— Да собственно… это… он… э-э…
— Очередную сказку? — словно подсказывая ответ, спросил капитан.
— Хм, да, пожалуй…
— И в чьей же компании он пребывал на этот раз? Президента Вашингтона или Оливера Кромвеля? А может, Будды и Конфуция? Впрочем, скорее всего в компании Гитлера и Сталина, верно? Нет, конечно, нет, он наверняка пил на брудершафт с Александром Великим!
«О, Господи!» — беззвучно возопил Невилл.
— Нет, Фредерик, он рассказал о… о Понтии Пилате, Иисусе Христе и Святом Распятии.
— Неужели? Не может быть! — воскликнул Брачер в притворном изумлении. — Он, очевидно, был Христом, а несчастные римляне никак не могли вбить гвозди ему в руки, так?
Невилл дрожащей рукой вытер пот со лба.
— Нет, он… он был Вараввой.
— Ах, Вараввой! Ну, конечно, как я раньше не сообразил! А его загадочная подруга Клаудиа никто иной, как Мария Магдалина, верно?
Невилл вздохнул.
— Нет, она была женой Пилата.
— Ах, женой Пилата! — кивнул Брачер. — Что ж, это логично. — Он поднял глаза на Невилла, и в них уже не было и следа прежней веселой беззаботности. — Ну что, теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему я хочу, чтобы именно ты выступил в этой роли сегодня ночью?
— Фредерик, я…
— Джон, ты — позор для всех нас, позорное пятно на семье, взрастившей тебя, на великой и чистой расе, к которой принадлежишь. По несчастью, ты приходишься мне родственником. А посему для меня это своего рода акт самоочищения — заставить тебя принести хоть какую-то пользу нашему делу, хотя бы в качестве подсадной утки.
— Фредерик, пожалуйста… — пастор не стесняясь плакал.
— Ты слабак, Джон, трус и ничтожество. Ты мне отвратителен, меня тошнит от одного твоего вида. Луиза, по крайней мере, не боится высказывать свое мнение вслух — мужество, видимо, наша фамильная черта — но ты! Да ведь ты будешь лизать задницу любому, кто плюнет тебе в лицо!
— Фредерик, я сделаю все, что ты хочешь, клянусь…
— Разумеется, сделаешь. Ты сделаешь все, что угодно, и для кого угодно, мерзкое ты насекомое! Так вот. Когда все будет позади, и у меня не останется сомнений в неуязвимости и отличных боевых качествах моих солдат, то твоя наглая жена будет ликвидирована, равно как и ее цыганские друзья. — Он помолчал. — По крайней мере, это касается Бласко. А потом придет черед и для Калди, когда Петра или Реймор найдут способ это сделать. Луизу так или иначе придется убрать, но она примет смерть стоя, в этом я не сомневаюсь. А вот ты, если, конечно, переживешь эту ночь и если вдруг кто-то из моих людей будет убит, еще понадобишься мне для производства вскрытия. Но если же никого из них не убьют и не ранят, то, боюсь, тебе, как досточтимому слуге Господа нашего, придется приготовиться к встрече с Ним.
— Но я уверен… я уверен… то есть я могу и дальше… помогать… ведь этот проект…
— Помогать дальше?! — воскликнул Брачер и недобро засмеялся. — А какого черта ты решил, что от тебя вообще была какая-то помощь? Ах, ну да, ты произвел вскрытия подопытных субъектов. Но это вряд ли можно охарактеризовать как существенный вклад в наш проект. — Он покачал головой. — Нет, Джон, не обольщайся. За этот месяц ты реально сделал только два дела: позволил этому уроду в человеческом обличья безнаказанно издеваться над нами, выдумывая идиотские сказки, это во-первых, и окончательно вывел меня из терпения, во-вторых. Мне кажется, от таких твоих услуг мы вполне можем отказаться, а?
— Фредерик, ради бога…
Брачер хмыкнул.
— Ты давно не перечитывал Ницше, Джон. Бог мертв. Теперь все возможно. Ну, довольно. Бери колпак и пошли.
На ватных, подгибающихся ногах пастор поплелся за Брачером. Из освещенного помещения они вышли в кромешную тьму, и Брачер посмотрел на небо. Луна была почти круглой. «Завтра ночью, — подумал он, — моих парней придется крепко запереть. Но сегодня они еще люди, они разумно мыслят, и им не страшны еврейские автоматы».
