Ему я снова позвонила с сообщением о развитии событий. Сухоруков велел держать его в курсе моих передвижений, но в крайнем случае он сможет запеленговать сигнал моего телефона.
И тут мне в голову пришла мысль… Ведь у Витали была весьма своеобразная «тревожная кнопка», которая уже выручала его в прошлом! При помощи ее ничего сказать нельзя, но можно послать сигнал, который идет через спутник. Его запеленгует аппаратура, у которой дежурят друзья Витали и подчиненные Ивана Захаровича. Использовать «кнопку», правда, можно только один раз.
Иван Захарович сказал, что никакого сигнала пока не поступало. То ли Виталя не считает нужным использовать «тревожную кнопку», то ли их перевозят с места на место, и Виталя ждет, когда их где-то разместят хотя бы на ночь, а может, эту штуковину у него нашли. Конечно, не хотелось бы, чтобы случилось последнее, но ведь против наших могли работать настоящие профессионалы. Речь же идет об алмазах, сулящих баснословные прибыли!
Никаких требований о выкупе или еще о чем-то не поступало.
При подходе к джипам я спросила у Валеры с Петром, как далеко, по их мнению, могло унести второй труп.
– Непредсказуемо, – ответил Петр. – Но если не зацепился где-то поблизости, вы его, вероятно, никогда не найдете.
За рулем сидела я, рядом устроился Валера, а Петр сказал, что поспит. И мужик очень быстро захрапел, улегшись на заднем сиденье. Меня всегда поражают такие неприхотливые люди с прекрасной нервной системой. Правда, я и сама не знаю, что такое бессонница, но спать где угодно и когда угодно все-таки не могу.
Валера указывал мне путь и рассказывал байки об их с Петром странствиях по земле русской.
– Не знаю, как вы живете в пятимиллионном городе, – признался он. – Я не согласился бы ни за какие коврижки.
– А я бы не смогла вести вашу жизнь. И не смогла бы после Петербурга жить в маленьком городке, тем более в деревне. Кому что больше нравится. Да и привычка.
Мне было очень интересно слушать Валеру, который оказался прекрасным рассказчиком. Я все записала на диктофон. Может, когда-нибудь использую.
На современном джипе мы довольно быстро доехали до деревеньки, состоявшей из двенадцати домов. В одном из них проживал какой-то знакомый Валеры и Петра. Не знаю, сколько домов были обитаемыми, по внешнему виду мне это определить не удалось. Может, удастся вечером, после того как стемнеет и жители зажгут свет.
Петр и Валера долго обнимались с сухоньким, невысоким, загорелым дочерна дедком неопределенного возраста. Потом дедок прищурился и посмотрел на меня.
– Краля-то городская, – заметил он. – Где ж нашли такую? – спросил дедок у двух мужиков.
Валера с Петром меня представили. Телевизора в деревне не было ни у кого, поэтому даже если наш канал и транслировали в регионе, дедок меня видеть не мог. Но про исчезновение самолета в Сибири и выход части пассажиров к людям он слышал. И про Ивана Захаровича Сухорукова, который в молодости провел в Сибири энное количество лет по принуждению, тоже. А еще слышал про его нынешнее меценатство и предпринимательскую деятельность вкупе с банкирской.
– Да, все теперь в бизнес подались, – покачал головой дедок. – Раньше-то были босяками…
– Разве плохо, что люди занимаются предпринимательством? – спросила я. – Создают рабочие места, обеспечивают сограждан товарами и услугами. Сейчас нет дефицита. Не нужно ничего доставать по блату. Жизнь очень сильно изменилась, изменились люди, их потребности…
Дедок поманил меня пальцем и провел в дом. Я поняла, что в нем-то как раз ничего не менялось лет сорок, если не пятьдесят, а то и с самого рождения дедка. Не вписывалась в интерьер только литровая бутылка из-под виски «Джонни Уокер» с красной наклейкой, которая стояла на старом, рассохшемся трехстворчатом шкафу.
Из лагеря я прихватила кое-какие консервы и хлеб, купленный в Петербурге. После того как я выложила гостинцы на стол, хозяин, которого звали Савелием Елисеевичем, очень подобрел. Сам выставил на стол мутную бутыль самогона, которую мужчины вскоре начали дегустировать. Я отказалась. Но никто и не настаивал.
