Все это время Луиза вкратце переводила Бласко содержание разговора. Но вот она оставила итальянский и обратилась к мужу по-английски:

— О чем, собственно, речь, Джон? Что за перевод ты имеешь в виду?

— Видишь ли, Калди по всей видимости считает, что имеет дело с круглыми дураками, которые с готовностью поверят, что он был — да, да, представь себе, — одним из евангельских волхвов, — сказал Невилл, невесело улыбаясь. — Те слова, которые он бормотал, якобы находясь в состоянии эмоционального перенапряжения, оказались ни много ни мало частью ритуального заклинания древнеиранских Магов.

— Магов? — переспросила Луиза. — Тех самых «волхвов с востока»? Не может быть, Джон. Да я сто раз читала о рождестве Христовом и у Матфея, и у Луки, там нет никаких заклинаний…

— Ах, Луиза, помолчи! — твердо произнес он. — Ты ничего в этом не понимаешь! Закрой рот и не вмешивайся не в свое дело.

Он изо всех сил пытался продемонстрировать распираемую его ярость, но Луиза слишком хорошо его знала, чтобы поддастся на эту уловку. Она поднялась со стула и, глядя исподлобья, медленно приблизилась к нему.

— Ты что же себе позволяешь?!

Он отпрянул. Столь несвойственная для него маска суровой мужественности вдребезги разлетелась, не выдержав гневного напора жены.

— Ну что ты, дорогая, успокойся, — забормотал он глупо улыбаясь, — я всего лишь хотел сказать, что ты можешь просто-напросто не знать таких узкоспециальных вопросов истории и религии.

— Ах, вот как! Ну что ж, тем лучше, — сказала она, прикрыв глаза и пытаясь совладать с захлестнувшей ее злостью. — Почему бы вам в таком случае не просветить меня, неразумную, а, пастор? — презрительно бросила она ему в лицо. — Так что там насчет волхвов?

Невилл вздохнул, в очередной раз примирившись с собственным поражением и необходимостью объяснять жене довольно запутанный эпизод из истории религии.

— Значит, так, — сказал он. — Все дело в том, что первоначально в Евангелии от Матфея не было слова «волхвы». Вместо этого он использует греческое слово Magoi, и лишь в силу традиции, складывавшейся веками, мы переводим его как…

— Да, как «волхвы», — нетерпеливо закончила она. — Ну и что? Кто же они, в конце концов, эти самые Маги?

— Маги были членами привилегированной жреческой касты в древней Персии. Они существовали задолго до Заратустры и в конечном итоге стали играть главенствующую роль во всех ритуальных отправлениях зороастризма.

— Джардруша, — задумчиво пробормотал Калди. Голос его был печальным и каким-то отстраненным.

Невилл удивленно обратился к нему:

— Что-что вы сказали?

— Джардруша, — повторил он, растерянно сдвинув брови.

Да, возможно, Невилл и представлял собой целое скопище пороков, но, по крайней мере в одном ему трудно отказать: он был настоящим ученым с гибким, пытливым умом, и стремление к познанию в нем было намного сильнее и гнева, и страха. Он опустился перед Калди на колени и спросил:

— Кто это, Калди? Заратустра? Джардруша, так имя Заратустры звучит на персидском?

Калди медленно покачал головой.

— Не знаю, доктор.

— Тогда почему вы произнесли это слово?

— Я не знаю, доктор, — он вновь покачал головой, на этот раз энергично и с видимым разочарованием. — Вы заговорили о Заратустре и Магах, и это слово вдруг неожиданно всплыло в памяти. — Он помолчал. — Джардруша. Джардруша. — Калди вздохнул. — Нет, я не знаю, что это.

Невилл в задумчивости наморщил лоб, и вдруг его глаза расширились, в них блеснула догадка.

— Подождите… подождите, — возбужденно заговорил он, — возможно, здесь есть какая-то связь… возможно…

— Джон, ну-ка давай, выкладывай все, — потребовала Луиза.

Он взглянул на нее.

— Ты что-нибудь знаешь о парсизме?

— О чем?

— О парсизме. Это древнеиранская религия, основателем которой считается персидский пророк Заратустра, или по-гречески — Зороастр.

Она покачала головой.

— Нет, не знаю.