— Интересно, какое все-таки отношение ко всему этому имеет полная луна, — вслух подумал Брачер.
— Что? — спросил Невилл.
— Ничего, — рявкнул капитан, — Я не с тобой говорю. Молчи и следуй за мной. — Он посмотрел на дрожащие руки пастора. — И возьми себя в руки, наконец. Тебе придется сделать уколы моим парням, и здесь не должно быть осечки. Учти, для тебя это, быть может, последний шанс совершить в жизни хоть что-то разумное.
Брачер привел Невилла к какому-то бараку и, открыв дверь, пропустил его вперед. Здесь, посреди большой длинной комнаты стоял капрал Бриггс, а перед ним шеренга «кнутов», которые словно по команде замерли, увидев Брачера. По всей видимости, в бараке до сегодняшнего вечера никто никогда не жил. Единственным предметом мебели здесь был стол, одиноко стоявший у дальней стены.
Брачер махнул рукой в сторону стола и бросил Невиллу:
— Раствор и шприцы там. Приготовь все, что нужно.
Еле передвигая ноги, Невилл направился к столу, а Брачер тем временем обратился к Бриггсу:
— Ты объяснил им ситуацию?
— Да, капитан, — ответил тот, — я им все рассказал.
— Отлично. — Вдруг Брачер нахмурился. — Да, но ведь здесь четырнадцать человек, Бриггс. Я же сказал, что мне нужно пятнадцать.
— Пятнадцатым буду я, сэр. Если позволите.
Брачер оценивающе посмотрел на него.
— Тебе ведь известно, какая это страшная боль, Бриггс.
— Да, капитан, — спокойно ответил его верный помощник, — но мне также известно, какой силой я смогу после этого обладать.
Брачер улыбнулся и согласно кивнул. Затем он повернулся к остальным «кнутам», которые стояли перед ним навытяжку, в их глазах светилось возбуждение и напряженное ожидание. Капитан прошел вдоль, шеренги, заглядывая каждому в лицо.
— Солдаты! — торжественно начал он. — Вы добровольно вызвались участвовать в самом, пожалуй, важном эксперименте, от которого зависит успех всей нашей научной программы. Первоначально вам было известно только то, что нам нужны добровольцы для испытания нового химического вещества, способного поднять эффективность и боевую мощь нашей будущей армии. До сегодняшнего дня подробности этого эксперимента держались от вас в секрете, и теперь, когда вы узнали все, наверняка кое-кто проникся здоровым скептицизмом. — Брачер помолчал, обводя взглядом напряженные, взволнованные лица. — Хочу вас заверить, что все это — чистая правда. Я видел чудовище своими глазами, видел, как оно превратилось из человека в зверя. И — верьте мне! — его нельзя ни ранить, ни убить ни в одном из его обличий. — Он снова сделал паузу, давая им время переварить услышанное. — Проведенные научные изыскания показали, что неуязвимость, по всей вероятности, достигается благодаря наличию в крови оборотня особого фермента. Но вы все должны понять, что человек, в организм которого введен раствор, содержащий этот фермент, тем не менее смертен, его можно убить. Однако, как вам наверно уже рассказал капрал Бриггс, нам понадобилось расстрелять практически в упор девяносто пуль, чтобы подопытный субъект, на котором испытывался данный раствор, умер. Вдумайтесь, джентльмены, девяносто пуль, чтобы убить одного безоружного человека! — Он торжествующе оглядел их. — Неплохо, правда?
Он помолчал, ожидая, пока утихнет гул возбужденных голосов и затем продолжил:
— Я не хочу ничего скрывать от вас. Если кто-то передумает, может уйти прямо сейчас. Помните, о чем вас предупредили. Будет очень больно. Кроме того, во время физиологических изменений, которые будут происходить с вами каждый месяц в ночи полнолуния, вас необходимо будет изолировать. Зато все остальное время вы забудете про болезни, вам не потребуются сон и еда, вас не будут мучить жажда и голод, усталость и боль. И еще — вы проживете намного дольше всех остальных. — Брачер перевел дух и снова внимательно посмотрел на каждого из них. — Таковы факты, господа. Так кто хочет уйти?
Никто не шевельнулся.
— Молодцы! — воскликнул Брачер и обратился к Невиллу — Джон, у тебя все готово?
— Д-да… — с трудом выдавил тот.
