Трубные звуки замерли вдали, когда трубачи «Ленина» и «Мак-Артура» закончили свой дуэт. На мгновение корабль замер.

– Экипаж, разойдись!

Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах вновь ярко вспыхнули, и люди заторопились обратно на свои места по боевому распорядку или к переполненным местам отдыха. Продолжается обычная жизнь Военного Флота, – подумал Род. Похоронная служба – это тоже часть КНИГИ. Там есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон – с телами или без, а также и для капитана, потерявшего свой корабль. КНИГА требует для него военного трибунала.

– Род, подождите минутку, пожалуйста.

Он остановился на зов Сэлли. Они стояли в коридоре, а остальные офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел присоединиться к ним, вернуться к уединению своей каюты, где никто не спросит у него, что произошло на борту «Мак-Артура». И все-таки это была Сэлли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы подойти к ней…

– Род, доктор Хорват сказал, что мошкиты отправили послов нам навстречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подниматься на борт! Это правда?

Проклятие! – подумал он. Мошкиты, снова мошкиты…

– Да, это правда, – и он повернулся, чтобы уйти.

– Род, подождите! Нужно же что-то делать! Род, куда вы идете? – она смотрела ему вслед, пока он быстро уходил прочь. Что же мне теперь делать? – терзала ее мысль.

Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заблокирована. Кевин Реннер заколебался, затем постучал. Никакого ответа. Он подождал и постучал снова.

– Войдите.

Реннер открыл дверь. Было довольно странно входить прямо в каюту Блейна: никакого часового на посту, никакой таинственной атмосферы, которая окружает капитана.

– Капитан, вы не против, если я присоединюсь к вам?

– Нет. Я могу чем-то помочь вам? – Блейна явно не интересовал этот вопрос. Он не смотрел на Реннера, и Кевин задумался, что произошло бы, отнесись он к этому вежливому предложению серьезно. Например, он мог бы попросить выпить…

Впрочем, нет. Сейчас не время воздействовать на капитана – пока не время. Реннер сел и огляделся по сторонам.

Каюта Блейна была большой. На корабле имелось всего четыре мужчин и одна женщина, имевшие каюты в полном своем распоряжении, и Блейн не использовал преимуществ драгоценного пространства. Похоже было, что он часами сидит на своем кресле, вероятно, с тех самых пор, как кончилась похоронная служба. Он явно не менял позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова один из его мундиров, который явно ему не подходил, и сейчас был одет в него.

Они сидели молча, и Блейн вглядывался в некое внутреннее пространство-время, недоступное его посетителю.

– Я перечитал работу Бакмена, – наугад сказал Реннер. Ему нужно было как-то начать разговор, а это, вероятно, не было связано с мошкитами.

– Да? Ну, и как? – вежливо спросил Блейн.

– По-моему, чересчур. Он говорит, что может доказать, будто в Угольном Мешке формируется протозвезда. Через тысячи лет она будет светить своим светом. Правда, он не может доказать этого мне, потому что я не знаю математики.

– Угу.

– Как поживаете? – Реннер вовсе не выказывал желания уходить. – Наслаждаетесь освобождением от обязанностей?

Блейн, наконец, поднял голову.

– Кевин, почему эти парни попытались войти в атмосферу?

– О, зубы Господа, капитан, это явная глупость. Они не могли сделать ничего подобного. – А он, похоже, крепче, чем я думал.

– Тогда расскажите мне, что случилось.

Реннер удивленно уставился на него, но Блейн явно ждал рассказа.

– Капитан, корабль заполонили Домовые… Они были всюду, куда ни глянь, и наверняка проникли в хранилище спасательных шлюпок задолго до этих событий. Скажите, сэр, как бы вы переделали спасательные шлюпки, будь вы сами мошкитами?

– Великолепно! – Блейн даже улыбнулся. – Даже мертвый человек не мог бы отказаться от такой правильной линии.

– Вы меня изумляете, – улыбнулся Реннер, потом посерьезнел. – Однако, я имел в виду, что они переделывают их для каждого удобного случая. В глубоком космосе шлюпка должна затормозиться и вызвать помощь. Возле газового гиганта – остаться на орбите. И все это автоматически, потому что пассажиры могут быть ранены или без сознания. А возле обитаемого мира шлюпка должна приземлиться.

