От имиджа делового человека не осталось и следа — мешковатые джинсы, простецкая рубашка в клетку навыпуск, на голове бейсболка. Надоело врать? «Давно пора», — усмехнулся Андрей и достал сигарету. О черт, он снова остался без огня — маленького огнедышащего «Оскара» унес с собой его законный наследник.

— Анька, прекрати немедленно! Видеть не могу этот ужас! — вопила Ира Калинкина, глядя на подругу.

Загорелая и похорошевшая после недельного пребывания в Ялте, она с чашкой кофе полулежала в мягком кресле и с ужасом наблюдала, как Аня, стоя на коленях, прогибалась назад, пытаясь головой коснуться пола. В Аштанга-йоге эта фигура называется «верблюд».

Упражнение получалось плохо. Накануне девушка не спала почти до двух часов ночи, ожидая, что Андрей позвонит и расскажет, как прошла встреча с Мирошниковым. Из-за страха пропустить звонок она даже отказалась пойти на свидание с Сергеем Погодиным, чем, несомненно, его обидела. Андрей не позвонил. Скорее всего, он даже не вспомнил о ней, наслаждаясь великосветской беседой в компании будущих родственников.

Слушая ленивый Иркин треп о преимуществах галечных пляжей перед песчаными, Аня вдруг прониклась отчаянной жалостью к себе. Господи, ну как она живет! Ее редакционная практика, которая больше похожа на рабство, утомительное расследование, с самого начала обреченное на провал, а вечером ей едва хватает сил доползти до кровати и провалиться в сон, как только голова коснется подушки. Нет, решено! Сегодня вечером она поедет в театр, дождется окончания спектакля и вместе с Сергеем отправится куда-нибудь развлечься. Ночные клубы и модные дискотеки им не по карману, но, слава богу, в столице хватает мест, где можно весело провести время совершенно бесплатно.

В подтверждение серьезности намерений Аня принципиально опоздала на работу. Рабочее место Ветрова все еще пустовало. Аня включила компьютер, но вместо того, чтобы заняться делом, полезла в Интернет на сайт свежих анекдотов.

Ага, как говорит Ветров, не с нашей кармой. Побездельничать ей помешала Даша Поклепова, которая объявилась в репортерской сразу после появления там Старцевой.

В последнее время это стало хорошей традицией. Аня с тревогой вспомнила разговоры о нетрадиционной сексуальной ориентации Поклеповой и живописные рассказы Ветрова о ее настойчивости, граничащей с агрессией, при вербовке новых партнеров. Тогда она посчитала его россказни очередной фазой необъявленной войны этих двоих. Однако явное предпочтение, которое оказывала ей Поклепова, заставило думать иначе.

— Наконец-то! — расцвела Даша. — У меня к тебе разговор. Пошли пошепчемся в «Шкатулку»?

— Пожалуйста, — с наигранной улыбкой согласилась Аня.

Интересно, а вообще когда-нибудь помещение конференц-зала использовалось по назначению? За время своей практики Аня ни разу не слышала о проводимых конференциях, зато шепчущие парочки уединялись там с завидной регулярностью.

— Держи, это тебе. — Из своего рюкзачка Даша достала бумажный конверт и передала его Ане. — Привет от профсоюза «Папарацци».

— От кого?!

— От профсоюза «Папарацци», — повторила Поклепова. — Неужто ты о нас ничего не слышала?

Нет, кто такие папарацци, Аня, конечно, знала. Более того, была абсолютно уверена, ни за что и ни при каких обстоятельствах не стала бы заниматься ничем подобным. Болтаться по скучным тусовкам, рискуя отхватить цирроз печени или нарваться на драку с какой-нибудь подвыпившей знаменитостью, и все только для того, чтобы получить ответ на сакраментальный вопрос: «Кто на ком?» Нет уж, увольте. Лучше уж до конца дней своих вести городскую хронику в «Репортере».

— И вовсе мы не бегаем за знаменитостями, — обиделась Поклепова. — Мы занимаемся куда более важными делами. Помнишь недавнюю отставку министра энергетики? Наша работа, — гордо сообщила Даша.

