Старый капитан считал вооруженное сопротивление шагом недальновидным. Ломать — не строить. Страх перед хаосом — вот что удерживало его от того, чтобы взять в руки оружие.
Джаред очнулся от своих раздумий и вновь сосредоточился на разговоре. В этот момент Исав — он по-прежнему обращался к Адамсу — грозил пальцем брату.
— Сами-то вы понимаете, за что боретесь? За насилие! Позвольте откровенно заявить: ваши едкие высказывания о действиях парламента находят отклик только у портовых грузчиков, думающие люди за вами не пойдут!
Джареда до такой степени поразила правота Исава, что он чуть было не вскочил со стула, но Адамс остановил его жестом. Все знали, что Адамсу в основном удавалось вербовать в свои ряды малообразованных рабочих — такие люди, как Джейкоб, среди его сторонников встречались редко.
Если Исав, выпускник Гарварда и Оксфорда, унаследовал от деда любовь к знаниям, то Джейкоб предпочитал проводить время в тавернах, в обществе портовых грузчиков. Разность характеров сыновей в какой-то мере была Джареду на руку. Когда мальчики выросли, он смог найти им обоим место в своей компании, да так, что они не пересекались в работе. Джейкоб трудился в доках. А Исав помогал Присцилле вести счетные книги и документацию.
— Все очень просто, мистер Адамс, — продолжил между тем Исав. — Менее двадцати лет назад, когда французы и индейцы угрожали колониям[10], мы поспешили напомнить парламенту, что мы тоже англичане. Нам прислали продовольствие, снаряжение и войска, без этой помощи мы бы не сдюжили. Если бы не наши товарищи, англичане, мы бы сейчас изъяснялись по-французски! И то при условии, что остались бы живы. А кто покрыл все расходы? Парламент! А кто выиграл от увеличивающихся морских перевозок после победы? Торговцы-колонисты, такие, как мистер Хэнкок и моя семья! А сейчас, когда война закончена, и Англия находится на грани финансового краха, мы ведем себя как неблагодарные дети. Нас просят оплатить часть военных расходов — и что же мы? Бряцаем оружием! Я хочу спросить вас, мистер Адамс: желание помочь должно исходить только с той стороны Атлантики? Как можем мы, англичане, считающие себя честными людьми, тянуть руку за помощью в случае нужды и грозить кулаком, после того как нас попросили внести свою лепту в казну страны?
Адамс гневно отверг утверждение Исава, будто в создавшемся положении пострадавшей стороной является Англия, а не колонии.
— Молодой человек, — начал он, — вопрос не в том, благодарны мы или нет. В вашей интерпретации парламент не похож на себя. Относись он к нам как к англичанам, мы бы выполнили что должно и даже более того! Проблема не в верности короне, а в том, что в парламенте некому защищать наши интересы. Нас не просят о помощи, от нас ее требуют. При этом мы не имеем права участвовать в дебатах, зато нас обложили дополнительными налогами. Англичане, будто карманники, влезли к нам в кошельки, забрали без нашего на то согласия наши же денежки! А теперь ответьте мне, разве от того, что мы живем в Новой Англии[11], мы лишаемся права представительства? Я скажу — нет. Имеем ли мы те же права, что и англичане? Нет. И каков результат? Парламентарии устроили сговор, чтобы издать ряд законов, касающихся исключительно колоний, но не метрополии.
Адамс загибал пальцы, подсчитывая обиды, нанесенные парламентом колониям.
— Во-первых, был издан закон о золотом стандарте. Одним росчерком пера парламент признал, что наши денежные знаки не являются законным платежным средством. И как после этого мы должны выплачивать долги, ведь деньги колоний недействительны? Затем, зная, что наши запасы золота и серебра крайне скудны, парламент запрещает вывоз слитков из Англии в Америку. Результат? От нас ждут, что мы выплатим значительную часть долгов из нашего скудного денежного запаса. Далее. Желая увеличить налоги, англичане проводят закон о сахаре. Конечно, увеличение налогов — их право. Но для чего нужно было лишать нас, тоже англичан, прав: принудительно заменять назначенных королем судей на присяжных, объявлять, что подозреваемый считается виновным до тех пор, пока не докажет обратное? Как видите, молодой человек, дело не в деньгах, а в гражданских правах. Мы, как граждане Англии, теряем свои права.
