БОЛЬ!

БОЛЬ!

БОЛЬ!

Калди закричал и обеими руками обхватил голову. Он повернулся набок, его била дрожь. Бласко бросился к нему, обнял и, прижимая к себе, словно ребенка, забормотал:

— Янош, Янош, бедный мой Янош!

Понемногу боль утихла, и Калди горько заплакал. Он оплакивал самого себя и свое нескончаемое мучительное бессмертие. Он оплакивал Клаудиу. Он оплакивал тысячи и тысячи невинных жизней, ставших жертвой его проклятия. Он плакал, плакал, плакал.

Проходили дни. Калди ждал полнолуния. Невилл молился. Петра продолжала свои эксперименты. Бласко с каждым днем все заметнее нервничал, а Луиза становилась все мрачнее. Брачер множил число новых смертей.

И вот уже — до полнолуния осталось меньше двух дней.

— Итак? — спросил Фредерик Брачер. Он сидел за столом, деловито занимаясь чисткой своего пистолета. — Ты ознакомился с письмом. Что скажешь?

Похоже, Брачер был сильно не в духе, хотя до настоящего момента причин своего недовольства не обнаруживал.

Невилл, задумчиво нахмурив брови, читал коротенькое письмо, только что полученное от профессора Лангхорста из Калифорнийского университета, ученого-филолога с мировым именем. Петра Левенштейн, сидящая рядом, вытягивала шею, безрезультатно пытаясь заглянуть в бумагу, которую Невилл держал в руках.

— Мягко выражаясь, это… хм… довольно-таки странно, — проговорил Невилл.

— Вот именно — «мягко выражаясь», — кивнул Брачер, не спуская глаз с заметно нервничающего пастора. Взгляд его был холодным и злым. — И конечно же, это здорово поможет нам в выяснении всей подноготной нашего дорогого Калди, не так ли? — В его голосе звенел ледяной сарказм.

— Вполне может быть, — медленно кивнул пастор. — По крайней мере, это может оказаться полезным при определении даты его… э-э… не рождения, а…

— Доктор, — обратилась к нему Петра, — разрешите взглянуть?

— Ах, да, конечно, — ответил он, поспешно протягивая ей письмо.

Она быстро пробежала его глазами и, не говоря ни слова, вновь отдала Невиллу.

— Какие у вас будут соображения, Петра?

— Боюсь, что никаких, — ответила она. — Разумеется, я слышала о Магах из рождественских сказок… то есть о так называемых «волхвах с востока»,[14] но…

— А тебе никогда не приходило в голову, Джон, что дружище Калди просто-напросто водит тебя за нос? — спросил Брачер.

— Н-нет, Фредерик, — заикаясь пробормотал Невилл. — Почему собственно ты?..

Брачер разжал руки, и пистолет с глухим звуком упал на стол. Это было так неожиданно, что Петра и Невилл вздрогнули.

— Давай-ка восстановим факты, если не возражаешь, — сказал он, его голос ничего хорошего не предвещал. — Калди соглашается сотрудничать с нами, соглашается на сеансы гипноза, которые должны помочь ему вспомнить прошлое и открыть причины своих необыкновенных способностей. При этом он, разумеется, заявляет, что не помнит своего происхождения, что, по моему мнению, звучит довольно нелепо. И каковы же результаты гипнотической регрессии?

— Ну… — начал было Невилл, прекрасно зная, что вопрос был риторическим.

— Заткнись, Джон! — бесцеремонно оборвал его Брачер. Казалось, при этих словах неведомая сила буквально придавила Невилла к стулу. — Он рассказывает тебе какие-то идиотские истории про Нострадамуса, Дракулу и Мерлина. И ты веришь! Французский пророк, румынский вампир и британский колдун.

— Но, Фредерик, уверяю тебя…

— Да это выдумки от начала и до конца, безмозглый ты осел! — взорвался Брачер. — Он же тебе сказки рассказывал. Астрологи, волшебники и живые покойники! Господи боже, да можно ли быть таким простофилей, Джон!

— Но…

— А теперь он пытается приплести к этой компании самого Иисуса Христа! Волхвы с востока, Джон? Magi, черт бы их побрал?

