Реймор присвистнул:
— Я бы пожертвовал годовым заработком, чтобы заполучить этого человека.
— Конечно, конечно, — сказал Пратт. — Однако мистер Халл не хочет перебрасывать на этот проект наши основные научные силы, пока не убедится, что дело стоит того. Брачер будет руководить проектом, а я назначен пока научным консультантом. Я не сомневаюсь, что как только мы получим первые результаты, весь проект целиком перейдет в вашу компетенцию. А в настоящий момент от вас требуется лишь, чтобы вы выделили химика в помощь доктору Невиллу, или преподобному Невиллу, уж и не знаю, как его назвать.
— Доктор Невилл? Что-то я не припомню такого.
— Он женат на двоюродной сестре капитана Брачера Луизе. Он доктор медицины, а также имеет научную степень в психологии.
— Ко всему прочему, он еще и пастор? — спросил Реймор. Пратт утвердительно кивнул. — Весьма внушительно. Столько научных степеней…
Пратт ползал плечами:
— Уж мы-то с вами знаем, как просто добываются университетские степени, и как мало они на самом деле значат.
Реймор бросил бумаги на стол и принялся расхаживать взад-вперед: — Даже и не знаю, кто из моих людей лучше всего подойдет по своей специализация, — вслух рассуждал он. — Может быть, Белзер. Он, пожалуй, лучший специалист в спонтанной мутации генов. Мне кажется, капитану Брачеру нужен именно такой человек…
Пока Реймор раздумывал, кем из своих ассистентов он может пожертвовать, Петра Левенштейн, движимая любопытством, подошла к столу и заглянула в бумаги. Поначалу она старалась не привлекать внимания, но, увидев слово «оборотень», она побледнела и быстро схватила всю стопку со стола. Забыв о мерах предосторожности, дрожащими руками держа документы, она с жадностью водила по ним глазами.
Пратт вырвал у нее бумаги, раздраженно заметив:
— Это документы личного характера, мисс!
Она не ответила. Вместо этого она посмотрела на Реймора и произнесла с видимым волнением:
— Доктор, вы должны перевести меня на этот проект, просто обязаны!
— Ну-ну, Петра, — начал Реймор, — здесь нужен более опытный специалист, имеющий особую подготовку в…
— Пожалуйста, доктор, прочитайте мое личное дело, — прервала она его. — Все мы прошли тщательный отбор, прежде чем были зачислены в штат, и я уверена, в моем деле вы найдете гораздо более сильные аргументы, чем я могу сейчас привести. Вы увидите, что я имею определенный опыт в области генетики. — Она помолчала. — Кроме того, вы поймете, что у меня есть личные причины для работы над этим проектом.
— Петра, я не могу вас отпустить, — твердо сказал Реймор. — Ваши обязанности здесь…
— …может с таким же успехом выполнять любой из имеющихся в вашем распоряжении химиков, — закончила она. — Доктор, я прошу вас, прочитайте мое досье. Ну, пожалуйста!
Несколько секунд Реймор в нерешительности раздумывал, затем сказал.
— Хорошо. Конечно… Вы не возражаете, профессор?
Пратт пожал плечами:
— Как вам угодно.
Как только Реймор вышел, Пратт повернулся к Петре:
— Мисс Левенштейн, должен вам заметить, что мне не нравится, как вы себя ведете с вашим непосредственным начальством.
Она опустила глаза:
— Кажется, я допустила грубость. Простите меня, профессор, я виновата. Но мне просто необходимо участвовать в этом проекте, понимаете, НЕОБХОДИМО!
Он скользнул по ней оценивающим взглядом, похотливо отметив безупречно чистую кожу и стройную спортивную фигуру. Затем он подошел ближе и сказал:
— Надеюсь, вы понимаете, что окончательное решение будет за мной.
— Да, я понимаю, профессор, — ответила она. — И я буду бесконечно признательна, если вы предоставите мне эту возможность. Меня всегда чрезвычайно занимал процесс мутации. К этой теме — как бы это сказать — у меня свой особый интерес.
Он понимающе кивнул и затем, без лишних предисловий прижал девушку к себе и начал суетливо водить правой рукой по ее ягодицам. Она вся окаменела, но не сделала попытки высвободиться.
— Да, да, конечно, — сказал он, — и я уверен, вы сумеете отблагодарить за это.
Левой рукой он грубо мял и тискал ее грудь. Петра с трудом подавила желание плюнуть ему в лицо и вымученно улыбнулась:
— О, да, профессор, конечно.