На мои вопросы Савелий Елисеевич отвечал охотно, в особенности после того, как об этом еще попросили Валера с Петром. Меня интересовали неместные граждане, появившиеся в окрестностях в последнее время.
– Что ты понимаешь под «последним временем», дочка? Время тут течет не так, как у вас в городе.
– Месяц. Два. Даже, скорее, с конца весны или после того, как по окрестным лесам стало можно передвигаться.
Савелий Елисеевич сообщил, что дважды была Ольга из какого-то там поселка, которая в Ленинград уезжала учиться и за ленинградца замуж вышла. Приезжала со своим мужиком. Какое-то время они жили у ее троюродного брата Васьки в соседней деревне, потом в палатке на берегу. Еще в одной деревне в доме на отшибе живут подозрительные мужики. Одни уезжают, другие приезжают, но остается всегда не меньше трех. Среди них точно есть бывшие военные, а уголовников нет. С местными жителями не контачат. Ходят с оружием. Никаких пьянок, никаких баб. Мужики серьезные.
– Дом с решетками на окнах?
Савелий Елисеевич кивнул. Валера пояснил, что меня, вероятно, держали именно там.
– Да, джип у них есть, – подтвердил дедок. – Как их зовут, никто не знает. Тем более, как я уже говорил, они довольно часто меняются.
– Дом когда строили? Или они его купили? – поинтересовалась я.
Савелий Елисеевич пояснил, что работы начались в конце прошлого лета. Дом много лет стоял заброшенным – хозяева подались куда-то в город. Местные пытались предложить свои услуги строителям, но их вежливо поблагодарили и отказались принять в компанию. Тогда местные решили устроить пакость – подбросили бутылки с зажигательной смесью. Дом не сгорел, а бросавшим накостыляли так, что мало не показалось. После чего наехало еще больше чужаков, и они стали демонстративно разгуливать с оружием.
– Вид у мужиков такой, что лучше к ним не соваться, – вздохнул Савелий Елисеевич. – Понимаете, они именно бывалые мужики, а не парни-качки. Явно бывали и на войне, и в жарких переделках. У нас такое быстро понимают. Но если их не трогать, и они тебя не тронут. А у нас тут это закон жизни. У нас не принято лезть к другому в душу.
– Что ж тогда бутылки-то с зажигательной смесью кидали? – рассмеялась я.
– Так чужаки ведь! Приехали, строятся, к местным за помощью не обращаются, – как само собой разумеющееся сказал дед.
– Но как только они показали силу и продемонстрировали правила игры, все всё поняли, – добавил Валера, осушая очередной стакан самогонки и закусывая обильно посоленным хлебом и луковицей. – Статус-кво установился.
– А что те мужики обследовали? – уточнила я.
– Да кто ж их знает-то… Периодически вертолет прилетает, кого-то привозит, кого-то забирает, продукты доставляет тем, кто тут живет. Куда они летают, никому не ведомо.
– Вдоль реки они ходили?
– Алмазы искать? Вроде нет. По крайней мере, никто из наших не видел. Да и трудно представить этих мужиков перебирающими песок, стоя по колено в воде.
– А надо стоять по колено в воде? – удивилась я.
– Когда как, – подал голос Валера. – Кстати, Юля, покажите-ка Савелию Елисеевичу, как Ольга алмаз нашла.
– А ведь точно… – Петр поднял голову от стакана с самогоном. Он уже сильно опьянел, пытался думать, но, похоже, у него не очень хорошо получалось.
Я достала камеру.
– Ой, как мелко! – Савелий Елисеевич уставился на экранчик. – Нельзя как-нибудь увеличить?
Но подсоединить камеру в доме Савелия Елисеевича было не к чему. А свой ноутбук я с собой в это путешествие не взяла. Хотя ноутбук был у связиста… Однако он исчез вместе со всем остальным оборудованием.
– Давайте вместе смотреть, – предложил Валера. Мы втроем уставились на небольшой экран. Петр в просмотре не участвовал.
Валера очень подробно описывал вслух все, что заснял Пашка. У меня работал диктофон, записывая речь моего нового знакомого, а потом их обсуждение с Савелием Елисеевичем.