Грязная работа. Бедняга лишился кресла после публикации серии пикантных фотографий, иллюстрирующих его отдых в компании с молоденькой любовницей. Вскоре после принудительной отставки девушка таинственным образом исчезла. Поговаривали, что она была подослана специально для компрометации неугодного министра, а после выполнения задания ее попросту убрали, как отработанный материал. Если их тайный профсоюз и вправду приложил руку к этому делу, то лучше Поклеповой держать язык за зубами.

Аня вскрыла конверт и заглянула внутрь. Видеокассета. Еще одна. Что на этот раз, снова героин? Или бери круче — гексоген?

— Узнаешь, когда посмотришь, — не стала раскрывать карты Даша и доверительно добавила: — Профсоюз «Папарацци» внимательно наблюдает за тобой. И эта кассета — наш маленький подарок. Только между нами, наш босс возлагает на тебя большие надежды.

Ага, побежала раздеваться.

И все-таки, что там на видео? Если Поклепова не врет — настоящая бомба. Ждать окончания рабочего дня, извините, никакой терпелки не хватит. Ехать домой, за тридевять земель — потерять кучу времени. Аня знала, что в кабинете главного редактора имеется японская видеодвойка. Рискнуть?

— Привет! — поздоровалась Аня с секретаршей. — Шеф у себя?

— Уехал. — Юленька с хрустом разгрызала яблоко. — Будет к вечеру. А ты чего хотела?

— Мне бы минут на десять в его кабинет. Кассету посмотреть.

— Сдурела? — Юля покрутила пальцем у виска. — А что там у тебя?

— Пока не знаю. Юленька, мне бы хоть одним глазком посмотреть, стоит ли на нее время терять, — жалобно попросила Аня. — А я тебе отслужу. Ты меня знаешь.

— Ладно, — милостиво разрешила Юля, уверенная, что за Старцевой не заржавеет. — Но только на десять минут. И в бумажки на шефском столе не тырься. Знаю я вашего брата.

Опасаясь, как бы Юленька не передумала, Аня пулей метнулась в кабинет Гудковского, включила телевизор, вставила кассету в приемник и, удобно устроившись на спинке кресла, приготовилась смотреть. Сначала в кадре не было никого, кроме упитанной официантки, которая могучей спиной загораживала столик напротив камеры. Вволю наигравшись с терпением Старцевой, она медленно уплыла из кадра, и перед глазами Ани предстала более чем неожиданная картинка. За столиком сидели двое. Копна пышных белокурых волос, небрежно перехваченная черной ленточкой, обжигающий блеск серо-зеленых глаз, лукавая улыбка — красивая неуловимая женщина, которая была, и теперь в этом не приходилось сомневаться, главной героиней запутанной истории. Имя ее спутника не менее часто упоминалось в ходе расследования, но сам он на сцену пока не выходил. Теперь же вся компания была в сборе.

— Вот тебя-то нам и не хватало, — с удовлетворением заметила Аня. — Милости просим на сцену, последний герой!

Андрей стоял в терминале аэропорта Шереметьево и следил за тем, как, стремительно набирая скорость, мчится по бетонной полосе самолет, следующий рейсом Москва-Лондон. Убедившись, что самолет благополучно взлетел, Андрей сел в машину и поехал в редакцию.

Наташа улетела. Все их ссоры и недоразумения были позабыты, и сейчас Андрей с тоской думал о том, что ему снова придется каждый вечер возвращаться в пустую квартиру. Он знал, это чувство скоро пройдет, но до тех пор, пока его жизнь не вернется в привычную колею, он будет допоздна засиживаться на работе, набиваться на ужин к родителям, болтаться с приятелями по барам, лишь бы вернуться домой как можно позднее и сразу залечь спать.

Каждый раз Андрей давал себе слово, что эта разлука будет последней. И каждый раз его что-то останавливало. Он не понимал причины своей трусости. Он увидел Наташу три года назад на какой-то скучной вечеринке и сразу понял, что она будет для него идеальной спутницей жизни. Конечно, не потому, что они оказались в постели в первый же вечер их знакомства, и уж, конечно, не потому, что любой мужик, который видит их вместе, бросает сначала восхищенный взгляд на Наташу, а потом завистливый — на Андрея. Просто они одного поля ягоды. Учились в соседних спецшколах (Андрей в гуманитарной, Наташа в английской), потом в одном университете, читали одинаковые книги, слушали одинаковую музыку, у них полно общих знакомых, и даже их родители оказались заочно знакомы друг с другом. С возрастом начинаешь понимать, что это не так уж и мало.