Она крепко закрыла глаза и изо всех сил старалась изображать удовольствие, в то время, как Пратт, навалившись на нее всем телом, прижался толстыми мокрыми губами к ее губам. Она почувствовала во рту его язык и ощутила перегар пива и несвежей пиццы.
Напрягая каждый мускул, она с трудом подавила рвоту.
Дверь открылась, и вошел Реймор, на ходу читая содержимое папки. Пратт немедленно отпустил девушку и отступил назад, поэтому когда Реймор поднял голову, он не заметил ничего необычного.
— Думаю, мисс Левенштейн нас вполне устроит, — сказал Пратт.
— Да, да, я склонен с этим согласиться, — кивнул Реймор. — Я предлагаю вам спуститься в мой кабинет, профессор, а через минуту я к вам присоединюсь. У меня есть бутылочка вина, припасенная специально к вашему приходу.
— Конечно, — согласился Пратт, вперевалку направляясь к выходу. — Я с нетерпением жду, когда мы будем работать вместе, мисс, — многозначительно сказал он, закрывая за собой дверь.
Повернувшись к девушке, Реймор сказал:
— Я, разумеется, знакомился с вашим личным делом, когда вы устраивались на работу, но никогда не придавал значения этим фактам, — в его голосе слышалось сочувствие И мать, и отец сразу…
— Да, доктор, — еле слышно произнесла она.
Он покачал головой:
— Ужасная смерть…
— Да, доктор. — Ее лицо превратилось в бесстрастную застывшую маску.
Он немного помолчал.
— Петра, но вы же понимаете, что здесь вряд ли есть какая-то связь. И потом, показания напуганного, пережившего психологическую травму ребенка…
— У меня совершенно отчетливые воспоминания об этом дне, доктор… В любом случае, есть ли здесь какая-то связь, или ее нет, я должна работать над этим проектом.
Он кивнула:
— Я прекрасно вас понимаю. Однако и вы поймите, что личные пристрастия ни в коей степени не должны мешать научной объективности и преданности своему долгу.
— Конечно, я понимаю, — сказала она с легким раздражением. — Я ведь ученый, в конце концов!
— Безусловно, — мягко сказал он.
Затем он закрыл папку, положил ее на стол и направился к двери.
— Будьте добры, проследите, чтобы здесь все убрали. А я пойду к профессору.
— Да, доктор, — сказала она. — Я немедленно этим займусь.
В обязанности лабораторного ассистента входила уборка трупов, нечистот и прочих следов агонии и смерти. Но сначала Петра Левенштейн проделала два других дела.
Прежде всего она взяла со стола свое досье и, вынув копию наиболее интересного полицейского рапорта, сложила ее и сунула в карман халата.
Затем она вышла из лаборатории и отправилась в уборную, где в течение нескольких минут энергично выполаскивала рот, стремясь избавиться от привкуса омерзительного поцелуя. «Жирная свинья,» — пробормотала она и сплюнула в раковину.
6
Гладкие, ослепительно белые стены камер третьего этажа Центра «Халлтек» крайне редко оглашались смехом. Бласко громко хохотал, слушая Луизу Невилл, которая пересказывала ему недавние события, потрясшие ее узкий семейный круг.
По возвращении в Маннеринг Брачер посвятил Невилла в подробности своей беседы с Халлом и рассказал о вновь созданном проекте «Ликантроп», строго настрого предупредив Невилла, чтобы тот держал язык за зубами. Невилл, с ужасом осознав, во что его втянули, тут же выложил все Луизе. Она в свою очередь, не обращая внимания на Бриггса, ворвалась в кабинет брата, и высказала ему все, что думала о нем и его планах. После этого Брачер вызвал Невилла и обрушил на него всю ярость, на которую только был способен.
Бласко рассмешило то, как Луиза описала ссору, растерянность Невилла, свой гнев и испепеляющий сарказм Брачера. Бласко сидел на стуле, являющимся единственным предметом мебели в камере, и, держа на коленях тарелку, ел похлебку с большим куском черного хлеба. Тем несчастным, которые попадают в руки изуверов-ученых Центра «Халлтек», редко удается хорошо поесть, чаще всего им приходится просто голодать. Но Бласко был нужен Брачеру для эксперимента, который должен состояться через несколько дней, и поэтому его скрепя сердце подкармливали черствым хлебом и похлебкой, представляющей собой чуть теплый бульон, в котором плавал кусок жесткого мяса сомнительного происхождения.