Исав улыбнулся.

— Мне вспомнилось, как несколько лет назад умер Натан Свифт. Ты, наверное, знаешь — молодой плотник, он утонул. — Джаред кивнул, — Я помню, как мама утешала его мать. Она прочла ей один стих из Евангелия — тот, где Иисус говорит, что уходит приготовить место для нас[64]. А еще она сказала, что, возможно, Господь забрал Натана потому, что Ему была нужна помощь в строительстве небесного дома.

— Помню, — ответил Джаред.

— Передай маме, что я обязательно подготовлю для нее дом. Я поставлю у окна стул и маленький столик с Библией, как она любит. Скажи ей, я буду ждать ее у дверей, и тогда она сразу узнает свой дом.

Молчание.

— Передай мое прощай Мерси и Джейкобу.

— Обещаю.

Молчание.

— Сын?

— Да, отец?

— Я могу что-то сделать для тебя?

Молчание.

— Не приходи завтра. Я представил, каково это — стоять на эшафоте и видеть внизу тебя. — Исав более не скрывал слез. — Я… я не хочу, чтобы ты видел, как меня повесят. Пожалуйста, не приходи.

Молчание.

— Хорошо, сын, я не приду.

Молчание.

— Еще что-то?

— Ты помолишься за меня?

Джаред встал и подошел к Исаву. Он положил ему руки на плечи и начал молиться.

— Отец наш небесный, Ты создатель и хранитель всей нашей жизни. Много лет назад Ты подарил нам с Энн двух сыновей. Мы вручили их Тебе, едва они появились на свет. Они в Твоих руках. Я вверяю Тебе жизнь моего сына, обоих сыновей… — Голос несчастного отца дрогнул. — На веки вечные. Прими его, как агнца, в руки Твои. Аминь.

Джаред просидел с сыном всю ночь. Они попрощались незадолго до рассвета.

Исав лежал на койке. За окном занималась заря. Из-за боли в ноге нормально он так и не поспал. Просто время от времени задремывал.

«Во всем есть хорошая сторона, — утешил сам себя Исав, — по крайней мере, перестанет болеть нога».

Юмор висельника. Андре оценил бы эту шутку.

В коридоре, за дверью, кто-то громко расхохотался. Затем зазвучали голоса. Разговаривали два тюремщика. Судя по голосам, они были молоды.

«Неужели они не понимают, — раздраженно подумал Исав, — что я должен выспаться? Меня ждет тяжелый день».

— Я серьезно! — воскликнул один из тюремщиков.

— Да тебе померещилось!

— Послушай, я как раз шел сюда… Вижу — едет телега. Ну, думаю, привезли провиант. Впереди сидят двое, один все время падает на возницу, будто спит или пьян.

— А по мне, пьян ты. Кстати, ты опоздал на десять минут.

— Клянусь мамой — это чистая правда! Возница все время толкал его, сажал поровнее. Короче, телега останавливается, из служебного помещения выходит капрал, и они вдвоем начинают стаскивать этого пьянчугу на землю… И тут у него отваливается голова!

— Ваткинс, ты, должно быть, спятил, если думаешь, что я тебе поверю!

— Да подожди ты! Слушай дальше. Капрал наклоняется, подбирает голову и говорит: «Куда уж нынешним ньюйоркцам до прежних!» Затем сует голову под мышку и вместе с возницей заносит тело внутрь.

— Убирайся отсюда, Ваткинс. Пойди утопись или еще что-нибудь полезное сделай.

— Нет, послушай! Я — к капралу, захожу к нему и говорю: мол, так и так, я все видел. А у него за спиной возничий вытаскивает из шеи того, безголового какие-то бумаги… Погоди-ка, я, кажется, сообразил… точно говорю… он был из воска!

Исав резко сел на койке и весь превратился в слух.

— Абигайль!

На завтрак осужденному в знак уважения принесли блюда со стола генерала Вашингтона. И хотя Исав предпочел бы получить прощение, он жадно съел все без остатка. По словам Джареда, Джону Андре в день казни генерал Клинтон прислал новый мундир. А вот Исав не дождался от него даже письма в свою поддержку. Молодому человеку выдали форму британского гренадера, в которой тот просто утонул. Брюки пузырились на коленях, рукава доставали до костяшек пальцев.

