Аня быстро скрылась за дверью в кафе. Андрей задумался. Спору нет, освобождение Мирошникова станет известием номер один, и прохлопать такое событие было бы непростительно. С другой стороны, по имеющейся у него информации, Мирошников сидит очень плотно, и расставание с Бутыркой в ближайшее время ему не угрожает. С третьей стороны, фантазия у Старцевой хлещет через край — в этом он сегодня убедился, — и предположение об освобождении Мирошникова могло возникнуть у нее в голове вследствие каких-нибудь хитрых умозаключений, не имеющих к реальной жизни никакого отношения. В-четвертых, если остаток сегодняшнего дня он проведет под стенами Бутырки, дожидаясь освобождения Мирошникова, Наталья устроит ему дома такой скандал, что все мексиканские сериальщики посрамленными уйдут в отставку. Взвесив все «за» и «против», Андрей развернулся и поехал домой.

Он не рискнул поставить на Старцеву. И проиграл.

Утро понедельника ознаменовалось настоящим ЧП. Газета «Репортер», признанный лидер городской хроники, оказалась единственной, кто ни словом не упомянул о неожиданном освобождении из застенков Виталия Мирошникова. Ответственность за случившееся была возложена на главного поставщика новостей Андрея Ветрова. Тот своей вины не отрицал и даже не пытался оправдываться. Только молча выслушивал упреки Лидочки Годуновой.

— Как же так, Андрей? — распекала его громогласная Лидочка. — Я ведь всегда тебе безоговорочно доверяла, никому не отдавала криминальную хронику, хотя охотников на этот кусочек более чем достаточно. И что же получается? Весь город стоит на ушах, обсуждая последние новости в деле Мирошникова, а мы как ни в чем не бывало рассказываем о заурядной краже в овощном магазине и пьяной драке в пригородной электричке.

Андрею нечего было сказать в свое оправдание. Он свалял дурака, это ясно. Вместо того чтобы проверить сведения практикантки, он постарался поскорее о них забыть, поехал играть в теннис, потом с Наташей в ресторан, и делал все это, к стыду своему, совершенно сознательно, потому что не хотел, чтобы ее информация оказалось правдой. Эта девчонка с ходу взяла слишком высокий темп, а он настолько привык к своей безраздельной гегемонии на рынке новостей, что просто не ожидал от кого-то такой же прыти. Неужели испугался конкуренции?

— Вот, пожалуйста. — Лидочка бросила Андрею свежий номер газеты «Очевидец» — их главного конкурента. Молодая напористая газета, ни в чем не уступающая родному «Репортеру», разве что отсутствием в ее рядах легендарных личностей вроде Андрея Ветрова. — На второй полосе отличный материал, посвященный расследованию убийства невесты Мирошникова. Эта история вызывает колоссальный интерес читателей. Я не удивлюсь, если уже к двенадцати часам на раскладках не останется ни одного номера «Очевидца». И чем же мы ответили на выпад конкурента? Молчанием. Где твоя прославленная интуиция, Андрей? Ведь ты же со Старцевой нарыл эту историю. Почему же, сообщив об убийстве на свадьбе, ты сразу о нем забыл? Старцевой простительно, она студентка и еще не понимает, что такое конъюнктура, но ты, Андрей, ты же опытный репортер!

Лидочка была искренне огорчена, и неизвестно, чем больше — удачным выстрелом конкурентов или непростительным ляпсусом ее любимчика Андрюши Ветрова.

— Ладно, хватит табакурить. — Лидочка решительно затушила сигарету. — Свои ошибки нужно исправлять. Я официально поручаю тебе курировать это дело. Но учти, материал должен быть на уровне, чтобы все решили, будто мы молчали не потому, что нам нечего сказать, а потому, что проводили свое независимое расследование.

— Может, поручим это Старцевой? — занервничал Андрей. — Она вообще-то ничего, толковая. Думаю, справится.

— Да какая к фигам собачьим Старцева! — вскипела Лидочка. — Это дело не из тех, на котором опыта набираются. Иди с богом, Ветров, не буди во мне зверя. Ты меня и так сегодня достал дальше некуда.

