— Ты с Ромкой поругалась? — Продолжала недоумевать я. — Когда? Меня ведь там не было!

— Где тебя не было?

— В библиотеке. Точнее, в том читальном зале, где была ты с ребятами. Я сразу же ушла.

— Куда — ушла?! — Прервала меня Полина. — Я сразу же сказала, никому не расходится, и мы всё время были вместе, на виду друг у друга. Ты даже на минуту не могла никуда уйти. Тем более, мы с тобой за столами напротив сидели — визави, так, вроде, это называется?

Я долго молчала, приводя мысли в порядок, несколько раз испытующе взглянула на подругу, пытаясь определить, не шутит ли она. Нет, она не шутила. И лицо у неё было серьёзным, даже обеспокоенным. (Немудрено: соседка по комнате с ума сходит, тут любой начнёт волноваться!)

— Полина, — как можно мягче проговорила я. — Я тебе сейчас дословно процитирую твои слова, попытайся вспомнить, говорила ты их или нет. Только хорошенько вспомни, это очень важно.

— И что же я такого сказала? — Подозрительно осведомилась девочка.

— Как только мы вошли в читальный зал, — начала я рассказывать, тщательно подбирая слова, — кстати, в четвёртый, я не знаю, почему ты именно его выбрала, ты сказала, что ходить всей толпой — это уже становится смешным, поэтому можно разойтись, а в шесть часов назначила встречу в нашем корпусе.

— Ничего такого не было! — Возмутилась Полина. — Мне бы в голову не пришло такое ляпнуть! Я, наоборот, сказала, что первые несколько дней, что бы ни случилось, в Сети будем держаться вместе. Хватит с меня проблем в реале, чтобы ещё и в виртале с кем-то сцепиться!

Всё, что говорила Полина, было очень логично, настолько, что я уже была готова усомниться в правильности моих собственных воспоминаний. Действительно, Полина не за что бы ни отпустила ребят самостоятельно бродить по сайту «Штуки» в третий день их обучения, когда они ещё ничего не знают и с лёгкостью могут влипнуть в любую неприятную ситуацию.

Но ведь и я же не сумасшедшая!!

Несколько минут мы молчали.

— Мы ведь всё это время были рядом друг с другом, — пролепетала Полина, пытаясь осмыслить случившееся. — Не совсем рядом, но, по крайней мере, в куче. И никак не может быть, чтобы у тебя было одно, а у меня — другое.

— Если только…

— Что?!

— Если только нам не создавали индивидуальныйвиртуал. Для каждого.

— Бахмурова, окстись! Ты представляешь, сколько для этого нужно программных ресурсов?

— Представляю. Много. Но ты сама говорила, что правительство на нашем обучение экономить не намерено.

— Но не до такой же степени!

Очень вовремя пришёл Никита.

— К вам можно?

— Заходи, — сказала Полина.

— Чего это вы какие-то странные?

Мы сообщили новость.

Подойдите к первому попавшемуся человеку и скажите ему, что его фамилия на самом деле Мазардухниев и на самом у него десять братьев и двенадцать сестёр, а потом посмотрите ему в глаза.

У Никиты стали точно такие же.

— Вы офонарели, — сказал он.

— В каком читальном зале мы сегодня занимались? — Вместо этого спросила я.

— В тридцать восьмом.

— Их всего десять, — ответила я. — По крайней мере, в моёмвиртуале. — И мы все сначала были в четвёртом.

— Один читальный зал на всех, — тихо сказала Полина. — Зато такой большой, что в нём все ученики «Штуки» умещаются. И ещё на три таких школы места бы хватило.

Последовавшая немая сцена была достойна пера Гоголя.

— Я полагал, что хоть немного Интернет знаю, — слабым голосом сказал Никита. — Оказывается — я в нём вообще не разбираюсь. То, что вы сейчас говорите — у меня в голове не укладывается.

— У каждого своя виртуальная реальность, — подвела я итоги.

— Но зачем, зачем?! — Воскликнула Полина.

— Вот это нам и нужно выяснить, — мрачно сказал мальчик, — и чем быстрее, тем лучше.

Мы долго сидели, думая каждый о своём и время от времени косясь друг на друга. Наконец Полина не выдержала.

— Никита!

— У?

— Я там, в твоёмвиртуале, как себя вела?

