Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Так-то, – радуется Крисп. – Марш!

И указывает на дорожку, посыпанную гравием.

– Прощай, Коринна!

Но Коринна не слышит: она упала. Совсем как мертвая.

Двое дюжих солдат подхватывают под руки Децима, третий выдает ему здоровенный подзатыльник, и его уводят. Совсем неживого.

Крисп немного задерживается. Его не интересует эта беременная женщина. Его привлекает дом. Такой приличный. Получше его особняка. Значительно лучше! Хотя бы своим местоположением – на Палатине!

Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что дом этот несравним с его домом. В котором живет не так давно. Надо попросить Гибрида обменять тот дом на этот. Разве ему откажут в таком пустяке?

Крисп не может удержаться от любопытства: вбегает на лестницу и заглядывает внутрь. Да, разумеется, этот дом нельзя сравнить с тем. Небо и земля!

Он сбегает вниз, чуть не спотыкаясь о беременную женщину и пускается бегом догонять своих солдат.

Децим свое прожил…

13

К о р д. Послушай, Сестий: где этот зеленщик?

С е с т и й. Я сам думаю о том же. Не заболел ли?

К о р д. Этот Марцелл? Заболел? Чем же?

С е с т и й (хлопнув себя по лбу). Корд…

К о р д. Слушаю.

С е с т и й. Сюда. Поближе подойди.

К о р д (испуганно). Что? Ну, что?

С е с т и й. Может быть…

К о р д. Говори же!

С е с т и й. Язык не поворачивается. Может быть…

К о р д (кажется, смекнул, о чем речь). Да ну?

Оба испуганно озираются. Улица пуста. Но вот шаги. Кто это? Да это слуга! Слуга Криспа по имени Тит.

Т и т (весело). Эй, вы! Чего торчите, как мокрые курицы?

К о р д и С е с т и й (в один голос). Мы?

Т и т. Да, вы! Или тут у вас заговор?

К о р д. Что?

Т и т. Глухой совсем! За-го-вор, что ли?

С е с т и й. Он шутит, Корд.

Т и т (поравнялся с ними). Тут один тоже вздумал шутить. Да не очень удачно.

С е с т и й. Ты о ком, Тит?

Т и т. О зеленщике, конечно. Как его звали? Марцелл, кажется.

К о р д. Да, Марцелл.

Т и т (хохоча). Бедняга решил подшутить. Да над кем? Над самим Криспом! И вот тебе, что вышло. Его тело валяется на лестнице Плача. Можете полюбоваться!

С е с т и й. Где?

К о р д (похолодев). На лестнице Плача? Так его убил палач?

Т и т. А кто же? (Вдруг оборвал смех.) Отвечайте мне: для чего дан язык? Ну?

К о р д. Язык?

С е с т и й. Чтобы разговаривать.

Т и т. Эх, вы! Язык дан, чтобы молчать!.. Ну, кому нужна лавка Марцелла? Дешево отдам!

К о р д. Ты?

Т и т. Ну, думайте, а я пошел. Вечером увидимся.

Тит сгинул в полумраке.

К о р д. На лестнице Плача?

С е с т и й. Бедный Марцелл! А я думал, что он и есть соглядатай…

К о р д. Они и соглядатаев своих не жалеют. Разве ты этого не знаешь?

С е с т и й. Негодяи!

К о р д. Тсс! Во имя всех богов, тссс!

14

– О великий!

Фронтан и Руф склоняются в глубоком поклоне. И застывают в этой неудобной позе, когда голова приходится ниже собственных ягодиц.

Сулла в золотистой тоге. Багровый, угрюмый. Слова от него – шага на два – начальник личной охраны Крисп. Готовый к действию по первому знаку.

– Откуда?

Голос Суллы хрипловат. Суховат.

Фронтан и Руф не решаются выпрямиться. Ждут позволения.

– Из Этрурии, – говорит Фронтан.

– Глаза-то ваши покажите! – говорит Сулла.

Фронтан и Руф мигом расправляют спины. Полководец подходит к ним. Смотрит им в самые зрачки, как в замочную скважину.

– Ну-с?

