— Сейчас? — чуть не выкрикнули мы одновременно. — Где? Может быть, опытный участок?

— Какое там опытный? Целый континент! Мы в уме быстро перебрали все наши континенты: Евразия, Америка, Австралия. Нет, мы ничего не читали о таком континенте.

— Антарктида! — сказал физик. — Черный континент. Черный от бесчисленных черных приборов, улавливающих энергию Солнца.

— А где вы читали про это? — спросил Степка.

— Я не читал нигде. Я сам видел. Сам трогал эти приборы своими руками. Два года назад я плавал на одном из наших кораблей в Антарктиду.

Мы не могли дождаться следующего урока физики. На следующий урок наш физик обещал принести прибор, черный прибор Антарктиды, улавливающий энергию Солнца.

Вот он появляется в дверях класса, наш учитель, подходит к столу, раскрывает портфель и вынимает коробку. В коробке аккуратно уложены листы бумаги, сложенные вдвое. Точно маленький, миниатюрный гербарий. Но где же черные приборы? Где таинственные винты и антенны, и тускло поблескивающий металл, которые мы ожидали увидеть?

Физик раскрыл один из гербарных листов и мы увидели... черные пленки водорослей. Я бы не узнал, что это водоросли, но Степка видел такие же в пустынях Средней Азии и узнал их сразу.

Водоросли! Сине-зеленые водоросли, окрашенные в черный цвет — вот те таинственные приборы, которыми покрыт антарктический континент. В царстве зимы, на полюсе холода, могут уцелеть, могут процветать только растения, окрашенные в черный цвет, способные поглощать больше солнечного тепла, чем обычная зелень наших трав и деревьев.

— А нельзя ли нам поехать в какую-нибудь экспедицию в Антарктиду? — сразу поинтересовался Степка. — Мы бы тоже потрогали эти водоросли.

Физик покачал головой:

— Нет, это довольно трудно сделать. Чтобы ехать туда, надо что-то уметь делать, иметь специальность. А потрогать эти водоросли можно и не отправляясь в Антарктиду. У нас возле Байкала я нашел маленькую Антарктиду — старую-престарую гарь сильного лесного пожара, которая сплошь покрыта такими же черными водорослями, что и Антарктида. Я могу дать вам ее адрес. — И физик начертил нам схему, как добраться на эту старую гарь.

И вот, когда настало лето, мы решили разыскать «маленькую Антарктиду». Запасшись продуктами, мы отправились в тайгу. Но то ли план был недостаточно точным, то ли мы недопоняли нашего учителя, но никакой похожей гари нам не встретилось.

Усталые, мы еле шли и решили передохнуть на солнечной полянке под большими старыми осинами. Я прислонился спиной к стволу осины и почувствовал, как мой затылок коснулся бархатной поверхности коры. Бархат приятно грел шею, и я вспомнил, как в детстве в слабо натопленном театре любил греться, утопив затылок в теплый бархат спинки театрального кресла.

От усталости мне не хотелось шевелиться. Я закрыл глаза и несколько минут пребывал в блаженном покое. Потом я открыл глаза и взглянул вверх. По небу быстро бежали подгоняемые ветром небольшие тучки, и на их фоне поблескивал серой сталью ствол моей осины. Странно,— подумал я,— на вид ствол такой холодный, — а на ощупь мягкий, теплый. Я тогда повернул шею и увидел, что ствол внизу совсем не серый, а черный, и не блестящий, а матово-бархатный.

Тут у меня прошла сразу всякая усталость. Я крикнул Степку, и мы начали рассматривать странную осину вместе. Я никогда прежде не видел таких осин. Черный бархат, видимо, к самой осине не имел отношения. Это было что-то чуждое осине. Но что?

— Вовка, — вдруг заорал Степан, — да это же водоросли! Такие же, как и в Антарктиде!

Водоросли?! Ну, конечно, водоросли. Совсем как те, что показывал нам учитель. Мы вытащили из рюкзака спичечную коробку, где хранился образец водорослей из Антарктиды, и сличили образцы. Конечно, нужно бы еще посмотреть под микроскопом, но это мы сделаем дома. А сейчас надо содрать кусок коры с черным бархатом водорослей и — домой.

