– Ну, он все-таки живет в той же квартире…

– Сколько у него еще детей, кроме нас четверых? Я слышала, что есть еще сын-наркоман.

Андрей Степанович вздохнул.

– Это его боль и крест. Парень опять в клинике, но, по-моему, это все бессмысленно. Наркомания не лечится. Вроде еще была девочка… Когда-то ваш отец ее упоминал. Но я точно не помню. Или там генетическая экспертиза показала, что девочка не может быть дочерью вашего отца? Кира, встретьтесь с ним сами. Простите его. Он такой, какой есть, и его не переделаешь. Уже ничего не исправишь.

Я ответила, что подумаю.

После разговора с мужем старшей сестры я позвонила маме – по домашнему телефону той квартиры, в которой родилась и провела детство с отрочеством. Мама долго не брала трубку, потом трубку сняли и раздалось мычание.

Мама пьяна?! Опять сорвалась? Но ведь она же собиралась заниматься фирмой, или, один день проведя в офисе, поняла, что это бессмысленно?

– Мама, это я, Кира, – сказала я. – Мама, ты слышишь меня?

– Да, слышу. Успешная, богатенькая Кира. А выпить матери купишь? Больше в этом доме ничего нет! Приезжай, Кира. Приезжай и привози выпить.

Мама бросила трубку на рычаг. Звонить Ольге мне совсем не хотелось. Я не видела смысла звонить Полине или Шуре, да я с ними и не общалась в последнее время. И не только последнее. Я опять набрала Андрея Степановича, извинилась за беспокойство и объяснила ситуацию.

Родственник сказал, что никуда не поедет и мне не советует, но продиктовал телефон нарколога, которого уже несколько раз вызывали к маме для оказания срочной помощи.

Я оделась и поехала. Машину поставила на некотором удалении от подъезда, помня, что с парковкой всегда были проблемы. То есть поставила на первое свободное место в «кармане», которое заметила, и пошла к подъезду пешком. По пути встретила двух холеных мужиков, одного постарше, другого – лет на десять помоложе и очень смазливого. Лицо старшего показалось мне знакомым. Я не успела додумать мысль (где мы пересекались раньше) – они оба со мной поздоровались. Я ответила. Может, это соседи, и я их просто не помню, а они следят за историей нашей семьи? Или кто-то из клиентов, покупавших квартиры в наших домах?

В подъезд вошла без проблем – выходил мужик с собакой. Я долго звонила в дверь, но мне никто не открывал, а дверь была заперта. Свой ключ я давно отдала маме, да с тех пор тут и дверь новую установили, и новые замки. Интересно, у кого еще есть ключи от родительской квартиры? У Ольги точно нет, и в любом случае я не хотела ей звонить. У Полины? Шуры? Или попробовать к соседям позвонить? Мог отец на всякий случай оставить ключи соседям?

На площадке было три квартиры, я была не уверена, что соседи здесь все те же, что жили в годы моего детства и отрочества. Но следовало попробовать. Я позвонила в ближайшую квартиру, открыл пузатый мужик лет пятидесяти.

– О, Кира, а я тебя вот такой помню! – и он показал.

Я в удивлении открыла рот. Неужели тот стройный молодой парень, в которого мы с сестрами были тайно влюблены, превратился в этого оплывшего жиром дядьку?!

– Трудовая мозоль, – дядька похлопал себя по брюху. – Чего, не пускают? – он кивнул на дверь квартиры моих родителей.

Я ответила, что мама просила меня приехать, но на звонок не реагирует.

– Опять в запое?

– Похоже на то, – кивнула я. – У вас случайно нет запасного ключа?

– Точно есть у Шуры или даже у ее мужика. Они приезжали к вашей маме, правда, в последнее время я их не видел. Я помню, как я этому последнему Шуриному мужу даже помогал вашу маму на носилках к карете «Скорой помощи» нести.

– Маму куда-то по «Скорой» увозили?

– Кира, ты в курсе, какие у нее случаются запои? – ответил вопросом на вопрос бывший сосед.

Я вздохнула.

– Что ты человека в дверях держишь? – раздался окрик дородной женщины с очень милым лицом. – Здравствуйте, Кира. Проходите. Чаю попьем. Я как раз с вами посоветоваться хотела.

