— Что мешало отправить контейнер почтой?

— Фирма так не работает. Клиенту приятнее, когда зверушка доставлена из рук в руки.

Отвечая на вопросы, я крутил перстень на пальце, довольно крупный, из белого тусклого металла, с печаткой и вензелем. Чиновник заметил это проявление тревоги, и я опустил руки.

— Много вам платят? — нехотя поинтересовался таможенник, пробегая сопроводительную бюрократию острым взглядом.

— Не жалуюсь. Умножьте ваш оклад на четыре и прибавьте ещё половину. Фирма делает хорошие деньги.

Чиновник строго нахмурился, не желая ронять достоинство:

— Разморозка должна производиться в карантинной службе.

— Забота клиента. Я перевозчик.

Груз принял — груз сдал…

В мои документы он глянул мельком. Сразу поставил штамп: лицо то же, а несовпадение прочих данных выявить трудно. Липа надёжная.

— Следующий!

Подхватив контейнер, я устремился к выходу.

Огромный зал ожидания был наполнен ровным гулом от многих тысяч голосов и звуков, издаваемых сервами.

Из динамиков шелестели объявления, судя по интонациям и тембрам, их читали ангелы.

В воздухе, на всём пространстве до высокого потолка вспыхивали цветовые, но отчасти просвечивающие голограммы, информационного и чисто рекламного характера.

На стенах висели зеркала, в рост.

Я проконтролировал ситуацию.

Биокамуфляж удачный.

Сейчас я нагловатый брюнет, с прогрессирующей лысиной, красными губами и с тёмно-карими глазами навыкате, в свободной одежде, напоминающей униформу или «сафари».

Отец и мать не узнали бы. Уцелей они в той мясорубке на Рэкуне, устроенной корпами…

Взяв аэротакси, я помчался к месту встречи.

В центре экспозиции, в высоком прозрачном цилиндре, заполненном криогеном, застыл человек, одетый в красный мундир с золотым шитьём и ворохом аксельбантов.

Никакого достоинства. Поза и выражение лица, искажённого ужасом, были до идиотизма нелепы. Копна светлых кудрей с проседью, кудри стояли дыбом. Раскрыт в последнем крике рот. Колени согнуты, руки отведены в стороны, пальцы растопырены.

Если верить табличке, этот клоун — Зъюнига Бодох, адмирал целой пиратской флотилии, грабившей торговые суда в течение ряда лет. И — захваченный военно-космическими силами корпорации «Новая эра».

Сходство было.

Тем большее раздражение испытал я, в числе других зевак посетивший выставку злодеев рода человеческого.

Замороженные отморозки — все как на подбор. Вот только с Бодохом вышла неувязка.

Обидно, ей-богу. Оскорбительно.

Хоть сам лезь в криоген, вместо несчастного бедняги — имевшего неосторожность слегка походить на меня. А я даже имени его не знал. И немудрено. Под моим началом было что-то около тысячи бойцов.

Вряд ли спасся кто-то ещё.

Пленных корпы, иногда брали, но лишь затем, чтобы допросить и прикончить.

Или — сунуть в криоген.

Флотилии конец.

Причина стара как мир — тривиальное предательство. Аппаратуре дальнего обнаружения профилактику устроили на всех кораблях разом.

Армада корпорации приблизилась на дистанцию поражения в режиме камуфляжа.

Атака была стремительной.

Первый залп корпов лишил корабли возможности эффективно маневрировать, двигаться, повредил основные узлы тайной космической базы.

Горстка уцелевших таяла быстро: от разгерметизации, от лазеров, от управляемых ракет.

Я уцелел чудом.

Моя каюта и рубка составляли хорошо защищённый комплекс. В нём была спасательная шлюпка, но, по сути, корабль на одного, с гипердвигателем. Так был устроен флагман, таким попал в наши руки.

Скоро добрались и до комплекса.

Он начал трещать по швам.

Облаками раскалённой плазмы стали корабли сопровождения и прикрытия. Не мог вести огонь и я, потому что флагман утратил батареи.

Корабль разваливался на куски в гипер я ушёл прямо из шахты и лишь за мгновение до того, как плазмой стал флагман.

Закончилась моя война с корпорацией «Новая эра».

