Вот и занялись мы со Степкой этими задачами. Мы выходили ранней весной на поля, ложились на землю, вдыхали ее необыкновенный аромат и приглядывались к зеленеющей поверхности земли. Потом мы брали пробы, несли их_в лабораторию и делали опыты, опыты, опыты. Желтый Портфель внимательно следил за нами и говорил, что еще шаг — и мы сможем повысить урожай зерна наполовину. Но этот шаг, конечно, сразу сделать было нельзя, надо было работать и работать, и набираться опыта.

И вот однажды Желтый Портфель приходит к нам и приносит бумажку. На бумажке написано, что мы со Степкой должны явиться в поликлинику на медосмотр.

— Я ничем не болел никогда, зачем меня проверять? — удивляется Степка.

— Я тоже давно здоров, — прибавил я.

Но Желтый Портфель настаивал, и мы пошли в поликлинику. Там нас долго прослушивали и простукивали. Затем меня загнали в какую-то машину и начали крутить. И когда я уже потерял всякую ориентировку и не знал, где у меня правая, а где левая рука, машина остановилась и мне скомандовали идти вперед.

Я пошел прямо, еле удерживаясь на ногах, но все-таки не свалился и дошел до врача. Он еще раз меня осмотрел и сказал, что я свободен.

Когда я покидал кабинет, то услышал, как врачи переговаривались между собой по моему адресу.

— Слабоват парнишка, — сказал один. — Пожалуй, не подойдет?

— Да нет, — возразил второй, — по-моему, совсем не плох...

Я сразу же догадался, зачем нас пригласили в поликлинику. Я читал, что так крутят космонавтов. Конечно, из нас решили готовить космонавтов. Почему только выбрали нас?

— Ясное дело, почему, — сказал Степка, когда он вышел из кабинета, — мы же с водорослями возимся, а водоросли летают в космос. Вот мы и полетим вместе с ними...

Желтый Портфель долго смеялся, когда мы рассказали о своих предположениях.

— Нет, космонавтов из вас никто делать не собирается. Я, ребятки, думаю взять вас с собой в дальнее плавание. Если согласны, то через полгода готовьтесь к поездке на «Витязе».

— На «Витязе»! — выкрикнули чуть не разом мы со Степкой. Такое не могло и во сне присниться. Ехать в тропические моря и океаны на самом знаменитом корабле нашей страны!

— Что же вы нам раньше не сказали? — упрекнул Степан. — А мы-то гадали — зачем в поликлинику...

Желтый Портфель пояснил, что, если бы он сказал раньше, а нас бы забраковали врачи, то были бы всякие обиды и сожаления. А теперь путь для нас открыт. Желтый Портфель добавил, что это небольшая премия нам за хорошую работу на пшеничных полях. Но не только премия. На «Витязе» мы поедем, чтобы набраться знаний и опыта для дальнейших работ с водорослями.

— А как же наша яхта? — спросил меня Степка.

— Обойдемся без яхты, — отмахнулся я. — Зачем теперь нам яхта, если «Витязь» — самая лучшая яхта в мире.

— А как же наша работа? Как наша пшеница?

Желтый Портфель и тут нашел подходящее решение. Он сказал, что уже думал об этом и подобрал нам помощников, которые будут продолжать нашу работу, пока мы будем в плавании. Он посоветовал нам теперь заняться чтением литературы о водорослях.

Мы стали ходить в библиотеку и читать. Чего там только не встретилось. Мы узнали, что еще сто лет назад во Франции водорослями удобряли поля на северо-западном побережье. И овощи на удобренных полях давали неслыханный урожай. Крестьяне получали большой доход, а все побережье прозвали «Золотым поясом»!

Мы прочли там про «филлофорное поле Зернова». Про то, как в 1909 году русский ученый Зернов открыл в Черном море громадные заросли водоросли филлофоры, очень похожей на анфельцию. Десять миллионов тонн филлофоры сгрудилось в одном мелководном участке Черного моря. Степка сравнил филлофорное поле Зернова с Саргассовым морем. И у того и другого моря нет берегов. То и другое состоит из скопления водорослей.

