Избранный президент 5 ноября 2008 назвал своего близкого друга и старого сокурсника по юридическому факультету Гарвардского университета Майкла Фромана, на тот момент высокопоставленного топ-менеджера «Ситигруп» в качестве главы своей переходной экономической группы – группы, которая будет выбрать кандидатуры на все ключевые посты кабинета, имеющие отношение с банковскому делу и экономике. Фроман познакомил кандидата Обаму с заместителем председателя «Ситигруп» Рубином, в своё время бывшим министром финансов в администрации Клинтона и бывшим председателем Голдман Сакс». Рубин же стал наставником Фромана в каждом ключевом выборе для администрации Обамы. {985} Назначение Тима Гейтнера в качестве министра финансов и Ларри Саммерса в качестве директора Национального экономического совета Белого дома, своего рода экономического «царя», говорило о том, под чью дудку будет плясать президент Обама, и кто будет заказывать музыку. Уолл-Стрит уверенно вошла в президентскую команду, как это было на протяжении прошлого века, да и в позапрошлом тоже.
В 1999 и 2000 году Саммерс, который сменил своего бывшего босса Роберта Рубина на посту министра финансов президента Клинтона, и Тим Гейтнер как его заместитель подготовили и протолкнули через Конгресс два роковых законопроекта которые развязали спекулятивную лихорадку финансовых титанов с Уолл-Стрит. Это были отмена Закона Гласса-Стигала от 1933 года и Закон о модернизации товарных фьючерсов 2000 года, что позволило абсолютно без надзора правительственных регуляторов торговать финансовыми производными, такими, как кредитные дефолтные свопы, в частном порядке или, как это обозначали, на внебиржевом рынке ценных бумаг.
Гейтнер перешёл в Белый дом, оставив свой пост президента могущественного Нью-йоркского Федерального резервного банка, пребывая на котором, он в компании с Бернанке и министром финансов Генри Полсоном сыграл решающую роль в чрезвычайном спасении «АИГ» и банкротстве «Леман Бразерс». Гейтнер был человеком Уолл-Стрит с головы до ног.
Как обрисовано в общих чертах в этой книге, причины американской финансовой катастрофы, которая началась летом 2007 года, имели много очень глубоко встроенных компонентов. Непосредственный толчок был дан смертельной комбинацией дерегулированных финансовых структур, сговором основных агентств кредитных рейтингов по поводу использования некорректных моделей риска и слабого надзора над банками, кредитовавшими ипотеку.
Присматривали за этой политикой последовательно четыре американских президента – Рональд Рейган, Джордж Буш-старший, Билл Клинтон и Джордж Буш-младший. Все они намеренно позволяли разгул спекулятивного разрушения американской экономики, поощряя отмену финансового регулирования. Результатом стало резкое перераспределение благосостояния и власти в США, усугубленное выборочным снижением налогов для самых богатых и ростом налогов (и прямых и косвенных) для безнадёжно погрязшего в долгах американского потребителя, что фактически только глубже топило американское население.
Инвестиционные банки Уолл-Стрит, такие, как «Морган Стенли», «Голдман Сакс», «Меррил Линх» и «Леман Бразерс», вводили секьюри-тизацию, процесс, поддерживаемый той, кто должна была его ограничивать, – Федеральной резервной системой. Этот процесс привёл к созданию новых инструментов для мошенничества и обмана – ценные бумаги, обеспеченные активами. Банки выдавали «кредиты лжеца» и другие лёгкие кредиты своим клиентам, часто вводя их в заблуждение относительно окончательного риска. Банки вели себя, словно были убеждены, что существует новая система, которая больше не считает исключительно важным консервативный контроль за рисками.