«Поздравляю, влип! — рассуждал Андрей, скорбно шествуя в репортерскую, как на Голгофу. — С одной стороны, Лидочка, которая умоляет не будить в ней зверя, с другой стороны, эта Старцева, от которой вообще неизвестно что можно ожидать. А ты, Ветров, крутись, чтобы всем было хорошо. Группешник какой-то намечается!»

Старцева, не подозревающая о том, что на ее пути появился опасный конкурент, встретила Андрея необычайно приветливо.

— Представь, Андрей, с утра я пробежалась по всем сайтам, где могут быть размещены сведения о часовне и о старообрядцах, которым она принадлежит. Ничего не нашла! Посмотрела и в религии, и в архитектуре, и в истории. Никаких упоминаний! Как будто ее в природе не существует.

— Ох уж эти дети Билла Гейтса, они же внучата Макдоналдса! — притворно завздыхал Андрей. — Никакой фантазии, а еще журналистами быть хочут. Про библиотеки слыхала? Ну, это такие места, где сверху донизу все набито книгами. Очень советую сходить. Если хочешь, могу одолжить пропуск в Историческую библиотеку, там уж точно что-нибудь найдешь.

— И все равно, Интернет — это вещь, — продолжала упрямиться Старцева. — Такая возможность заявить о себе.

— Прежде чем заявлять о себе, подумай: а нужно ли это кому-нибудь еще, кроме тебя и твоей мамы, — назидательно пробубнил Андрей. — По мне, так этот твой Интернет — большая мировая помойка, куда всякий, кому нелениво, сливает свое дерьмо, пользуясь безымянностью и безнаказанностью.

Аня, широко раскрыв глаза, слушала откровения шефа — с такой точкой зрения она сталкивалась впервые. Продолжить приятную беседу помешал телефонный звонок. Андрей взял трубку:

— Алло!

— Добрый день! Вас беспокоят из офиса компании «ВитаМир». Могу я побеседовать с Анной Старцевой?

— Тобой интересуются из резиденции Мирошникова, — сообщил Андрей и передал Старцевой трубку. А про себя подумал: «Ничего себе, выступает!»

Телефонные переговоры Старцевой были не слишком продолжительными. Андрей сделал вид, что смотрит в окно, а сам бессовестно подслушивал. Ничего секретного Старцева не сообщала, говорила в основном «да» или «нет», иногда добавляя свои любимые «О’кей!». Наконец положила трубку. Вид у нее при этом был совершенно расстроенный.

— Меня приглашают в офис компании. Через полчаса за мной приедет машина.

— Ну и чего ты расстраиваешься? — удивился Андрей. — Радоваться надо такой удаче. Меня, например, никто никуда не приглашает. Вечно приходиться йогом изворачиваться, чтобы попасть в нужное место.

— Ты ничего не понимаешь. Меня разоблачили. Они ведь не знали, что я журналистка, — я представлялась подругой Тани Мирошниковой. Я и дома у них побывала, и с адвокатом их разговаривала. Правда, ему я призналась, кто такая, и он обещал меня не выдавать. Это Мирошников пронюхал. Говорят, он просто ненавидит журналистов. Если так, мне конец. Меня не спасет даже то, что, по сути, это я вытащила его из тюрьмы.

— Ну ты ври, да не завирайся, — посоветовал Ветров. — «Я вытащила из тюрьмы Мирошникова»! — передразнил он Старцеву и добавил: — Скромнее надо вести себя, барышня.

— Да, я, — гордо ответила Аня и тут же поведала Андрею приключения последних двух дней. Она ничего не утаила: рассказала и о кассете, и о сейфе Мирошникова, и о последней пьяной выходке своего дружка Гарика Данилова.

Андрей не относился к людям, наступающим дважды на одни и те же грабли, поэтому рассказ девицы выслушал очень внимательно, особенно ту его часть, что касалась бизнеса Мирошникова. Он по-прежнему был убежден, что причины убийства Насти Полуниной следует искать в деловой жизни ее жениха, а жаждущая мести модель или малыш Круглов, спьяну разгромивший офис, не более чем эпизоды, которых достаточно в жизни каждого человека.

Окончив повествование, Анна немного приободрилась.

— Знаешь, я даже рада, что меня раскололи, — неожиданно заявила она, уже стоя в дверях. — Все равно мне нужно с Мирошниковым поговорить. Другой такой возможности не будет. А так — ему придется меня выслушать.