Джеку вдруг показалось, что он превратился в машину — глаза и руки механически повторяли одни и те же операции. Глаза начало печь и Джек вдруг необычно остро ощутил, какой же это нежный орган — глаз, как хрупки мышцы, которые им управляют, как ранимы его механизмы. Ему даже начало казаться, что он ощущает, как напрягается глазной нерв, пересылая в мозг очередную порцию цифр. Всё чаще и чаще он вынужден был делать перерыв в работе, закрывая глаза ладонями и давая им передохнуть в темноте.

Потом он снова открывал глаза и принимался за работу. Эту работу надо было делать как-то иначе, должен же быть более совершенный способ справиться с ней, не рискуя ослепнуть от перегрузки!

Около семи часов вечера глаза окончательно взбунтовались — изображение комнаты двоилось и не желало сливаться в единый образ. Напрягшись, Джек попытался справиться с непослушными глазами. С большим трудом ему удалось сблизить картинки. Джек снова видел нормально, но продолжал сидеть, оцепенев, с открытым ртом.

«Эврика!», — завопил он вдруг и вздрогнул от своего крика. Глаза сами подсказывали ему, что надо делать!

Тут была лишь одна проблема: ему нужна была помощь Элеоноры Прайс, а не далее, как два часа назад, он отменил по телефону свидание, которое сам же и назначил. Ответом была со злостью брошенная трубка телефона.

Он позвонил Элеоноре снова, но к телефону никто не подходил. Он даже обрадовался, что её нет дома. Это означало, что он может бросить работу до следующего утра.

Воскресенье. На звонок Джеку пришлось нажимать локтем — обе его руки были заняты коробками распечаток. Звонить ему пришлось минут пять, прежде чем дверь наконец распахнулась. Элеонора только что встала с кровати. При виде Джека её сонливость постепенно начала проходить.

— Батюшки! — воскликнула она. — А я и не знала, что ты решил перебраться ко мне на постоянное жительство!

— Не пугайся, — ответил Джек, протискиваясь мимо неё в прихожую, — просто так выглядит маниакальный читатель распечаток, когда он отправляется в гости!

Не задерживаясь, Джек проскочил прямо в рабочий кабинет Элеоноры. Она шла не торопясь вслед за ним и, войдя в кабинет, увидела, что Джек приплясывает около широкого пульта, который Элла использовала при копировании рисунков.

— Ах, вот зачем ты пришёл, бродяга этакий!

— Я получил такое потрясающее задание, Элла! И твоя игрушка может меня спасти. Мне нужно немедленно проверить одну идею!

— Ты хоть завтракал?

— Об этом я забыл.

— Ладно уж, я сделаю тебе завтрак, хоть ты этого и не заслуживаешь.

Джек услышал, как за ней закрылась дверь, но он даже не обернулся. Обеими руками он оглаживал эпидиаскоп, как ребёнок новую игрушку.

Наконец он решился и щёлкнул выключателем. Матовое стекло озарилось ровным светом. Джек осторожно положил на него первый лист архивной копии, а сверху — первый лист текущей и тщательно выровнял их. В тот же миг все группы цифр точно совпали — идентичность была полной! Джек взялся за другой лист. На этот раз внизу обнаружилось тёмно пятнышко, на глаз хорошо заметное. Несовпадающие позиции были обведены Джеком ещё вчера, но тогда ему понадобилось минут десять, чтобы найти их. Его идея была правильной! Джек наклонился к эпидиаскопу и благодарно поцеловал его в экран.

— Ты просто чудесен, — сказал он ему. — Я прямо влюбился в тебя.

— А ты окончательно чокнулся, — услышал он голос сзади. — Я это предвидела!

Кеннеди быстро развернулся на стуле и обнаружил, что Элла тихо вошла в комнату и стоит, лениво опершись о косяк.

— А, чёрт! — смущённо хмыкнул он.

Она улыбнулась его растерянности и, подойдя, обняла его за шею. Её халат распахнулся.

Когда он снова принялся за работу, она пошла у него в таком темпе, который вчера он себе и представить не мог. К концу дня он сумел сопоставить и выловить десять тысяч несовпадающих позиций. Но, увы, все эти различия, похоже, были связаны лишь с непрестанным совершенствованием программ «БАНКНЕТа».

