– И понимали жесты. Удивительно быстро поняли их. Да, сэр. Они различны. Вы видели снимки.

Харди закрутил прядь своих редеющих рыжих волос вокруг шишковатого пальца и легонько дернул.

– Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатан. Я думаю, что мы имеем дело с двумя видами мошкитов. Один из них – это ученый идиот, который не может говорить. Второй… по крайней мере, говорит, – закончил он неубедительно. Заметив, что играет с волосами, он пригладил их обратно на место.

Все они испуганы этим, понял вдруг Уайтбрид. Особенно Сэлли. И даже священник Харди, который никогда не давал повода думать, что… Всех испугало это первое движение.

– Еще какие-нибудь впечатления? – спросил Хорват.

– Я по-прежнему думаю, что корабль спроектирован для невесомости. Эти липкие полосы повсюду, надувная мебель… Кроме того, есть короткие проходы, соединяющие тороиды и имеющие ширину тех же тороидов. При ускорении они становятся открытыми дверями ловушек, а избежать их невозможно.

– Это странно, – буркнул Хорват. – Корабль двигался с ускорением всего четыре часа назад.

– Именно, сэр. Эти соединения должны быть новыми, – эта мысль осенила Уайтбрида внезапно. Соединения должны быть новыми…

– Это говорит нам даже больше, – тихо сказал священник Харди. – Вы сказала, что мебель находится во всех углах. Мы все видели, что мошкиты не заботятся о том, как они ориентированы, когда говорят друг с другом. Как будто они идеально приспособлены к невесомости. Как будто они развивались здесь…

– Но это невозможно, – запротестовала Сэлли. – Невозможно, но… вы правы, доктор Харди! Люди всегда ориентируют себя. Даже старые звездные пехотинцы, проведшие в космосе всю свою жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.

– Достаточно старые расы могут, – сказал Харди. – И потом, эти несимметричные руки… Успех эволюции? Нужно будет упомянуть эту теорию, когда мы будем говорить с мошкитами. Если мы будем говорить с ними, – добавил он.

– Они обезумели, увидев мою спину, – сказал Уайтбрид. – Как будто никогда не видели подобного, – он помолчал. – Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Это хорошо, – говоря, он старался не смотреть на Сэлли.

– Я не собираюсь смеяться, – сказала она. – Я и сама хочу сделать то же самое.

Уайтбрид резко поднял голову.

– Что?

Сэлли заговорила, осторожно подбирая слова. Помни о провинциальных нравах, мысленно сказала она себе, и продолжала, не глядя поверх стола:

– Что бы ни собирались скрыть от чужаков капитан Блейн и адмирал Кутузов, существование у человека двух полов не входит в это число. Они имеют право знать, как мы устроены, а я единственная женщина на борту «Мак-Артура».

– Но вы племянница сенатора Фаулера!

Она улыбнулась.

– Не будем говорить об этом, – Сэлли встала. – Лафферти, мы отправляемся немедленно, – она повернулась, как Имперская Леди, стараясь не подавать и вида, что находится в невесомости. – Священник, вы можете присоединиться ко мне, когда я вас позову, – и она вышла.

Спустя некоторое время Уайтбрид сказал:

– Хотел бы я знать, что делает вас такими нервными.

Хорват, глядя прямо перед собой, ответил:

– Она сама настаивает на этом.

Сэлли связалась с катером, когда добралась до места. Тот же самый мошкит, который приветствовал Уайтбрида, или идентичный ему, вежливо пригласил ее на борт. Камера ракеты зафиксировала это, заставив священника наклониться вперед.

– Этот полупоклон очень похож на ваш, Уайтбрид. Он великолепный мим.

Сэлли вновь вызвала их через несколько минут. Она была в одном из тороидов.

– Все мошкиты вокруг меня. Большинство из них принесли какие-то приборы. Джонатан, вы…

– У большинства из них не было в руках ничего. На что похожи эти приборы?

– Один похож на наполовину разобранную камеру, у другого есть экран, как у осциллографа. – Пауза. – Ну, что ж, пока. – Щелчок.

Следующие двадцать минут они ничего не знали о Сэлли Фаулер. Трое мужчин нервничали, их глаза были прикованы к пустому экрану интеркома. Когда она, наконец, заговорила, голос ее звучал живее:

– Все в порядке, джентльмены. Вы можете входить.

