно, что Брачер отнюдь не симпатизирует его предстоящей деятельности, и пастор постарался сменить тему, а заодно и пресечь возражения жены, которые — он чувствовал — ей не терпелось высказать.

— Ты интересуешься психологией? Но, Фредерик, есть много людей, которые разбираются в клинической психологии лучше, чем я. Мои знания и опыт довольно ограничены.

— Странно, что тебе еще нужны какие-то советчики в этом деле, Фредерик, — вставила Луиза. — Глядя на тебя подумаешь, что ты довольно тесно контактировал с психиатрами. По крайней мере, тебе это не помешало бы.

— Ах, Луиза, — дружелюбно рассмеялся Брачер, — всегда остришь. Нет, я не трачу время на психиатров. Большинство их них я считаю предателями белой расы, которые зарабатывают на жизнь тем, что нянчатся со слабыми. Меня интересует… — Он на секунду замолчал, словно обдумывая что-то. — Скажи, Джон, ты когда-нибудь имел дело с судебной медициной, вскрытиями и тому подобным?

Невилл пожал плечами:

— Только в рамках обычной медицинской практики. А в чем дело?

— Если тебе показать труп, смог бы ты определить причину смерти?

— Думаю, да. Если только там нет ничего экзотического или таинственного. Я ведь не силен в химии.

— Знаю, знаю, — Брачер все еще что-то обдумывал. Затем он встал и сказал:

— Я хочу тебе кое-что показать. Это на третьем этаже. Луиза, тебе, наверное, лучше остаться здесь, потому что это зрелище не из приятных.

— У меня крепкий желудок, Фредерик, — сказала она. — И это очень кстати с таким родственником, как ты.

Он предпочел не реагировать на явное оскорбление.

— Как хочешь. Следуйте за мной.

Брачер, а следом и Невилл вышли из кабинета в коридор. Брачер обернулся и увидел, что Луиза стоит в дверях, сложив руки на груди.

— Ты передумала? — спросил он.

— Нет, но я никуда не пойду, пока ты не скажешь мне, что происходит. — Она угрожающе посмотрела на мужа. — И Джон тоже не пойдет.

Невилл не знал, как себя вести и что сказать. Он не хотел раздражать ни жену, ни Брачера, но тот даже не посмотрел в его сторону.

— Всему свое время, Луиза, всему свое время. Сначала давай поднимемся на третий этаж.

— На третьем этаже ничего нет, кроме шкафов с документацией, — возразила Луиза.

— Значит, ты была там? — спросил Брачер.

— Да нет, — она пожала плечами, — что мне там…

Она вдруг замолчала, осознав, что он имел в виду.

— Вот именно, — Брачер улыбнулся, — никто из обычных сотрудников никогда не поднимается на третий этаж, потому что все знают, что там находятся складские помещения. Удобная ширма, не правда ли, как впрочем и эти медицинские исследования, которыми якобы занимается наш Центр.

Она несколько мгновений смотрела на него, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Фредерик, так что здесь происходит в конце концов? — потребовала она, — о чем ты говоришь?

— Я уже сказал, кузина, всему свое время.

Он жестом пригласил ее выйти в коридор, и она, поколебавшись, подчинилась.

— Расскажи мне, что ты знаешь о человеке, который принял тебя на работу, — сказал он по дороге к лифту.

— Ты хочешь сказать, который НАС принял на работу?

— Совсем нет. Крейтон Халл — мой коллега, а отнюдь не начальник.

— Но ведь он платит тебе?

— Нет, — усмехнулся Брачер, — у меня свои собственные средства.

— Добытые, надо полагать, честным путем, — пробормотала она.

— Итак, что ты знаешь о Крейтоне Халле? — повторил Брачер, нажимая на кнопку лифта.

— Ну, — вздохнула Луиза, — я знаю, что он богат…

— Он миллиардер, — кивнул Брачер. — Дальше.

— Он сколотил состояние давно, во времена еще очень низких налогов. Какие-то шахты, по-моему… Он довольно консервативен, и немного филантроп. Когда я поступила сюда, мне сказали, что он отчисляет огромные суммы на генетические исследования в надежде найти средство от рака, СПИДа и прочего.

Она замолчала.

— Или это тоже удобная ширма?

— Именно „ширма“ и очень удобная. Халл — истинный консерватор, я бы даже сказал, реакционер, и нельзя винить его в стремлении вернуть устои прошлого, особенно теперь, во времена всеобщего упадка белой расы.

— Фредерик, ради всего святого!.. — начала было Луиза, но тут подошел лифт, и они вошли в кабину. Брачер нажал несколько кнопок в одному ему известной последовательности, и дверь лифта закрылась.

— Мы с Халлом разделяем одну общую тревогу… — продолжил Брачер. — Не единственную, конечно, но самую важную. Если не предпринять определенных шагов в отношении черных, азиатов и евреев, которые всем заправляют, белая раса обречена на рабство и даже на вымирание.