Прагг покачал головой.

— Она права, капитан. Подруга Калди оказалась здесь не случайно, и потому освобождение Калди из Центра очень и очень вероятно.

Брачер побарабанил пальцами по столу и пробормотал:

— Ну что ж, тогда подождем до утра.

— Да, экспериментировать со всеми двенадцатью подопытными мы не сможем, — сказала Петра. — Но сегодня весь день я готовила сыворотки различных составов, и четыре из них можно опробовать прямо сейчас, если вы не возражаете. К тому же официально Центр сегодня закрыт, поэтому проблем с вывозом трупов, если возникнет такая необходимость, не будет.

Брачер нахмурился.

— Да-да, кстати, то-то меня удивила такая пустота в здании. Почему Центр закрыт?

Петра постаралась скрыть улыбку.

— Национальный праздник, капитан. День рождения Мартина Лютера Кинга.

— День рождения Мартина Лютера Кинга?! — воскликнул он. — Центр закрыт из-за…

— Это всего лишь видимость, капитан, — напомнила она ему, — всего лишь видимость.

Он успокоился.

— Да, да, я понимаю, конспирация.

— Тем удобнее для нас, — добавил Пратт. — И потом, четыре эксперимента все равно лучше, чем ничего; — Затем, взглянув на часы, он воскликнул: — О, боже! У меня же через пятнадцать минут назначена встреча. Прошу прощения!

Он быстро встал и почти бегом вышел из кабинета.

Неожиданный уход Пратта разозлил Брачера, хотя он не попытался его задержать.

— Встреча! — фыркнул он. — Какой удобный предлог!

Он взглянул на Петру и с удивлением отметил, что с уходом профессора вся ее неловкость мгновенно улетучилась. Он улыбнулся ей, и она, слегка зардевшись и опустив глаза улыбнулась в ответ.

Невилл знал, что имел в виду Брачер, знал, что Пратт просто напросто ретировался накануне наступления полнолуния, поэтому он решил не настаивать на разрешении самому покинуть Центр. Он отлично сознавал бесплодность такой попытки, да и Брачера сейчас лучше было не трогать. Вместо этого он произнес:

— Фредерик, а может быть, имеет смысл продолжить эксперименты на животных. То есть я хочу сказать, на настоящих животных. Собаках, обезьянах?

— Нас интересуют организмы, максимально воспроизводящие метаболизм человека, — ответил Брачер тоном, не терпящим возражения. Он взял со стола стопку отчетов. — А теперь идите отсюда и приступайте к работе. У меня есть другие дела.

Петра поднялась со стула и вышла из комнаты, за ней неспеша последовал Невилл. Луиза не двинулась с места, глядя на кузена с нескрываемым презрением. Он поднял на нее глаза, в его взгляде было не меньше презрения и ненависти. Через несколько секунд она встала и, не сказав ни слова, вышла из кабинета. Брачер проводил ее взглядом и пробормотал:

— А она точно получит пулю в лоб и очень скоро, или помоги мне Господь.

Спустя мгновение дверь бесшумно распахнулась. Оторвавшись от бумаг, Брачер увидел Петру Левенштейн, нерешительно переминающуюся с ноги на ногу.

— Капитан, — неловко начала она, — мне бы хотелось поблагодарить вас за понимание и поддержку.

Брачер решил продемонстрировать широту натуры и ответил:

— Рад был помочь. — Он улыбнулся ей. — Надеюсь, у вас не сложилось убеждения, что все мужчины, работающие здесь, отличаются столь же недостойным поведением, как Пратт. Мы отнюдь не животные, знаете ли, по крайней мере, не все из нас.

— Конечно, я знаю, — ответила она мягко. — А я, в свою очередь, надеюсь, что вы не подумали, будто я… ну, как бы это сказать… холодная и неэмоциональная. Надеюсь, вам не кажется, что я отвергаю любые ухаживания со стороны мужчин? — Она покраснела до корней волос. — Я хочу сказать… То есть…

— Да, да, мисс Левенштейн, — Брачер засмеялся, приятно удивленный ее смущением, — я вас отлично понял.

— Хорошо, — ответила она, неловко улыбаясь, — а теперь, если позволите… — И она быстро вышла из комнаты.

Брачер некоторое время смотрел ей вслед, после чего вновь вернулся к бумагам. «Очаровательная девушка, — подумал он. — Какие глаза!»