— Ф-Ф-Фредерик, но он… ни разу не упоминал Господа…

— Ну еще бы, конечно, нет, — фыркнул Брачер, — это было бы слишком явно, слишком очевидно для нас… вернее, для тебя. А что касается меня, то я давно все понял.

— Прошу тебя, Фредерик, — взмолился Невилл.

Его лицо и руки покрылись испариной. — Существует множество различных толкований…

— Ты идиот, Не вилл! — с этими словами Брачер ловко выдернул листок из дрожащих рук пастора и начал читать вслух:

— «В интересующей вас фразе, приведенной в транскрипции, хотя транслитерация оставляет желать лучшего, мы, по всей вероятности, имеем дело с хаттским языком, распространенным в древнем Иране; во всяком случае он весьма напоминает язык, которым были написаны „Гаты“-самая древняя часть священной книги зороастризма „Авесты“…» — Брачер поднял глаза. — Ну как, ты следишь за ходом мысли? — спросил он саркастически.

— Фредерик… — осторожно начал Невилл.

— Отлично. — Капитан вновь обратился к письму: — …Данная фраза переводится следующим образом: «Зло изнутри одолей, извне зло побори». И, насколько мне известно, является частью ритуального заклинания или, возможно, молитвы зороастрийских жрецов, известных нам под именем Магов (от греческого слова magoi). Это слово родственно латинскому magus, означающему «волхв», «мудрец».

Капитан взглянул на пастора и спросил:

— Ну что, все предельно ясно, не так ли?

— Конечно, конечно. Но если честно, Фредерик, я не вижу…

— Да ты вообще ничего не видишь, Джон! — закричал Брачер. — Ведь еще немного, и Калди расскажет нам, что Иисус Христос самолично превратил его в оборотня!

Невиллу хватило смелости робко улыбнуться.

— Едва ли это возможно, Фредерик. С точки зрения теологии, подобно суждение классифицировалось бы…

— Заткнись, Джон, и слушай меня очень внимательно, — он подался вперед, в то время как Невилл еще больше съежился на стуле. — Я привлек тебя на этот проект, потому что мне нужен был настоящий специалист, который в то же время умел бы держать язык за зубами и выполнял все, что ему прикажут. Но я даже представить себе не мог, что ты окажешься таким дураком и позволишь какому-то невежественному уроду в человеческом обличье водить себя за нос! — Он прикрыл глаза, словно призывая все свое терпение, чтобы дать волю ярости. — Меньше чем через сутки луна войдет в полную фазу. Так вот. Мисс Левенштейн отлично справилась со своей задачей, и мы располагаем формулой, которая, по ее словам, даст ожидаемый эффект. Испытания назначены на сегодня. Сначала будем экспериментировать на одном из заключенных, а в случае успеха — на специально отобранных добровольцах из моей охраны. Если все пойдет по плану, то уже до конца недели у нас будут абсолютно неуязвимые солдаты, и тогда потребность в Калди, равно как и в его друге Бласко, отпадет. — Он многозначительно помолчал. — И если ты к этому времени не выяснишь хоть что-нибудь действительно полезное о причинах и происхождении его необычные состояния, то и твои услуги мне больше не понадобятся. Полагаю, я выразился достаточно ясно.

— Ф-Ф-Фредерик…

— Я слишком долго терпел твою непроходимую тупость, равно как и непозволительную наглость твоей жены. Мое терпение иссякло, — холодно продолжил он. — Если в ближайшее время у меня на столе не будет заслуживающей доверия информации об этой твари, пеняй на себя. В следующий раз, когда мне понадобятся подопытные субъекты, ими станете ты и Луиза!

— А как же Калди? — тихо спросила Петра. — И Клаудиа?

Он резко повернулся к ней.

— Что вас интересует?

— Но ведь мы должны найти способ уничтожить их, капитан, — ответила она. — Они представляют опасность.

— На худой конец, у нас есть Реймор, пусть он и разбирается с этим, — сказал он. — Все живое так или иначе можно убить. Уверен, он справится с этой задачей. — Он вновь повернулся к Невиллу: — А теперь ступай к своему цыганенку и передай, что потакать ему я больше не намерен. И постарайся выжать из него сколько-нибудь разумные сведения, Джон, или видит Бог, ты распростишься с жизнью уже на этой неделе. Все, убирайся отсюда!