Исав начал было что-то говорить, но Адамс поднял руку, останавливая его.
— Я не закончил, — отчеканил он. — А еще был закон о гербовом сборе — самый чувствительный для нас удар. По этому закону все официальные документы необходимо заверять зарегистрированной печатью. Естественно, предполагалось, что нам придется платить за заверку документов — а это еще один налог! Этот налог также применим к газетам, брошюрам, альманахам, азартным играм. Учитывался ли наш голос при принятии закона о гербовом сборе? Нет! Парламент все решил за нас и без нас. А если мы возражаем? На этот случай закон предусматривает следующее: нас будет судить назначенный королем судья, а не присяжные! Таким образом, у нас отобрали еще одно право гражданина.
Адамс загнул четвертый палец.
— Далее следует закон о постое войск, по которому общественные гостиницы, таверны, пустующие здания и сараи могут без нашего согласия использоваться для размещения солдат. Как только закон был принят, парламент перевел войска из западных районов к нам и расквартировал их в городах. Наши города наводнили военные; как и в предыдущих случаях, согласия колонистов не спрашивали.
Для пятого пункта Адамс использовал большой палец.
— Потом ввели новые налоги на стекло, свинец, краски и бумагу, на чай. Нам было сказано, что эти продукты можно покупать только в Англии, а пошлину следует платить золотом или серебром.
Следующий палец пришлось загибать уже на второй руке (делая это, Адамс улыбался).
— Ну и наконец, закон о чае — парламент принял документ, обязывающий нас спасти погибающую Ост-Индскую компанию. В действительности парламент попытался предоставить лояльным к нему торговцам чайную монополию на нашем рынке. Мы, как и следовало ожидать, воспротивились, и теперь чай тот покоится на дне залива.
— Позорное деяние! — взорвался Исав. — Неужели вам не ясно, что, совершив это плохо замаскированное под нападение индейцев бесчинство, вы вынуждаете короля действовать? Устраивая беспорядки и прибегая к кровопролитию, мы демонстрируем всему цивилизованному миру свою неспособность к самостоятельному ведению дел! Я как раз находился в Англии, когда король высказался по поводу вашего отвратительного «Бостонского чаепития»[12]. Вы слышали его речь? Цитирую: «Мы должны либо подчинить их себе, либо отказаться от них вовсе и относиться к ним как к иностранцам».
— Я бы предпочел второе, — ухмыльнулся Адамс.
— Разве вы не видите, к чему привели ваши бесчинства? — Теперь пришел черед Исава загибать пальцы. — Во-первых, бостонский порт закрыт для всех судов до тех пор, пока Ост-Индская компания не получит компенсацию за чай и не вернет пошлину, уже заплаченную за него. Во-вторых, губернатору предоставили больше полномочий, и теперь он может запретить общественные собрания. В-третьих, все официальные лица, подозреваемые в этом преступлении, будут отправлены в Англию и там осуждены. И последнее: отныне королевские войска могут занимать не только таверны и пустующие здания, но и частные дома! Вот и выходит, мистер Адамс, что ваши насильственные действия обернулись против вас! Вы не улучшили наше положение, вы его ухудшили! Мы не только не отстояли свои права, но и многое потеряли!
На лице Адамса расцвела широкая улыбка. Она была искренне теплой. Без всякой тени злобы или неприязни.
— Совершенно ясно, что вы не станете моим приверженцем после сегодняшнего вечера, мистер Морган, — произнес он. — Все, что я могу сказать в свою защиту, — я каждый день молю Бога, чтобы в эти трудные времена небеса указали нам верный путь.
Исав не ответил на улыбку.
