— Может, нам лучше пойти и посмотреть, что его задержало?

Абигайль положила кисть и вытерла руки. Исава нашли в столовой.

— Боже мой! — вскрикнула Абигайль.

Андре уморительно ойкнул.

За обеденным столом сидели два Исава Моргана.

В комнате было тихо. Лишь слегка потрескивали дрова, да время от времени звучали два приглушенных голоса. На полу, подле камина, склонившись над нардами, сидели Исав и Абигайль.

Молодая женщина швырнула кости.

— Дуплет!

Исав застонал. Абигайль взяла еще две его фишки. В целом он потерял шесть фишек.

— Ты беспощадна.

Подбодренная его словами, Абигайль отыграла еще две фишки, завершая дуплет.

Исав улыбался, глядя, как молодая женщина, выложив фишки, откидывает со лба волосы тыльной стороной ладони. Этот жест очень ему нравился.

— Сдаешься?

— Что? Да я вот-вот выиграю!

— Сударь, вы живете в мире иллюзий — вам меня не победить.

Исав уставился на доску.

— Если выпадут две шестерки, выиграю, — сказал он, а затем добавил: — Смотри. — И подбросил кости. Три и четыре. Проигрыш.

Исав умоляюще поднял руки.

— Считай меня военнопленным. Единственное, о чем прошу, — обойдемся без пыток.

Абигайль хитро прищурилась.

— Пытка? Ты еще не знаешь, что это такое. Я только начала.

С того дня как Исав обнаружил своего воскового двойника, прошла неделя. В первую минуту Абигайль так разозлилась на молодого человека, что даже выбежала из дома. По настоянию друга Исав пошел за ней. Она стояла на заднем дворе, прислонившись к дереву, и плакала. Исав приблизился к ней и ласково сказал, что ему очень льстит ее работа. Затем, поняв, что его слова достигли цели, завел речь о своих чувствах. Он сознался, что его влечет к ней с первой встречи, что его преследует ее образ. И даже если она считает, что поступила неправильно, его вина намного больше — просто у него нет таланта, и он не может написать с нее портрет.

Абигайль обернулась. Ее глаза опухли и покраснели.

Исав сказал, что он не знает, надолго ли ему суждено задержаться в Нью-Йорке, что он, конечно, не столь умен и обаятелен, как тот парень, что сидит за ее обеденным столом, но если она пожелает, он с удовольствием заменит этого воскового молодца.

Абигайль выслушала Исава и предложила ему отужинать в ее компании. Они прекрасно провели время. С тех пор она взяла за правило приглашать его к себе вечерами. И вот сейчас, спустя неделю, они играли в нарды в гостиной.

— Давно хотел спросить тебя, но никак не мог решиться… — начал молодой человек.

Взгляд Абигайль стал настороженным.

— Если это хоть как-то может повлиять на наши добрые отношения, — продолжил Исав, — я не хочу ничего знать.

— Спрашивай.

— Если мой вопрос тебя обидит или ты не захочешь на него отвечать, просто сделаем вид, что я его не задавал.

В ее глазах плескалось сомнение. Тем не менее кивком головы она дала понять, что ждет его вопроса.

— Речь идет о моем двойнике.

Исав сделал паузу. Абигайль сидела неподвижно, вытянувшись в струнку.

— Где он? В столовой я его не увидел.

Лицо Абигайль было бесстрастно. Молодая женщина взяла фишку и принялась сосредоточенно вертеть ее в руках, потом вдруг сказала:

— Ну, я-то могу видеть эту работу.

— Если ты не хочешь, чтобы я видел… — Он не знал, как правильнее сказать «ее» или «его». В конце концов он решил остановиться на местоимении «его». — Видел его, почему ты его не уничтожила?

— Просто, — сказала Абигайль, по-прежнему глядя на фишку, — Мисси надо было убраться в столовой и… — она улыбнулась, ей понравилось предложенное им местоимение, — его перенесли.

— Можно еще один вопрос?

— Да? — еле слышно произнесла она.

— Как ты его сделала? Хоть я и позировал Джону около двух часов, все равно он нарисовал человека скорее уж похожего на моего брата. И потом, с бюстом Джона ты возилась долго. Как же ты сумела так точно меня изобразить — я ведь тебе не позировал?