Недаром же так грел мне затылок черный налет на коре. Черная поверхность поглощала очень много солнечного света. И я представил, как приятно в Антарктиде лежать на такой черной полянке согреваясь теплом, которое запасли сине-зеленые водоросли.

Мы набрали в рюкзак осиновой коры, покрытой черным бархатом водорослей, сунули по куску в карманы и двинулись в обратный путь. Теперь нам не нужно искать ту старую гарь, о которой говорил учитель. Черные водоросли были у нас в кармане. Такие же водоросли, какие растут в Антарктиде! Ну, может быть, и не совсем такие, но все равно водоросли и все равно черные. Антарктида в кармане!

Вот сейчас мы сядем на электричку, приедем з Иркутск, придем в университет, и там нам помогут определить, что это за водоросли.

Но неожиданно наши планы изменились очень круто. Откуда-то издалека ветер донес запах дыма лесного пожара.

Когда мы вышли на тракт, мимо нас промчалась машина, зеленый «бобик» — Газ-69. Скрипнули тормоза, машина резко затормозила и высунувшийся из кабины человек крикнул: «Быстрее, сюда!»

Мы подбежали и по фуражке узнали в незнакомце лесничего.

— Беда, ребята, — быстро заговорил он, — лес горит! Не поможете ли? Каждый человек дорог на пожаре!

Нас не нужно было долго упрашивать. Мы прыгнули в машину и помчались навстречу огненной стихии. Через несколько километров лесничий остановил машину и, взяв меня с собой, устремился в лес по боковой дороге. Степка с остальными лесниками поехал дальше. Аркадий Палыч, так звали лесничего, провел меня едва заметными тропками к небольшой поляне, посреди которой возвышалась высокая вышка, такая же как те, с которых прыгают начинающие парашютисты. Это была пожарная вышка.

Деревянная лестница круто шла вверх. По ней мы выбрались на площадку, и передо мной открылась страшная картина. Прямо на нас, огибая нашу гору справа и слева, наступала огненная волна. Огонь растекался быстро, и видно было, как вспыхивали смолистые кедры, как бухали от нестерпимого жара сочные стволы и головешки фейерверком разлетались в стороны.

Аркадий Палыч достал из сумки рацию и начал передавать указания своим подчиненным, где и как лучше тушить пожар.

Временами он сам получал чьи-то указания и потом передавал их лесникам. Я же с тревогой всматривался в линию огня, которая неумолимо приближалась, охватывая нашу вышку кольцом. Еще час, и мы вместе с вышкой вспыхнем и изжаримся, если не остановят пожар лесники.

— Не бойся, — успокоил меня Аркадий Палыч, — мы с тобой не сгорим. Придет самолет и обрызгает нас живой водой. И пожар потухнет.

Получалось у него прямо как в сказке. Но мне было не до сказок. Я смотрел на огненное море, гудевшее впереди, и думал, что один самолетик, сколько бы он воды ни привез, все равно это будет капля в море, и пожар не утихнет. Вот если бы дождь! Но дождя не предвиделось.

Я оглянулся назад. Там еще был нетронутый огнем кусочек леса. Если бы сейчас спуститься с вышки и пуститься бегом к тракту, то, пожалуй, можно спастись. Но Аркадий Палыч сказал: «Поздно. Если бежать, то можно не успеть. А самолет все равно придет. Уже грузят воду».

— Какую воду?

— Вязкую.

Я не понял, что это за вода, но Аркадий Палыч снова заговорил в микрофон, и расспрашивать его было некогда. И тут я услышал шум мотора. Самолет? Теперь на него вся надежда. Шум мотора становился все сильнее. Лесничий выхватил ракетницу и выстрелил вверх. Зеленая ракета засверкала в небе. Самолет заметил ее и пошел прямо на нас, качнув крыльями. Затем он развернулся и, снижаясь, приблизился к кромке огня. За ним потянулся красный хвост. Красный дождь оседал на лес.

— Ретардант! — закричал Аркадий Палыч. — Вязкая вода! Спасены!

Я не знал еще, что такое ретардант, но увидел, что бешено гудевший огненный вихрь, который должен был через несколько минут изжарить нас живьем, вдруг приостановился, точно путь ему преградила магическая сила.