— Так вот, — начал он, поднимаясь с колен, — этот пророк жил в древней Персии примерно три тысячи лет назад. Точные даты его жизни до сих пор не названы. Некоторые ученые полагают, что это было не позднее двухсот семидесяти и не ранее четырехсот лет назад. Наверняка известно лишь то, что он жил уже после того, как Иран был завоеван ариями, что произошло четыре столетия назад. — Он сделал паузу. — Ты, наверное, слышала, что арии, или, если угодно, арийцы, существовали на самом деле. Примерно в это время они и завоевали Персию и Индию…

— Джон, не отвлекайся!

— Да, да. Так вот, Заратустра скорее всего придерживался монотеистских взглядов или был дуалистом, что также вполне возможно. Он скитался по стране, проповедуя об одном единственном светлом боге по имени Ахурамазда и его антагонисте Анхра-Майнью, олицетворении изначального зла. Он учил, что вся вселенная есть ни что иное, как арена извечной борьбы добра и зла, Ахурамазды и Анхра-Майнью, абсолютной истины, света и беспредельной лжи, мрака, смерти. А еще он говорил, что эта борьба непрерывно происходит и ВНУТРИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА!

Луиза начала понимать, к чему он ведет:

— Так ты считаешь, что мистер Калди и является… своего рода…

— …олицетворением этой идеи, ее наглядным воплощением, это ты хочешь сказать? Да, может быть, и так. Раньше мне это не приходило в голову, но это вполне возможно.

Луиза изумленно посмотрела на мужа.

— Джон, так ты что же, пытаешься меня убедить, что в проклятии мистера Калди виновен какой-то языческий бог?

Он нетерпеливо и раздраженно помотал головой и торопливо заговорил:

— Видишь ли, в прогрессивной теологии существует целое направление, исходным постулатом которого является отказ от толкования учения об откровении Господнем как исключительно иудейско-христианской традиции. Согласно их представлениям, Господь являлся и Заратустре в образе Ахурамазды, и, предположительно, фараону Эхнатону в образе монотеистического божества Атона…

— Джон, прошу тебя, — решительно прервала она этот словесный поток, — не части и прислушайся к своим словам. Ведь ты же христианин, Джон! Господь есть Господь, и ничего кроме этого!

Он замолчал, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо, слушай меня внимательно.

— Я все время только это и делаю, — саркастически усмехнулась она. — Слушаю, не дыша.

— Прежде всего, мне хотелось бы напомнить кое-какие факты, которые тебе безусловно известны, просто ты, вероятно, никогда не придавала им значения, — продолжил он, оставив без внимания ее издевательский тон. Ты ведь знаешь о Вавилонском пленении, так?

— Конечно. Я читала Библию. Между прочим, я и в колледже училась, если ты еще не забыл. Вавилонцы завоевали Иудею, разрушили Иерусалимский храм, а евреев угнали в плен в Вавилон.

— Верно. Их изгнание продолжалось семьдесят лет до тех пор, пока под ударами завоевателей не пал и сам Вавилон. Вот тогда-то иудеям разрешили вернуться в родные места, и больше того, им было приказано заново отстроить храм и посвятить его Богу. — Он помолчал. — А помнишь, кто все это сделал: освободил изгнанников, разрешил им вернуться на родину и приказал построить там новый храм Яхве?

— Конечно, помню, — сказала она, задетая его наставническим тоном. — Это был… — Вдруг она замолчала, осознав, что он имеет в виду.

— Кир Великий, — закончил он, — персидский Царь и, без сомнения, приверженец учения Заратустры! Вспомни, какими словами открывается Книга пророка Ездры: «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный…» и так далее и так далее. Задумайся над этими словами, Луиза. Ведь вывод напрашивается сам собой: евреи и персы поклонялись одному и тому же богу, только называли его по-разному!

— Погоди, Джон…

— И вот, когда пророчество о явлении Мессии готово свершиться, кто отправляется с востока в далекую Иудею, чтобы поклониться Младенцу, лежащему в яслях, на окраине Вифлеема? Да ведь никто иной, как Маги, зороастрийские жрецы! И это еще не все, Луиза, далеко не все. Первоначально, до Вавилонского пленения и последовавшего за этим тесного контакта с персами, в религиозных представлениях иудеев вообще отсутствовала идея дьявола как предводителя сил зла. В ранних текстах Ветхого Завета не дается никаких разъяснений по поводу происхождения зла. Например, во Второй книге Царств Бог повелевает царю Давиду «исчислить Израиль, чтобы знать число народа», а потом обрушивается на Израиль как раз за это исчисление. Бессмыслица, верно?