Фишка в руке Абигайль завертелась еще быстрее.

— Джону незачем было ходить ко мне целую неделю. Я могу сделать бюст за один сеанс. Мне хватает часа.

— Но почему…

Абигайль швырнула фишку на доску.

— Неужели об этом обязательно спрашивать? Ну хорошо: я велела ему приходить каждый день, потому что хотела видеть тебя. Меня интересовало не его лицо, а твое. Потому-то я и смогла вылепить тебя по памяти. Теперь ты доволен?

«Доволен» — какое неподходящее слово! Да он был на седьмом небе!

Пытаясь скрыть смущение, Абигайль принялась торопливо складывать фишки. Исав взял молодую женщину за запястье. Ее рука замерла, словно испуганный зверек. Пальцы Исава ласково обхватили ладонь Абигайль. Она вскинула глаза. Склонившись над доской, Абигайль и Исав поцеловались.

Исав встречался с Абигайль каждый день. Они бродили по окрестностям, играли в нарды или просто сидели дома и разговаривали.

Андре придумал для друга особое поручение: Исав должен был надзирать за территорией, на которой располагался дом миссис Маттесон. Неофициально же Исаву было велено сосредоточить все свое внимание на Абигайль.

Не только Андре поощрял этот роман. Мисси и Исаак как-то раз признались Исаву, что с тех пор, как он начал ухаживать за их хозяйкой, она стала намного счастливее.

— Расскажи мне о Мерси.

Они сидели на своем излюбленном месте, в гостиной, перед камином. Голова Исава покоилась у Абигайль на коленях. Молодая женщина играла с его волосами. Услышав вопрос, Исав напрягся.

— Тебе нечего бояться, — нежно успокоила его Абигайль.

— Откуда ты знаешь о Мерси?

— Джон как-то обмолвился.

Исаву было трудно начать рассказ. Однако мало-помалу язык у него развязался. Молодой человек поведал о том, как он добивался Мерси, рассказал о ее замужестве, признался, что многие годы надеялся, что она станет его женой.

— Очень мило, — мягко заметила Абигайль.

Исав непонимающе глянул на нее.

— Мило?

— Тебе следовало раньше сообразить что к чему. По-моему, это мило — так долго и настойчиво любить женщину, хотя тебя не поощряют. Так ведь? Тебя не поощряли?

— Нет.

— Ты все еще ее любишь?

Исав не вспоминал Мерси уже несколько месяцев, однако столь долгую любовь в один миг из сердца не выбросишь.

— Нет, — сказал он, все тщательно взвесив. — Вряд ли.

Теплая ладонь коснулась его лба.

— Ясно.

В камине весело плясал огонь.

— Расскажи о своем муже.

— Суровый человек. Неплохой, честный, амбициозный.

— Он тебя любил?

— Настолько, насколько мог.

— Почему ты вышла за него замуж?

Абигайль с улыбкой склонилась над Исавом. Пряди светлых волос упали ей на лицо.

— Не хочешь — не говори.

Ее глаза, глядящие на огонь, затуманились.

— Он был статен, красив, уверен в себе. Не боялся бросить вызов обществу. В ту пору мне это нравилось.

— А сейчас?

— Со временем я обнаружила, что взгляды моих родителей были не столь уж старомодными. Мало-помалу начинаешь осознавать, что вещи, казавшиеся тебе глупыми и незначительными, на самом деле таковыми не являются.

— Какой веры твои родители?

— Были. Они умерли.

— Извини.

— Мои родители, как и их семьи, были пуританами. Они из Хингема, потом перебрались в Ойстер-Бей на Лонг-Айленде.

— А моя семья из Бостона.

— По тебе видно, что ты из верующей семьи. Это меня к тебе и привлекло. У тебя есть религиозные убеждения. А еще ты можешь быть сильным. До встречи с тобой я не верила, что эти качества могут сочетаться.

— Когда-нибудь я расскажу тебе о моем предке Энди Моргане. Сильный был человек. Первый Морган, перебравшийся в Америку. Вообще-то я намерен идти по его стопам. В сущности, я хочу вернуться в Англию из-за него.

Абигайль молча смотрела на огонь.

Весь остаток вечера она была рассеянной. А когда они прощались, повернула голову так, что поцелуй пришелся в щеку.