И лишь в восемь часов вечера, когда он искал очередной — переставленный, как он предполагал — кусок программного обеспечения, он не нашёл аналога! Джек снова подавил охватившее его волнение. Такое уже случалось, но каждый раз в конце концов оказывалось, что вставка, вызвавшая его подозрение, была лишь невинным улучшением программы — не было никаких оснований считать эти вставки угрозой для «БАНКНЕТа».

Джек безуспешно пытался интерпретировать обнаруженные числа как инструкцию для компьютера. Совершенно явно они были чем-то иным. В конце концов он пришёл к выводу, что это не могут быть и данные, связанные с решением какой-либо задачи. Джек озадаченно поскрёб в затылке. Подозрительный кусок распечатки включал ровно двести позиций. Они не были пустыми. Но в них не было и программы. Не содержали они и данных для обработки на ЭВМ. А ведь кроме этого в памяти ЭВМ ничего и не бывает?!

В одиннадцать часов вечера Элла принесла ему чашку горячего шоколада и сообщила, что отправляется спать. Он послал её воздушный поцелуй и продолжил работу. Только что он обнаружил очередную серию чисел, не имеющих никакого смысла. Размещены они были не очень далеко от первой загадочной серии. Часом позднее он нашёл третье такое место. Больше ничего подозрительного не было.

С карандашом в руке он подсчитал, что в сумме три подозрительных фрагмента памяти содержат ровно пятьсот позиций — слишком уж круглое это было число, чтобы можно было считать его случайным. Пятьсот позиций образовывали достаточно просторный уголок операционной системы — уголок, в который можно было запрятать серьёзную программу. Вот только следа какой-либо программы здесь и не было…

— Вот это да, — прошептал Джек сам себе. — Это какой-то бред!

Он ломал голову, пытаясь найти какой-то смысл в этих числах. Но результат был один и тот же. В конце концов он почувствовал, что основная черта этих загадочных чисел — абсолютное отсутствие какого-либо смысла, их полная случайность. И внезапно ему в голову пришла одна достаточно сумасшедшая теория. Её можно было проверить — но только завтра, уже на работе. Джек хорошо понимал, что «мышка» ещё не далась ему в руки. Но теперь он был уже уверен, что, по крайней мере, нашёл её норку.

— Ах ты, хитрец, — прошептал он с уважением, аккуратно складывая распечатки в коробки и вновь представляя себе того, неведомого ему программиста, который запустил «мышку» в лабиринт «БАНКНЕТа».

В понедельник Вебб появился в своём кабинете позже обычного. Ему пришлось сначала отправиться в Альтон, где, оказывается, жили родители погибшего, а потом вернуться утренним поездом в Лондон. Как бы случайно он сел рядом с отцом Мартина. Правда, единственной ценной информацией было только то, что Мартин, судя по рассказу его отца, любил временами пошутить, что когда-нибудь он создаст туристическую компанию «Алловей и Смит», которая будет организовывать роскошные поездки вокруг света. И её первым клиентом станет он сам.

Этот загадочный Смит чёрным облаком навис над Веббом, который не переставал размышлять о нём по дороге на работу. Кто он такой? Сообщник Алловея или его неведомый родителям приятель? И где он работает — не здесь ли, у «Уотермана»? И в курсе ли он махинаций покойного Алловея?

Эти мысли оставили его только в дверях кабинета, когда Сьюзен сообщила, что Джек Кеннеди уже три раза забегал с утра. Ему нужно срочно видеть Вебба.

— Позвони ему и скажи, чтобы шёл в конференц-зал!

Джек ввалился в конференц-зал, прижимая к груди драгоценные коробки с распечатками, весь в красных пятнах от волнения.

— Я нашёл это, Крис, — завопил он ещё с порога. — Нашёл эту дырку!

— Что вы нашли?

— Дырку в операционной системе!

— Понятия не имею, о чём идёт речь.

Кеннеди взволнованно прохаживался по залу, прикидывая, видимо, с чего начать.