Тим Лелайвельдт: «Великие голливудские моменты» — те эпизоды в фильмах, которые слишком совершенны, слишком тщательно прописаны, чтобы произойти на самом деле. Вот, например, «Офицер и джентльмен»: Ричард Гир является на фабрику, подхватывает на руки Дебру Уингер и уносит ее под овации, которые устроили им рабочие, все до единого. Все мы этот эпизод смотрели, он нам показался отличным/отвратным (зависит от пристрастий), и в то же время все мы понимали, что эта сцена слишком хороша/убога (опять же, зависит от пристрастий), чтобы быть правдой. В реальной жизни на входе в здание Гира остановила бы охрана и потребовала бы предъявить пропуск. Если бы он и преодолел этот первый барьер, остальные рабочие, увидев его с Уингер, только бы поглумились: «О, а вон эта выпендрежная сука со своим „офицером“. Небось теперь думает, что она лучше нас».

Такого просто не может быть.

И все же такое произошло, когда Ребекка вошла в павильон. Вся группа уже сошлась на том, что ее больше здесь не увидят — тем более после того, как столько смотрели на ее видео.

Тиш Уилки: Она выглядела настоящей мученицей, прямо как Жанна д’Арк. Или Дженнифер Билз в «Эксгибиционистке». На мои глаза навернулись слезы. Но это не были слезы гордости. С тех самых пор, как я узнала о ее, ну как его, том фильме, я чувствовала себя ужасно. Только не поймите меня неправильно. Сейчас я определенно практически калифорнийка, и с полным уважением отношусь к решению кого бы то ни было снять с себя все и продемонстрировать перед камерой все самые омерзительные сексуальные акты. Но в том фильме Ребекке явно нравилось, ну вы понимаете, «целовать» других женщин. Я на сто десять процентов терпимо отношусь к гомосексуализму, но тут она явно перешла все границы. Как я, зная, что она совершила, могла отныне распаковывать для нее трусики и делать прочие совершенно интимные веши, которые входят в обязанности личного ассистента звезды первой величины?

Когда съемочная группа устроила ей овацию, плотину прямо прорвало. Стоявшая рядом со мной мама спросила:

— Что это, Тиш?

— Мам, это Ребекка. Она омерзительна.

— Да, дорогая, я вижу, это платье совершенно непристойно. Однако ужасно практично. Только протирай его специальным раствором.

Тим Лелайвельдт: Все началось с одного из плотников — чуть смущенный хлопок в ладоши. Но поскольку никто не велел ему заткнуться, он продолжал со все большей энергией. В общем, «Великого голливудского момента», когда весь павильон взорвался овацией, долго ждать не пришлось.

Вероника Д: Пока все кругом хлопали, я шепнула ей:

— Сару Мишелль на съемках «Баффи» никогда так не встречали, детка, — надо бы тебе сниматься в порно почаще.

Тим Лелайвельдт: Даже Джо и Грета аплодировали.

Не то чтобы они очень этого хотели, но прилив оказался неодолим, так что и их засосало водоворотом.

Ясмин Фиш: Спустя полчаса объявили перерыв. Ребекка разговаривала с Кевином и людьми из агентства. Вокруг Джо собралась его свита; они стояли не очень далеко, но не так близко, чтобы присоединиться. Вдруг Ребекка прервала разговор и объявила:

— Ужин, сегодня. Как насчет вечера? Я хочу всех вас куда-нибудь вывести.

Все посмотрели на Кевина — это были его съемки, и никто не собирался соглашаться прежде него. Однако он выглядел пораженным. Посмотрел на Джо, потом на Ребекку, потом опять на Джо:

— Я не пойду. Мы сегодня вечером собирались проводить кастинг дублера для Джо, — сказал он, не отрывая от Джо взгляда. И вдруг улыбнулся: — А, да к черту. Кастингом займется агент, а утром мы отсмотрим кассеты. Отличная идея, детка, — выбраться куда-нибудь. Мне надо бы оторваться. Как насчет ресторана «Айви»? Я всегда могу организовать там столик.

