Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он выкатил из подвала тайно собранный им в нерабочее время космический корабль, проверил двигатель, зажигание, бросил в ящик записку «Меня не ищи», нажал на стартер, и мощный рокот пронесся над городом: Клюев улетал на необитаемую планету, где не будет ни начальников, ни тещи, ни зарплаты, ни жены.

Температура была выше комнатной, небо голубое, песок желтый, а вокруг — ни души!.. Воздух тоже вполне приемлем для дыхания. Речка — для водных процедур.

Клюев отбил крепкую чечетку, огласил окрестности криком «Гуляй, Вася!», разделся до трусов и лег загорать. Потом подумал, снял и трусы.

День прошел замечательно: никто его не пилил, никто не стоял над душой, никто не требовал ужина, и никому вокруг не было дела до того, какая у Клюева зарплата… Однако в тот момент, когда местное солнце потянулось за бархан, под ложечкой вдруг засосало, и он вспомнил, что как раз совершенно забыл о питании, даже сухарей не насушил. И вода с речке вроде бы не совсем питьевая.

Мыслями Клюева прочно завладел бифштекс. Закрыв глаза, отпускник живехонько представил его на тарелочке — горячим, румяным и с большим количеством гарнира А запах!..

Что такое? Клюев действительно услышал запах жареного Он открыл глаза… Прямо под носом, на песке стояла тарелка, а в ней дымился настоящий бифштекс!

— Вилку! — потребовал Клюев — И хлеба!

Появились вилка и хлеб.

«Ну, теперь заживем!» — зажглось в предвечернем небе.

Какое счастье! Эта волшебная планета выполняла его желания!

Вслед за бифштексом Клюев заказал себе чешского пива. Потом — топчан, поскольку на песке становилось прохладно Его приподняло и нежно положило на его собственный, такой знакомый по Земле, диван. Оказавшись на диване, Клюев вдруг вспомнил, что сегодня играют «Локомотив» и «Пахтакор». Какая жалость! В ногах возник телевизор «Горизонт» — цветной, точь-в-точь недавно купленный Клюевым на трудовые доходы. Сама собой возникла стена с электрической розеткой, и где-то далеко, за барханами, загудела маленькая электростанция… Поднялся ветер, и сами собой, как и вышеперечисленные удобства, поднялись недостающие три стены, накрывшись потолком.

Матч был скучным. Клюева, как всегда в таких случаях, повлекло заглянуть в ЗИЛ последнего образца — ни за чем, просто так… Сунул ноги в тапочки и проследовал на кухню, которая, конечно же, не заставила себя ждать и тотчас возникла за дверью.

И тут в его ноющей душе мелькнуло беспокойство: не хватало еще, чтобы и дядя Митя со своей мусоровозкой… Едва так подумав, Клюев замер на середине мысли, но было уже поздно: кухня теперь висела на уровне четвертого этажа, а подбежав к окну, он увидел, что вокруг, куда ни глянь, простирается его родной город — с домами, окнами, мусоровозками и людьми.

Его охватил ужас.

— Катя-а-а!.. — жалобно прокричал Клюев, сразу же догадавшись, что совершает непоправимое…

— Чего тебе? — появилась из спальни жена Катя — Долго ты тут вопить собираешься! Горе ты мое! Ма-а, ты только полюбуйся на этого крикуна!..

Из комнаты приковыляла теща, а за ней Вовка, очень похожий на тестя, только что непьющий.

Клюев побледнел и, вскричав:

— Вечер-то какой, а! Подышать, что ли, чуть-чуть, — опрометью бросился вон.

Возле корабля было темно. Он нащупал люк протиснулся в него, кое-как задраил дрожащими руками, боязливо оглянулся в иллюминатор — и нажал стартер.

Хорошо еще, что перед отлетом не растерялся и успел заказать полный бак горючего да канистру про запас А кроме того — маленькую точечку-планетку в созвездии Гончих Псов: необитаемую и без всяких выкрутас.

Сергей Смирнов

ЛЕСНИК

Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1980-1983 - i_004.png

ТМ 1981 № 1 

Нельзя идти в лес в плохом настроении.

Эту истину Троишин усвоил давно, лет пятнадцать назад, когда еще был «профессиональным горожанином».