Сейчас филлофору добывают в Черном море, и в Одессе из нее делают агар, такой же, как на Сахалине из анфельции.

В одном из журналов нам встретилась заметка о морской капусте, той самой, которую я вытягивал со дна моря на Горячем Пляже острова Кунашира. Оказалось, что латвийская фабрика «Лайма» делает из морской капусты всевозможные сладости — пряники, печенье и даже конфеты. И со всех концов нашей страны идут письма: «Пришлите конфет с морской капустой, пришлите печенья...»

И вот однажды в газете мы прочли заметку, подобную той, с которой начались все наши приключения с водорослями. И настроение наше после этой заметки испортилось.

На этот раз газета была не английской. Это была наша «Комсомолка». В ней было написано о том, как Тур Хейердал со своими спутниками плывет через Атлантический океан на папирусном судне «Ра».

В пути путешественники видели много интересного, но кое-что и совсем не интересное и очень печальное. Посреди океана они выловили много черных шариков. Шарики оказались нефтью. Огромный океан Земли уже не был чист. Океан, как он ни велик, оказался грязным.

Когда Степка прочитал про нефть, он стал мрачным.

— А что, если весь океан покроется нефтью? Что будет тогда?

— Океан же большой, — попробовал возразить я. — К тому же мы живем на суше. Если он и покроется нефтью, то мы от этого не пострадаем. Суша же не покроется.

— Я читал недавно, — не слушая меня, продолжал Степка, — что у берегов Англии разбился танкер и вся нефть ушла в море. А если разобьются другие, что будет тогда?

Мне начала надоедать Степкина болтовня. Вот заладил: что будет, да что будет. Откуда я знаю, что будет? Может быть, и ничего не будет!

— А я знаю, что будет. Океан покроет пленка нефти, и все живое, что в нем есть, подохнет. В том числе и водоросли. А ведь они дают земле почти весь кислород. Чем будем дышать?

У меня даже мурашки побежали по спине от такой перспективы. И мне захотелось, чтобы Степка засмеялся и сказал, что все это шутки, и что водоросли всегда будут жить в морях и океанах, и дышать всегда будет вольно и легко. Но Степка сказал:

— А помнишь, что случилось с озером Эри? Оно стало мертвым. Океан тоже может стать мертвым.

Озеро Эри! Я навсегда запомнил этот страшный пример. Что же делать? Неужели нет способа спасти водоросли? Неужели все мы задохнемся в один прекрасный день от недостатка кислорода? Может быть, написать Туру Хейердалу?

Степка молчал. Вдруг глаза его засверкали, и я понял, что он что-то придумал.

— Чем мы хуже Хейердала? — воскликнул Степка. — Сами придумаем выход. И Желтый Портфель нам поможет.

Степка сказал, что у него есть небольшая мыслишка по этому поводу. Но ее надо обдумать. А думать лучше всего ночью. Тур Хейердал всегда думает ночью и ему приходят умные мысли. Пригласив меня зайти к себе завтра, Степка быстро удалился.

Когда я пришел на следующий день к Степке, то не узнал его квартиры. Вернее, квартира осталась той же, но запах в ней был такой, точно это не квартира, а гараж. Вся квартира пропиталась керосином.

Причину таких перемен обнаружить было нетрудно. Виновником их был мой приятель. Склонившись над большим аквариумом, который стоял посреди комнаты, Степан одной рукой бурлил в нем воду, а другой подливал керосин из бидона.

— Что ты делаешь? Ты же погубишь аквариум! — закричал я.

— Это мне и нужно. Ведь аквариум — это почти океан. А бидон с керосином — разбившийся танкер. Рыб в моем аквариуме уже давно нет. Зато есть водоросли. Посмотрим, что будет с ними после крушения танкера...

Я начал понимать ход Степкиных мыслей. Пленка керосина покроет воду. Водоросли начнут отмирать. Но, может быть, вымрут не все. Может быть, некоторые останутся. И тогда планета наша не лишится всего кислорода. А там можно будет попытаться и развести таких водорослей побольше? Но почему некоторые водоросли должны сохраниться, когда все другие погибнут от керосина?