— Как обычно. Задиралась вовсю. Показывала, кто там главный. Тебя Маришка в лужу посадила. Ты с ней о чём-то там поспорила, а она оказалась права.

Полина покраснела.

— Ничего этого не было! — Принялась оправдываться она. — Сам понимаешь. С Ромкой слегка поцапалась — это было, не спорю. И опять же из-за Маришки. Я ей замечание сделала, пустяковое, в общем-то, а он на меня сорвался, словно пёсик цепной. Только в его виртуале этого, наверное, не было. То-то я смотрю: он ходит, как ни в чём не бывало, даже улыбается мне, хотя я думала, что только мы в реал выйдем — он мне в лоб даст.

— За нами постоянно наблюдает Программа, — последнее слово Никита произнёс таким выразительным голосом, что написать его со строчной буквы было бы преступлением против истины, — анализирует каждый наш шаг, а потом в соответствии с этим моделирует поведение каждого из нас в сети. Вот и всё.

— Думаешь, я для каждого такая… — Полина запнулась, подыскивая нужное определение.

Мне пришлось подсказать:

— Эгоистичная.

— Как бы не так! — Последовало энергичное возражение. — Если бы я была эгоистичной, то заботилась бы только о себе.

— Необязательно, — сказал Никита.

— Обязательно! «Эго» — в переводе с латинского — «я».

— Можно удовлетворять свои амбиции заботясь о других. Вот если бы ты не стала главной на нашем курсе, что тогда?

Полинка посмотрела на него с видом мученицы первых веков христианства.

— Что тогда? — Рассеянно повторила она. — Не знаю. — Помолчала, раздумывая. — И вообще всё это ерунда! Я бы в любом случае, рано или поздно, стала главной. Есть у меня что-то такое…

— Харизма, — подсказала я.

— Может быть, — отозвалась моя подруга. — Это по-научному. А по-человечески, у меня столько эгоизма, что хватает энергии заботиться не только о себе, но и о других.

— От скромности ты не умрёшь, — фыркнул мальчик.

— Точнее, от её отсутствия, — поддакнула я.

У Полины стало такое несчастное лицо, что я тут же перевела разговор в более практическое русло.

— Надо бы ребятам сказать.

— Точно! — Подскочил Никита. — Прямо сейчас всех соберём.

— Не нужно никого собирать, — слабым голосом отозвалась Полина. — Сейчас всё равно нужно будет всех обойти, чтобы составить анкеты. Вот во время анкетирования каждому и объявишь. Ладно, Настя?

По этому вопросу я поняла, насколько Полина выбита из колеи последними событиями; обычно она меня называет Бахмуровой или Настюхой.

Я молча кивнула.

— Хоть что-то стало понятно, — заметил Никита. — Всё-таки три дня учимся, пора хотя бы один ответ получить, а то вокруг одни вопросы.

— И что за ответ? — Заинтересовалась Полина.

— Почему вход на сайт с платформ в холле запрещён.

— И почему же?

— Если каждый работает в своём виртуале, а тут появится кто-нибудь со стороны, то вся синхронизация может рассыпаться.

Тут мы перестали понимать происходящее и хором спросили:

— Как это?

Мальчик поморщился:

— Даже не знаю, как это объяснить. Ну, представь, ты в своём виртуале с Ивановой ссоришься, а Иванова в своём виртуале воркует с тобой как ни в чём не бывало. И тут врываюсь во всё это безобразие я на своей платформе с тутошнего компа. Что я увижу?

— И что же ты увидишь? Ты ведь, кстати, уже врывался сегодня. — Вспомнила Полина. — Ничего странного не заметил?

— Не обращал внимания, но вроде бы нет. Похоже, эти виртуалы вначале сосуществуют друг с другом, потом, чем больше мы совершаем действий, тем больше они расходятся. Время от времени, наверное, они даже соприкасаются, — принялся вслух раздумывать мальчик, — когда что-нибудь начинает идти одинаково, но ненадолго. Я влез в виртуалы утром, когда ещё ничего важного не успело произойти, тогда у всех нас был почти один виртуал. А вечером это навряд ли бы получилось.

— Только не пробуй этого второй раз, пожалуйста, ладно? — Тут же попросила Полина. — Не нравится мне почему-то всё это.