— Кевин, там папарацци кишмя кишат, — возразила Ребекка. — Если не возражаешь…

Тодди предложила заведение под названием «Сандерсон»:

— Это самое то, что сейчас нужно, дорогая, ресторан для знаменитостей.

— Мне не хочется в медиа-толпу, — ответила Ребекка.

Я стояла позади и делала вид, что никакого отношения к этому разговору не имею, но она посмотрела прямо на меня:

— Куда ты ходишь, когда хочется оттянуться вечерком, Ясмин?

Она знала мое имя! Я не могла нормально думать. Обычно я ходила в «Пицца Хат», но вряд ли это было то, что ей нужно.

— М-м… — надо было срочно что-то придумать. — Э-э… — Быстрее! — На шестнадцатилетие я ходила в «Китайского Элвиса», — сказала я.

— И как он тебе?

— Мы там классно посидели.

— Отлично. Закажи столик. На всех, включая тебя.

Тодди Глак: «Китайский Элвис».

Старое Кентское шоссе.

Господи, чтоб тебя!

Да о чем только она думала?! Мы находились в городе, битком набитом самыми утонченными в мире ресторанами. Так какого же черта она спросила курьершу?! Господи, чтоб тебя!

Ясмин Фиш: Я задышала часто-часто. Только минут через десять я успокоилась настолько, чтобы позвонить в ресторан. Заказ столика принимала какая-то китаянка.

— Столикнасемерых? Наскоковремя?

— На девять часов, пожалуйста.

— Насьеимя?

— Ребекка Ричардс, — мне было приятно произнести — Ребекка Ричардс.

— Каконописется?

Похоже, на китаянку особого впечатления это имя не произвело.

Грег Фуллер: С этой идеей насчет «Китайского Элвиса» Ребекка продемонстрировала, что у нее и с чувством, юмора все в порядке, и мужества не занимать. Во второй половине дня она отснялась так, что просто мечта. Кевин теперь благоговейно трепетал перед ней, а Джо выглядел удрученным. Боже, подумал я, кажется, будто мы тут снимаем настоящий фильм — а ведь это всего лишь съемки рекламного ролика. Или двух роликов, если быть точным — спасибо передельщикам сценария.

Долго длиться такое счастье не могло.

Последний эпизод дня должен был претенциозно сниматься с подъемной платформы — эффектный финал Кевина по моему исходному сценарию. Он начинался крупным планом Ребекки за столом, когда она «кидала» Джо. Затем камера должна была подняться над толпой в баре, охватив все, а потом сфокусироваться на двери. Идея была в том, что когда камера уйдет на общий план, Ребекка величаво войдет в кадр снова, выходя из бара. Я считал, что мы снимем это за один дубль. По крайней мере почти до конца эпизода, до вопля Кевина:

— А он что делает в моем кадре?!

Я изучил монитор и сумел выделить его — стоящего возле «додж випера». Лет шестьдесят, спортивные бифокальные очки, расческа в кармане. В толпе статистов, которым до тридцати было еще весьма далеко, он выделялся так, что лучше не надо.

В Рекламолэнде апартеид цветет пышным цветом. Здесь мы в зоне «только для молодых». Гражданам в бифокалках нечего делать здесь, за пределами своего мирка, в месте, где они могут до полного недержания пытаться урвать работенку в рекламе для дневных каналов.

Кевин протолкался через статистов и рявкнул:

— Кто вы такой и какого черта делаете на моей съемочной площадке?

— Я Морис Уилки, — спокойно ответил тип. — Вы знаете, что с этой машиной не все в порядке, да? Это смертельный капкан: с настолько испорченной выхлопной трубой вы и полмили не проедете, как полиция возьмет вас за жабры.

Вероника Д: Пока Ребекка выбиралась из ПВХ, я решила спросить:

— Что это за «Китайский Элвис»?

— Это такой ресторанчик. Дешевая китайская кухня и записи Элвиса. Я там была лет сто назад — наверное, мне было столько же, сколько сейчас Ясмин. Помню, мне там нравилось. А вот у компании, которую мы туда тащим, это место наверняка вызовет отвращение.