– Что? – Блейн нахмурился. В его глазах появилась искра жизни. Реннер затаил дыхание.

– Все правильно, Реннер, но тогда что сработало плохо? Если Домовые переделали шлюпки, они переделали их хорошо. Кроме того, они же управляемые и не должны были входить в атмосферу.

Реннер пожал плечами.

– Можете вы с первого взгляда понять пульт управления мошкитов? Я не могу и не сомневаюсь, что парни тоже не сумели. Однако, Домовые тоже рассчитывали на них. Капитан, может быть, шлюпки были не закончены, или получили повреждения в ходе сражения?

– Может быть…

– Могло произойти множество вещей. Может быть, они были рассчитаны на Домовых и, чтобы поместиться в них, парням пришлось вырвать оттуда дюжину полуфутовых сидений или что-то еще. У них было слишком мало времени с этими торпедами, которые должны были взорваться через три минуты.

– Эти проклятые торпеды! Наверняка корпуса были полны Домовых и крыс. Если бы туда кто-нибудь заглянул…

Реннер кивнул.

– Но кто мог знать, что нужно заглянуть?

– Я.

– Почему? – серьезно спросил Реннер. – Шкипер, там…

– Я не шкипер.

Ага! – подумал Реннер.

– Да, сэр. Во всем Флоте не нашлось бы человека, который догадался бы это сделать. Ни одного. Я тоже не подумал об этом. Даже Царя удовлетворила ваша процедура обеззараживания, разве нет? Да и не только его. Так зачем же теперь винить себя в ошибке, которую сделали все?

Блейн взглянул на Реннера и удивился. Лицо парусного мастера было красным. Почему это он так возбужден?

– Есть и другое дело, – сказал Род. – Допустим, спасательные шлюпки были переделаны, как надо. Допустим, что парни благополучно приземлились, и мошкиты лгут.

– Я думал об этом, – сказал Реннер. – Вы верите этому?

– Нет. Но я хотел бы быть уверенным.

– Вы были бы уверены, если бы знали мошкитов так же хорошо, как я. Убедите себя. Изучите данные. Их множество на борту этого корабля, и время у нас есть. В данный момент вы величайший эксперт Военного Флота по мошкитам.

– Я? – Род рассмеялся. – Кевин, я не являюсь экспертом ни в каком вопросе. Первое, что мне придется делать, когда мы вернемся, это убеждать военный трибунал…

– К черту Военный трибунал! – нетерпеливо сказал Реннер. – Капитан, неужели вы сидите здесь, размышляя над этой формальностью? О, зубы Господа!

– А о чем, по-вашему, я должен думать, лейтенант Реннер?

Кевин усмехнулся. Лучше Блейн раздраженный, чем тот, каким он был только что.

– Скажем, о том, почему Сэлли такая мрачная сегодня… Полагаю, ей плохо потому, что вы рассердились на нее. Или о том, что вы скажете, когда Кутузов и Хорват будут гнать прочь послов мошкитов. О мятежах и гражданских войнах в колониях, или о цене на иридий, или же об инфляции кроны…

– Реннер, ради всего святого, замолчите!

Усмешка Кевина стала шире.

– … а, может, о том, как вышвырнуть меня из своей каюты. Капитан, взгляните на все с этой точки зрения. Допустим, суд признает вас виновным в небрежности – хуже, чем это, ничего просто быть не может. Вы не сдали корабль врагу и не сделали ничего вроде этого. Итак, допустим, они всерьез хотят вашего скальпа и повесят вину на вас. Худшее, что они могут сделать, это отправить вас на землю, и вы подадите в отставку, по-прежнему оставаясь двенадцатым маркизом Круциса.

– Да. Ну и что?

– Ну и что? – Реннер вдруг разозлился. Его брови сошлись, кулаки сжались. – Ну и что? Видите ли, капитан, я всего лишь торговый шкипер. Вся моя семья занималась этим, и все мы хотели этого. И во Флот я пошел потому, что так делали все мы. Мы делаем свое дело, капитан, и надеемся, что вы со всеми вашими привилегиями будете делать ваше!