Вояки раструбили о своём успехе на полгалактики.

Надеюсь, они продолжают верить, что я превратился в эту ледышку с аксельбантами.

О выставке я услышал в выпуске новостей. И назначил встречу здесь — чтобы совместить «приятное» с полезным.

— Вы привезли кота? — услышал я и обернулся.

Девушка в брючном костюме, невысокая, хрупкая, с короткой асимметричной стрижкой.

— Да. — Я чуть приподнял контейнер, показывая этикетку.

Зелёные глаза девушки выразили удивление.

— Что вас смущает? — улыбнулся я.

— Не маловат контейнер? Ведь речь шла о…

— Не маловат, — оборвал я.

Прибыли уже вечером.

В приёмной девушка вручила толстый проспект. Сама отправилась за доктором.

Контейнер лежал на соседнем кресле, на его поверхности играли световые блики.

Ждать пришлось десять минут с лишним. Сидя в кресле, я листал проспект.

Клинику, а вернее — доктора Миллера назвал человек, который считал учёного лучшим в этой области.

Если мне откажет Миллер…

Вошёл доктор Миллер, невысокий субъект в зеленоватом халате и врачебной шапочке на тыквообразной голове.

— Здравствуйте… — Он протянул руку, заставив меня встать с кресла. — Ари сказала, что криогенный модуль… Ах, вот и он… Но позвольте!.. — Учёный занервничал. — Вы говорили о раненом, о восстановлении утраченных органов!.. Что у вас в модуле?

— Голова. Я прошу восстановить недостающее.

Доктор испытал шок. Судорожно тискал свои холёные миниатюрные ручки.

С таким он не сталкивался. И даже усомнился в моём рассудке, по лицу было видно:

— Полагаете, это возможно?..

— Полагаю, ответил я твёрдо, хотя уверенностью похвастать не мог.

— Никто ещё не делал ничего подобного…

Я нанёс решающий удар:

— Клиника в сложном положении — корпорация «Новая эра» скоро приберёт её к рукам. Сделайте — и вернёте кредит.

Я назвал сумму. Она раза в два превышала стоимость клиники. Всё, что я успел забрать из судовой кассы.

Учёный съёжился, пришибленный столь щедрым предложением.

В сознании доктора промелькнул калейдоскоп действий, приобретений, экспериментов которые могут осуществиться при достаточном финансировании. Всё отразилось на лице:

— Вы серьёзно?..

— Мне дорог этот человек. — Я кивнул в сторону модуля.

Они с Ари переглянулись, ещё не веря в спасение клиники. Точнее — в возможность.

Договариваясь со мной заочно, учёный рассчитывал отсрочить катастрофу. А тут…

В то же время задача была неимоверно сложной.

Посмотрев на контейнер, он вернулся к реальности.

— Человек… — Миллер невесело хмыкнул. Сколько его там, человека…

За дело взялась Ари:

— В каком состоянии была голова? Перед тем, как её поместили в криоген.

— Раненый получил травмы, несовместимые с жизнью. Короче — он умирал… Оставалось несколько минут.

— То есть, находился ещё в сознании?

— Да. Я сунул его в криоген. Потом… Камера вышла из строя. А мне требовалось срочно перейти на другой, малый корабль. Там камера не предусмотрена. Это шлюпка на одного. Последний шанс.

— И как вы поступили?

— На глаза попался криогенный модуль, в котором нам доставили кота. Ну и… вот…

Я откашлялся, потёр лоб.

— Простите, я понимаю вам тяжело вспоминать. — Доктор поморгал. — Но вопрос чисто профессиональный. Как вы отделили голову от тела?

— Времени уже не было ни на что… Отколол.

Учёный задумался, решая в уме какие-то специальные технические задачи. И не спешил с ответом.

— А вы согласны выплатить шестидесятипроцентный аванс? — поинтересовалась Ари.

— Никаких проблем, — выдохнул я. — Никаких.

Я жил в клинике, в отдельном блоке, из которого не выглядывал.

Почти не спал.

Ари сообщала о ходе работы. С тех пор, как модуль вскрыли, девушка относилась ко мне с сочувствием и даже симпатией.

В лабораторию, в царство доктора Миллера, я не рвался.