— Что именно? — Я дал Мерри возможность перевести дух.

— Только одну. Наверное, ты знаешь, как важен для работы нашей компьютерной аэродинамической трубы грамотный рисунок, чтобы учесть не только расчетные параметры, но и возможные последствия, связанные с характеристиками предполагаемого материала при изготовлении из него узла машины, ну так вот эта штука, впрыскиватель, сущий кошмар, если рисовать его объемное изображение на экране. Я имею в виду саму воронку с тремя отводами, не говоря уже о всех причиндалах на выходах и защитных приспособлениях от воздействий двигателя, подвески и выхлопной трубы. Подумай, каково все это только нарисовать, а затем, когда рисунок готов, точно изготовить по нему конструкцию из высокопрочной стали. Ну так вот, я подумала: нельзя ли ускорить процесс изготовления за счет изменения технологии производства. Похоже, есть способ быстро получить твой проклятый впрыскиватель. И успеть сделать его до гонок в Сильверстоуне. Ты меня слушаешь?

— Да, хотя и не врублюсь, что к чему.

— Врубишься, это все просто. Думаю, если вместо воды использовать высокотемпературную субстанцию, тогда можно будет за ночь сформировать отливку целиком из углеродистого волокна с отдельными деталями. Но для этого мне нужен компьютер «Грэй» в Калифорнии, а там потребуют кучу денег, перед тем как допустят к нему.

— Мерри, я представления не имею, что ты хочешь делать, но полный вперед и за работу, — ответил я, давая ей разрешение, на которое вряд ли имел право. — А что еще?

— Я все думала о типе или типах, которые убили Алистера. Я все обдумала, и я хочу их прикончить. Как считаешь, ты мог бы их найти? Ты же что-то должен знать, мне это нужно, чтобы выбрать способ, как их убить.

— Прими литий, Мерри!

— Само собой, сейчас, но что ты сказал полиции?

— Я с ними еще не разговаривал.

— Ну ладно, а что ты собираешься им рассказать? Я знаю, ты не думаешь, что это несчастный случай, так что же ты собираешься говорить? Или ты просто намерен сбежать во Францию и вести себя так, будто ничего не случилось?

— Я не знаю всего.

— А кто знает все? Я хочу знать, что думаешь ты, Форрест, потому что я знаю и ты знаешь, что это случилось не просто так.

Она почти орала в трубку. Через час или три или завтра кто-то или что-то обрежет ниточку, на которой висит ее жизнь, и она рухнет вниз лицом. А пока ее просто немного заносило, но в принципе, она была права. Это не могло быть несчастным случаем. А думал я о том, что «БМВ» Алистера, модель 850, как и «Мак-Ларен», управляется через компьютер. Когда жмешь на тормоза или на акселератор, то не накачиваешь гидроцилиндры, и не толкаешь накладки к тормозным дискам, и не открываешь задвижку дросселя, а посылаешь электрический сигнал в компьютер. И всякий, кто достаточно разбирается в компьютерных чипах, может составить программу так, чтобы заслонки дросселя остались открыты, движок не выключался и тормоза не работали. Это весьма тонкая работа, но у «Фелпс» специалисты для этого найдутся. Да если еще связать систему с таймером, скажем, установить на десять минут после того, как завелся двигатель. Любой, имеющий отвертку, может заменить главный чип в компьютере машины, хватит и двух минут. Единственное, что может сделать водитель, обнаружив, что его машина мчится с открытой заслонкой, тормоза отказали, а зажигание не отключается, да еще находясь на темной улице и извилистой дороге, — это поискать что-нибудь такое, во что можно врезаться, не угробив себя и не взорвав машину. Однако не вижу причины, почему организаторам несчастного случая не запрограммировать и отключение фар. Если уж Лорель и Харди сумели выкинуть штуку с наушниками и организовать электрическую неисправность в моей гоночной машине, то уж это они сделали бы запросто. Если один из них находился в тот момент в мастерской. Но вначале мне надо все выяснить. Следует поговорить с полицией, но сейчас уже поздно. Я опоздаю на самолет. Ладно, завтра.

— Форрест?

— Может быть, кто-то влез в компьютер его машины. Это мысль! Мне надо ее обдумать.