– Я иду, – Харди освободился от ремней и медленно поплыл к воздушному шлюзу катера. В голосе его звучало явное облегчение: ожидание кончилось.

На мостике вокруг Рода царила обычная суматошная деятельность: ученые смотрели на главные наблюдательные экраны, квартирмейстеры следили за соблюдением безопасного расстояния в пятьдесят километров между кораблями. Род с гардемарином Стели разрабатывали нападение звездной пехоты на корабль мошкитов. Все это было, конечно, чисто теоретически, но спасало Рода от мыслей о том, что происходило на борту чужого корабля. Вызов Хорвата был долгожданным разнообразием, и Род ответил с искренней сердечностью.

– Хэлло, доктор! Как у вас дела?

Хорват почти улыбался.

– Спасибо, капитан, очень хорошо. Доктор Харди отправился присоединиться к Сэлли Фаулер. Я послал вашего парня Уайтбрида следом.

– Хорошо, – Род почувствовал пульсирующую боль между и чуть выше лопаток. Итак, Сэлли прошла через это…

– Капитан, мистер Уайтбрид упомянул о комнате с инструментами на борту чужого корабля. Он верит, что его протестировали на способность обращаться с ними. Это заставляет верить, что мошкиты будут проверять на эту способность всех нас.

– Возможно. Изготовление и использование инструментов – это основная…

– Да, да, капитан, но никто из нас не является специалистом в этой области! Мы просто лингвист, антрополог и администратор. Мы… и несколько солдат Военного Флота. Вся соль в том, капитан, что мы провели много времени, обсуждая поведение мошкитов, и никто из нас не счел их достигшими нашего уровня интеллигенции.

Блейн обдумал это.

– Есть же сами эти корабли… Но вы правы, доктор. Я пришлю вам кого-нибудь. Мы найдем у себя кого-нибудь, кто хорошо справится с подобным тестом.

Когда Хорват исчез с экрана, Род снова коснулся контрольной панели.

– Келли, можете освободить с постов половину ваших людей.

– Слушаюсь, капитан, – лицо Келли не выражало никаких эмоций, но Род знал, насколько неудобно сейчас носить боевые доспехи. Вся звездная пехота «Мак-Артура» в полной боевой готовности находились сейчас на ангарной палубе.

Затем Род вызвал Синклера.

– Есть небольшая проблема, Сэнди. Нужен человек, хорошо разбирающийся в инструментах и желающий отправиться на корабль мошкитов. Если вы укажете мне таких людей, я вызову добровольцев.

– Не беспокойтесь, капитан. Я пойду сам.

Блейн был шокирован.

– Вы, Сэнди?

– А почему бы и нет, капитан? Разве я не разбираюсь в инструментах? Или, может, я с чем-то не справился? Мои парни вполне разберутся, что работает не так на «Мак-Артуре» – я хорошо натренировал их. Вы не ошибетесь во мне…

– Подождите минуту, Сэнди.

– Да, капитан?

– Любой, кто хорошо справится с тестом, будет знать и Поле, и Драйв. Возможно, адмирал не разрешит вам идти.

– На борту нет другого человека, который смог бы узнать все об этом корабле, капитан.

– Ну, ладно, отправляйтесь на осмотр к хирургам. И дайте мне имя. Кого я могу послать, если вас не отпустят?

– Пошлите Джекса. Или Лейха Бетсона. Вообще, любого из моих людей, кроме Меньшикова.

– Меньшиков… Это не тот техник, который спас шестерых человек, закрытых в торпедной во время сражения с «Вызывающим»?

– Да, капитан. Кроме того, он тот, кто установил вам душ за две недели до сражения.

– О-о… Хорошо, спасибо, Сэнди, – он повернулся и осмотрел мостик. Дел для него было здесь совсем мало. Экраны показывали корабль мошкитов в центре прицела главной батареи «Мак-Артура». Его корабль был в достаточной безопасности от всего, что мог сделать чужак, но сейчас Сэлли должна была соединиться с Харди и Уайтбридом… Род повернулся к Стели.

– Последний вариант был вполне неплохим. А теперь разработайте план спасения, предполагая, что только половина звездной пехоты находится в состоянии боевой готовности.