«Не годится, — подумал Исав, — я отказываюсь быть повешенным в этом наряде!»

Лязгнул засов, со скрипом открылась дверь. На пороге камеры стояли два младших офицера. Тот, что был ниже ростом, обратился к Исаву:

— Исав Морган, мы пришли за вами.

— Что-то вы рано.

— Обуйтесь, сэр.

— Вообще-то, я не спешу…

— Пожалуйста, сэр, наденьте обувь.

— Не могли бы вы мне сказать, куда вы меня собираетесь вести? Казнь назначена на полдень, а сейчас еще нет и десяти.

Офицеры обменялись быстрыми взглядами. Длинный кивнул, и его невысокий спутник ответил:

— Полковник Александр Гамильтон просит вас оказать ему честь своим присутствием.

— Гамильтон? Зачем?

— Полковник хочет встретиться с другом Джона Андре.

Исав натянул второй башмак. Затем встал на ноги, немного потоптался на месте. Как и вся форма, башмаки были ему изрядно велики. Покидая камеру, молодой человек невольно окинул ее взглядом. Привычка. Словно он мог что-то здесь забыть.

— Сюда, сэр.

Офицеры указали в глубь коридора, на черный ход. Когда они проходили мимо какого-то помещения, Исав заметил на полу два безжизненных тела.

— Что это?

— Поторопитесь, сэр.

Офицеры вытолкнули его на улицу через дверь черного входа.

— Но что же…

Договорить Исав не смог. Чьи-то сильные руки швырнули его на дно телеги. Сверху на него навалился рослый офицер, зажал ему рот рукой. Кто-то прикрыл их ковром, и все потонуло во мраке.

Телега тронулась с места.

Исав попытался освободиться.

— Молчите, сэр, — прямо ему в ухо проговорил офицер. — Мы прибыли за вами из Нью-Йорка. Знак уважения от генерала Клинтона.

Телегу швыряло из стороны в сторону.

— Почему вы не спасли Андре? — спросил Исав.

— Не смогли до него добраться.

Исав все понял. Он избежал петли только потому, что погиб его друг.

— Позвольте мне вас поблагодарить. Ради меня вы рискуете жизнями.

— Вы наш приз!

— Не понял.

— Мы знать не знали, что вы в тюрьме. Точнее, вообще ничего о вас не знали. Только попав сюда, мы обнаружили, что вас должны казнить следом за Андре. Не сочтите за обиду, но мы не хотели возвращаться с пустыми руками.

Естественно, Исав не был польщен, но и не обиделся.

— Разве я могу не боготворить людей, которые спасают меня от виселицы?

И тут подал голос низенький:

— А вообще-то кто вы такой?

Беглецу и его спасителю пришлось пролежать под ковром не меньше часа. Телегу мотало из стороны в сторону. Молодой человек то и дело ударялся раненой ногой о край телеги. При каждом ударе его пронзала острая боль, но Исав не роптал — был рад, что жив. Боль означала жизнь.

Лошади замедлили ход.

— Сидите тихо! — негромко крикнул возница. — Американский патруль!

Исав слышал, как возница предъявлял пропуск — так же несколько дней назад предъявляли пропуск они с Андре. Офицер захотел осмотреть телегу. Возница дал понять, что спешит. Подозрительность офицера усилилась. Ковер откинули. В лица беглецов уставились дула мушкетов.

На Исава с нескрываемым изумлением взирал круглолицый усатый полковник. Его выпуклые глаза на мгновение остановились на лице Исава, затем оглядели красный мундир.

— Морган! — воскликнул он. — Какого черта ты до сих пор здесь делаешь!

Не успел Исав и рта раскрыть, как круглолицый отдал команду:

— Хевис! Вуд! Сопроводите их до Тарритауна, — а затем, приблизив губы к уху Исава, прошептал: — Я думал, ты давным-давно уехал! — После чего приказал вернуть ковер на место и попрощался: — Удачи, Джейкоб!

Телега, скрипя и покачиваясь, поехала дальше. Высокий офицер, лежа рядом с Исавом, хихикал всю дорогу.

— Я думал, мы покойники! — без устали повторял он до Тарритауна. — Думал, нам крышка!

В одиннадцать сорок семь в дверь постучали. Джаред — он как раз заканчивал паковать вещи — знал время точно: он поминутно смотрел на часы и молился.