Луиза Невилл, крепко стиснув зубы, вся буквально пылая гневом, направлялась к лифту, за ней плелся Беллами. У двери лифта она остановилась и, сложив руки на груди и нетерпеливо притоптывая ногой, принялась ждать. Швырнув сигарету прямо на чистый пол, Ларри Беллами сказал:

— Эй, леди, столовая открыта, хоть сегодня и праздник в честь этого негритоса. Может, хотите кофе или пообедать или еще чего?

Она резко повернулась к нему:

— Что вы сказали? — В первый раз за все время пребывания в Центре «кнут» продемонстрировал по отношению к ней нечто, пусть и весьма отдаленно напоминающее учтивость.

— Я говорю, не нужно ли вам чего из столовой.

Она пристально посмотрела на него и спросила:

— Как вас зовут?

— Ларри, — ответил он.

Она кивнула.

— Кто приставил вас ко мне, Ларри?

— Дуэйн Бриггс, — ответил он. — А что?

— И что он вам при этом сказал?

Беллами пожал плечами.

— Он сказал, чтобы я не спускал с вас глаз.

— А знаете ли вы, кто я? — Молодой человек отрицательно покачал головой. — Я двоюродная сестра капитана Брачера.

Его глаза расширились.

— Без дураков?

Дверь лифта открылась, и они вошли внутрь.

— Мы с мужем работаем здесь над очень важным проектом вместе с моим братом. Вот поэтому к нам и приставили телохранителей. — Говоря это, Луиза ощутила слабый проблеск надежды.

— Само собой понятно, — сказал он.

«Бриггс ничего ему не объяснил! — ободрено подумала Луиза. — А сам он ни о чем не догадался!»

Она стояла рядом с молодым человеком и внимательно наблюдала, как он набирает код. 3–12–26–7–19… Пока они спускались на третий этаж, Луиза вновь и вновь повторяла последовательность чисел. Как только они дошли до ее комнаты и Беллами открыл дверь, Луиза бросилась к столу и торопливо записала код на полях газеты. После этого, с облегчением вздохнув, она повернулась к «кнуту».

— Пожалуй, я бы выпила кофе, если это вас не затруднит.

— Конечно, леди, — ответил он.

Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно непринужденнее:

— И не надо закрывать дверь. Здесь очень душно.

— Но Бриггс сказал…

— Знаю, знаю, — улыбнулась она. — Но здесь, на третьем этаже, я в совершенной безопасности. Просто нужно немного проветрить комнату. — И прежде, чем он смог что-то ответить, она быстро добавила: — Кофе с сахаром и молоком, пожалуйста.

— Ага, — неуверенно сказал он. Затем, очевидно, решив, что причин для беспокойства нет, он бодро повторил: — Ага, хорошо, я скоро вернусь.

Выждав некоторое время, после ухода «кнута», Луиза осторожно выглянула в коридор и огляделась. Она услышала приглушенные голоса, доносящиеся из-за какой-то двери в дальнем конце коридора. Однако коридор был пуст. Торопливо натянув пальто, она оторвала от газеты полоску с записанным кодом, сняла туфли, чтобы не производить лишнего шума и бегом бросилась к лифту. Она подошла к цифровой панели на стене рядом с лифтом и осторожно набрала код. «Ну, давай же, — взмолилась она, — давай, сработай!»

Код сработал. На световом табло над дверью лифта сначала загорелась «двойка», затем «тройка». Двери открылись, и она влетела внутрь. Набрав код еще раз, она поднесла палец к кнопке первого этажа. «Нет, подожди, — сказала она сама себе. — На первом этаже наверняка кто-то есть. Лучше спуститься на подвальный этаж, туда, где стоянка для машин начальства. Сегодня здесь из начальства один Фредерик».

Нажимая кнопку, она услышала, как в другом конце коридора кто-то страшно пронзительно закричал, как кричат от невыносимой боли. «Черт бы вас побрал, — подумала она, — и Петру, и Фредерика, и Пратта… черт бы побрал вас всех».

Медленно опускаясь вниз, Луиза судорожно сжимала и разжимала пальцы, моля Бога, чтобы кто-нибудь на втором или первом этаже не остановил лифт. Она готова была рассмеяться вслух, когда на табло загорелась буква «П» и двери распахнулись.

Здесь было темно и тихо. Подвал отапливался, и пол был теплым, поэтому она решила не надевать туфли. «Надо добраться до двери в гараж и открыть ее, — подумала она. — Может быть, где-то есть обычная дверь. Главное — выбраться отсюда, добежать до Маннеринга, держась в тени на обочине, и сразу в полицию!»