Повернулся к ним спиной. Почесал за ухом. Приказал говорить Фронтану. Потом прошелся в самый угол атриума и застыл. Фронтан нетвердым голосом доложил о походе против рабов. Восстание, к счастью, не разрослось: тысяч десять всего. Вооруженных мечами, рогатинами и дубинами. Ужасный сброд. Полуголодные, оборванные, со звериным оскалом. Дело началось с убийства. Гладиаторы – беглые, разумеется, – распороли живот одному крупному владельцу виллы. Скототорговцу тоже. И пошло, поехало! Сбежались негодяи с соседних вилл. Соединились. И принялись совместно грабить и убивать… Расправиться с ними было не так-то просто. Потому что рабы увиливали от прямых столкновений. Отступали, прятались, вновь собирались. Совсем без совести и чести! И тем не менее, благодаря приказу великого Суллы, удалось схватить большинство повстанцев. Часть – небольшая – разбежалась подобно зайцам, часть – полегла в схватках…

– Сколько пленено? – спросил Сулла.

– Шесть тысяч.

– Где они?

– За Яникулом. В ожидании твоего приказа, о великий!

Сулла бросил короткую фразу, из которой явствовало, что он недоволен операцией: слишком долго продолжалась она без особого военного блеска. Но хорошо, что окончилась вполне благополучно. Нельзя давать рабам чувствовать свою силу. Нельзя!.

Сулла погрозил кому-то кулаком.

А потом сказал:

– Есть за Яникулом поле. Водрузить на том поле три тысячи крестов и распять всех до единого. Попарно. Спинами друг к другу. Ясно я сказал?

– О великий! Яснее ясного. – Фронтан согнулся в три погибели. И Руф тоже.

Сулла подозвал Криспа и сказал ему громко, чтобы слышали эти двое:

– Крисп…

– Слушаю тебя, о великий и мудрый!

– Крисп, что следует этим болванам?

– Этим? – Крисп указал пальцем на Фронтана и Руфа, и они похолодели разом.

– Да, этим.

– Я бы выдал, о великий, сто розог каждому за нерадивость.

– Сколько? – Сулла стал еще угрюмее.

– Сто, о великий!

– Каждому, Крисп?

– Разумеется, о великий!

Сулла прошелся по прохладному изразцовому полу. Повторяя себе под нос:

– Значит, сто… Значит, сто… – И обратился к Криспу: – Позови ко мне Гибрида. Он у меня в таблинуме.

Гибрид примчался мигом. Не сразу понял, что здесь происходит: бледные полководцы, угрюмый Сулла, готовый ко всему Крисп…

– О великий! Гибрид у твоих ног.

Сулла обратился к нему:

– Вот они, Фронтан и Руф. Наконец-то! Одолели каких-нибудь десять тысяч бродяг. Завтра за Яникулом будут распяты все шесть тысяч пленных…

– Приятная весть, о великий!

Гибрид от радости потирал руки.

Сулла сказал:

– Крисп советует выдать им по сто, Гибрид.

– По сто? – Гибрид засмеялся коротеньким, лающим, подобострастным смешком. – По сто? Не мало ли?

Сулла усмехнулся, не спуская глаз с Фронтана и Руфа.

– И я думаю, Гибрид, что Крисп пожадничал немного. По сто пятьдесят. А?

Гибрид кивнул.

– Так и быть, Гибрид: по сто пятьдесят тысяч сестерциев и одному и другому. В награду!

Сулла подождал, какое впечатление произведут его слова. И дождался: Фронтан и Руф пали ниц и поползли на животе. Они ползли, как собаки. Доползли до великого господина своего и припали устами к складкам его тоги. И долго лобызали золотистую вавилонскую ткань. Почти у самого пола.

– Встаньте! – приказал им Сулла и разразился юношеским смехом. Обнял их и повел в триклинум. Где были накрыты столы для праздничной трапезы. Именно для праздничной. Но чему посвящен праздник? Победе над восставшими рабами в Этрурии? Но это не столь уж необычное событие. Так чему же? Фронтан и Руф терялись в догадках. Гибрид делал вид, что кой о чем смекает. Крисп молчал.

Вдруг влетел запыхавшийся Долабелла.

– Надеюсь, я не опоздал? – крикнул он с порога.

Время первой стражи. Его звали именно в этот час, и он, разумеется, не опоздал.

Что же все-таки будет? Чем порадует великий и мудрый Сулла, хранивший таинственную улыбку в уголках губ и мрачную угрюмость в глазах? Как всегда в таких случаях, смущала пронзительная голубизна – словно глаза его высвечены особенным пламенем, которое спорит с голубым, небесным эфиром…

72
{"b":"207827","o":1}