После Азиатского кризиса 1997–1998 годов, который, чтобы привлечь азиатские капиталы в Соединённые Штаты, и тайно и открыто разжигался теми же самыми банками Уолл-Стрит, поток денег из Азии, и прежде всего, из Китая, в американские полугосударственные гиганты недвижимости «Фанни Мае» и «Фредди Мак» придал секьюритизации реактивное ускорение. Секьюритизация обычной и даже высоко рискованной американской ипотеки в новые ценные бумаги или обеспеченные недвижимостью ценные бумаги, которым тогда главными рейтинговыми агентствами обманчиво присваивались рейтинги высшего качества AAA, настолько соблазнила инвесторов из Европы и Азии, что они ринулись в новые американские ценные бумаги без какой-либо перепроверки-реальности этого кредитного рейтинга AAA.
Структура секьюритизации была создана и разработана, чтобы сделать только то, что она и сделала, с азиатской ликвидностью или без неё. Она разрабатывалась, чтобы мошеннически обогатить те финансовые учреждения, которые стояли в основе американского колосса – Уолл-Стрит и её ближайших союзников.
Начиная с первого «спасения» финансовых рынков ещё Аланом Грин-спеном в октябре 1987 года, основные участники рынка были уверены, что, какой бы кризис не разразился в результате их рискованного кредитования или финансовых деловых отношений, власти в тот же день придут им на помощь. Эта идея нашла своё выражение в доктрине «Слишком большой, чтобы упасть».
Слишком большой, чтобы спасти?
Маленькая горстка очень крупных банков стала настолько огромной, что их считали «слишком большими, чтобы упасть», благодаря, главным образом, преднамеренной правительственной политике финансового дерегулирования, особенно благодаря отмене в 1999 году Закона Гласса-Стигала, спроектированной Саммерсом и Гейтнером при Клинтоне. Этот закон 1933 года, как писалось выше, ограничивал слияния среди инвестиционных фирм Уолл-Стрит (коммерческих банков, например, «Ситибанк» или «Банк оф Америка») и страховых компаний. Действительно, к декабрю 2008 года, несмотря на свои потери к тому моменту в финансовом кризисе, активы четырёх крупнейших американских банков превысили ВВП большинства стран в мире. Они действительно стали «Богами денег», столь крупными и столь могущественными, что целые правительства уступали их требованиям, склоняясь перед высшей силой Уолл-Стрит.
«Банк оф Америка», крупнейший среди них, держал в активах ошеломительную сумму в 2,5 триллиона долларов. Следом шли «Дж. П. Морган Чейз» с 2,2 триллионами, «Ситигруп» с 1,9 триллионами и «Веллз Фарго» с 1,3 триллионами. {986} Эта четверка крупнейших американских банков держала активы номинальной стоимостью почти 8 триллионов долларов. Эти четыре банка и возможно ещё три – четыре крупных инвестиционных банка Уолл-Стрит, а также ещё одна вращающая рулетку гигантская страховая компания – «АИГ» – стояли в самом безветренном центре шторма глобального финансового цунами, который разразился в начале лета 2007 года.
Власть денег сконцентрировалась в руках очень немногих людей. И именно они были центром субстандартных и других ипотечных надувательств и мошеннических схем Понци, которые к 2009 году поставили на колени крупнейшую экономику в мире.
Ключевым фактором, позволившим этому цунами разразиться, была чрезвычайная концентрация высокого риска в маленькой горстке американских банков. С июня 2008 года четыре американских банка держали подавляющее большинство всех контрактов по сложным финансовым деривативам. Наиболее быстро растущим сегментом среди этих деривативов были кредитные дефолтные свопы, которые описывались одним банкиром как «подобные человеку, который идет и покупает страховку на случай пожара, но не на свой дом, а на соседский». {987} Искушение для злоупотреблений было непреодолимым.
Безусловно, крупнейшим банком, оперирующим с деривативовами, был «Дж. П. Морган Чейз» с 91 триллионом долларов в нарицательном или номинальном выражении рисков участия в сделках с деривативами. Следом шёл «Банк оф Америка» 40 триллионами; в затылок ему дышал «Ситибанк» с 37 триллионами, и объединённый «Веллз Фарго Вачовия» после октября 2008 года насчитывал в общей сложности 5,5 триллиона.