Со мной советовались насчет квартиры сыну. Я, как обычно, рекламировала нашу фирму и приглашала на смотрины. Но мне требовалась ответная любезность. Я хотела расспросить соседей о своей семье. Звучит, наверное, немного странно, но…

– Вашу маму мне жалко, – сказала соседка. – Надо было идти работать. И ваш отец мог бы купить ей какой-нибудь салон красоты, журнал…

– Он никогда не стал бы этого делать, – заметила я.

– Что-то пытался сделать муж Шуры, Леонид, – вставил сосед. – Он и со мной разговаривал. Кира, у тебя есть его телефон? Позвони ему.

Я сказала, что, по моим сведениям, они с Шурой разошлись.

– Жаль. Ей держаться надо было за него.

Я тем временем все-таки нашла в телефонной книжке мобильного номер Шуры и позвонила ей.

– Если хочешь приехать за ключом – приезжай, – сказала Шура. – Я туда не попрусь. Это Ленька сердобольный. А я ему всегда говорила, что бессмысленно с мамашей возиться.

– Ты с ним рассталась?

– А твое какое дело?!

«Шура что, тоже пьяна?»

– Если мужчина о тебе заботился…

– А он и сейчас обо мне продолжает заботиться. Вот таких я умею находить мужиков! И ни дня в жизни не работала!

Шура захохотала.

Я попросила телефон Леонида.

– Зачем?

– Да уж не для того, чтобы за него замуж выходить! – рявкнула я. – Тебя-то мать совершенно не беспокоит, и вообще никто, кроме твоей собственной персоны, не беспокоит, а Леонид, как я поняла, – нормальный человек, один из немногих нормальных в нашей семье и…

– Записывай, – перебила меня сестра и продиктовала номер, потом отключилась.

Я вытерла пот со лба.

– Если хочешь, Кира, я ему позвоню, – предложил сосед, который внимательно слушал наш разговор с сестрой. – Мы все-таки знакомы…

Я поблагодарила, но сама набрала номер, представилась.

– А вы меня не узнали, Кира, – с легким укором, но улыбкой в голосе сказал собеседник. – Мы же с вами недавно встретились в «кармане». Я с вами поздоровался…

Значит, Леонид был старшим из тех двух холеных мужиков. А младший кто? Вроде они показались мне похожими внешне… Младший брат?

– Вы были у мамы?

– Да, она меня вызвала. Она мне часто звонит, когда…

– Выпьет, – закончила фразу я.

– Кира, она заснула. Все спиртное я спрятал.

– А она не найдет?

– Ну, на это потребуется какое-то время.

– То есть с ней все в порядке?

– Я бы, конечно, не сказал, что с вашей мамой все в порядке. Но, к сожалению, это ее обычное состояние. Ой, а вы что, под дверью стоите? У вас ключа нет? – вдруг сообразил родственник.

Я сказала, что нахожусь у соседей. Сосед тут же взял у меня трубку, представился, послушал, что говорит Леонид.

– Да, мы напоим Кирочку чаем. Да, ждем.

Он отключил связь, вручил мне трубку назад и сказал, что сейчас приедет младший брат Леонида, и мы все вместе зайдем в квартиру, чтобы я успокоилась. Сам Леонид приехать никак не может.

– Какой хороший мужик, – сказала соседка. – Ну кто станет так с тещей нянчиться?

Младший брат моего родственника (значит, тоже родственник?) открыл дверь, и мы вчетвером вошли в квартиру. Мама на самом деле сладко спала в комнате, где в детстве жили мы с Ольгой. У родителей давно были отдельные спальни.

Я не стала просить ключи у родственника, извинилась за беспокойство, поблагодарила всех и поехала домой спать. Я очень устала.

Во вторник с утра прошли сообщения о гибели двух известных в нашем городе бизнесменов. Выяснилось, что в выходные они отправились на рыбалку, что часто делали, но с нее не вернулись. В понедельник вечером наконец нашли тела.

Я подумала, что рыбалка в Ленинградской области становится опасным делом. Кто нападает на рыбаков? Неужели думают, что люди берут с собой на рыбалку ценные вещи? Или просто совпадение, что на Олега с шофером и этих двоих кто-то напал?

Хотя что за чушь лезет мне в голову? В Олега, его шофера и девушку стреляли. А эти двое, насколько я поняла, утонули. Просто я, думая об Олеге, соединила у себя в голове эти смерти. У нас масса народу ездит на рыбалку! В разные места Ленинградской области и даже Финляндию.