Лес — сложнейшая система биополей — чутко следит за каждым шагом пришельца. Если тот в бодром расположении духа, все в порядке: пришел друг, с миром, добротой, сочувствием. И лес встретит его как своего. Конечно, он не сделает гостя счастливым на всю жизнь; зато еще долго после прогулки тот не станет злиться и волноваться по всяким досадным пустякам, как случилось бы, не пойди он по грибы или просто подышать свежим воздухом. Но если гость в плохом настроении — лесу будет больно. Он отпрянет поначалу, но затем, чтобы защититься, начнет осторожно обхаживать человека, вытянет из него, как промокашка чернила, все недовольство и неприветливость, наверняка успокоит, но сам поплатится: где-то не прорастет желудь, не выведется птенец в гнезде, засохнет ветка…

Быстрые шаги пронеслись вверх по крыльцу. Кто-то решительно толкнул в дверь, на миг замер, соскочил вниз… И вот, обежав террасу, торопливо, взволнованно застучал по стеклу ладонью.

— Геннадий Андреевич! Проснитесь, пожалуйста!

Троишин отбросил одеяло, босиком подскочил к занавескам. Утренний избяной холод сразу разбудил его и взбудоражил сильнее, чем перепуганный голос за окном.

— Геннадий Андреевич! Скорее поедемте! — Варя дышала с надрывом — видно, бегом прибежала за лесником. — Такая беда! Они всех убили… Скорее, пожалуйста…

Холод от половиц вдруг разом поднялся по ногам и колко прокатился по спине, как порыв зимнего сквозняка.

Троишин кинулся одеваться.

За стеной слышались громкие всхлипывания — Варя, дожидаясь его, плакала.

…После трехдневного обложного дождя, притихшего за ночь, в воздухе клубилась сыпкая морось. Дорогу развезло, грязь блестела гладкими водянистыми комками, в колеях стояла мутная вода.

Машину мотало по сторонам, и удерживали ее на дороге только глубоко разбитые колеи — березовые стволы у обочин при каждом рывке колес обдавало жидкой слякотью.

Троишин вспомнил про время — глянул на часы: еще семь утра, а показалось, что дело к вечеру и уже целый день прожит в тягостном ожидании беды.

Варя от резкой качки немного успокоилась, только держала пальцы у губ и покусывала краешек платка. Троишин ни о чем не говорил, не спрашивал ее, чтобы опять не расплакалась. Однако на подъезде к лосиной ферме Варя вновь стала всхлипывать.

Уже издали ферма напоминала опустошенное чумою селение — потемневшие от сырости деревянные строения и ограды стояли в зыбкой, тяжелой дымке.

Выскочив с затопленной дороги, «газик» остановился у ворот, распахнутых, даже раскиданных, настежь. Придерживаясь за дверцу, чтобы не поскользнуться при выходе, Троишин ступил на землю. Первое, что бросилось ему в глаза, — свежие, вызывающе угловатые следы покрышек тяжелого грузовика; они вели по прямой от ворот через смятый кустарник, по просеке, к болоту. А сразу за воротами, у бревенчатой ограды, на земле лежали два мертвых лося, оба с пробитыми шеями. Огромные туши казались странно плоскими, усохшими, словно частью погрузились во влажную мягкую землю.

— Двух старых бросили… А остальных увезли… Чуть меня не застрелили… Заперли в избе и сказали: если высунусь, убьют… А потом я через окно вылезла — и к вам… Еле добежала… Господи, они же к людям привыкли… Морды тянули, думали, угостят… А эти… в упор били… Геннадий Андреевич, слышите?

— Варя, Варя… — Троишин обнял девушку за голову. — Я понимаю, Варя.

И вдруг сам себе стал омерзителен — тряпка, муха сонная.

— Варя! — крикнул он так, что в горле резануло. — Ты вызвала милицию? Где рация?

Девушка сразу притихла, подняла опухшее, испуганное лицо.

— Идиот! — со стоном обругал себя Троишин. — Какая у них машина?..

— Большая… Самосвал, кажется… Ой, Геннадий Андреевич! Их же трое. С ружьями. — Глаза Вари осветились новой тревогой, за него.

— Номер запомнила?

— Что вы, Геннадий Андреевич… Какой там номер…

«Газик» выскочил на край болота и замер.

Здесь они повернули направо, к развилке… Можно бы сразу по просеке, но побоялись. Значит, можно догнать еще в лесу… Выручай, Лес…

2
{"b":"209456","o":1}