— А они не замели свои следы? Чтобы по крайней мере обезопаситься на случай, если кто догадается, в чем дело?

— Для того, кто собирается в дурдом, ты слишком сообразительна, Мерри!

— Ладно, приму-ка я литий! И позвоню в полицию и поделюсь своими предположениями. Но ты обязан рассказать мне больше и перестань обращаться с доктором физики как с ребенком.

— Ты знаешь «Мачтел»?

— Каждый работающий в нашей области знает эту фирму. Они дважды в неделю звонили Алистеру. Хотели перекупить его. Он ответил, что они дешево ценят его творение, потому что как только программа заработает и пройдет наладку, она будет стоить в тысячу раз больше того, что ему предлагают. Ты думаешь, здесь есть какая-то связь?

— Как много они знают о тебе, о твоей работе?

— Не имею понятия. Может быть, ничего. Не думаю, что Алистер упоминал обо мне, и не думаю, что он обсуждал с ними все до деталей, но я не присутствовала на этих переговорах. Например, он когда-нибудь намекал тебе о моем существовании?

— По-моему, нет.

— Так что не беспокойся. Я в порядке. Послушай, если хочешь, я могу воспользоваться кодом, когда буду загружать «Грэй», так что никто и не узнает, кто я такая. Пусть Лорель и Харди позвонят мне и помогут это устроить.

— А вот их как раз об этом и не следует просить.

— В самом деле? — спросила она тоном, в котором мне почудилась улыбка.

Для компании «Парфюм Шанталь» это был год желто-коричневого цвета, цвета меда и шампанского. Светло-коричневый пушистый ковер, обтянутые шелком цвета меда стены, овальный стол для заседаний, обтянутый замшей цвета шампанского, в зале без окон и с экраном в дальнем конце. Панагян сбросил свой отлично сидевший на нем пиджак, шелковый, мягкий, кремового цвета, на спинку кресла и ослабил галстук цвета винограда, подчеркивая всем этим серьезность происходящего. Примемся за дело!

Его личный помощник Катрин, в новом, хорошо сшитом шуршащем шелковом костюме и в розовой шелковой блузке, под которой скрывались небольшие хорошенькие груди, ходившие ходуном при каждом ее вздохе, разлила кофе эспрессо по маленьким чашкам. Лицо Катрин, в отличие от того оживления, которое царило под ее блузкой, было неподвижно. Она вынула из кармана диктофон и вручила его, как оружие, Панагяну. Как намек на то, что разговор, каждое слово будут записаны и, если потребуется, будут использованы против него как доказательство. Средняя продолжительность жизни управляющего в «Шанталь» составляла четырнадцать месяцев.

— Этот год для нас был не из легких, — начал Панагян. — В период спада женщины меньше пользуются духами и наблюдается стойкая тяга к более натуральным запахам, таким как… — он скривил губы, выражая отвращение к их рыночному сопернику, — «Соуп». А мужчины везут из командировок в качестве подарков флаконы в одну восьмую унции вместо более объемистых четверть и пол-унции. Исторически так уж сложилось, что предметы роскоши страдают первыми при экономических потрясениях, и мы не являемся исключением. Потому в последнем квартале наш общий объем производства упал на четыреста пятьдесят тысяч литров, а доходы в глобальном масштабе снизились на тридцать шесть процентов. В силу вышесказанного мы сейчас занимаемся крупным пересмотром всей нашей рыночной стратегии и, я должен с сожалением сообщить, урезаем наш бюджет в среднем на сорок два процента.

Единственным исключением на общем печальном фоне, — сказал Панагян; на его хмуром лице сверкнули белые зубы, изображая улыбку, — является «Формула-1». Сегодня на всех рынках, по нашим данным, объемы продаж превзошли прогнозы в среднем на тридцать восемь процентов, а в одном случае — в Бразилии — даже на сто двадцать девять процентов. Я счастлив сообщить, что в Бразилии мы даже столкнулись с проблемой поставок. Но и на солнечном небосклоне «Формулы-1» есть облачко. Это отсутствие постоянного спроса. Он очень низок. Но пробные продажи в Хельсинки и Милуоки свидетельствуют, что в будущем году нам удастся вновь заинтересовать потребителя, когда мы выпустим «Формулу-1» Эстракт.