Крайне редко женщины находили в базе работу, или работали на общественных началах, с надеждой в будущем занять штатное место. Так было и со школой, существовавшей долгое время в деревянном бараке на птичьих правах — приватно. В базе тогда не было кинотеатра, дома офицеров, спортзала и прочих нужных для молодежи заведений, а командир дивизии в первом девятиэтажном доме, построенном на месте мелководного озерца, выделил весь первый этаж под школу.

Мудрый руководитель. Он один был и командиром громадной подводницкой дивизии, и старшим морским начальником, и, по-теперешнему, мэром, и главным архитектором, и…, и…, и…, и наконец, отцом родным молодым офицерам и их семьям. Меж собой молодежь почтительно называла его «Дедом». Книга комдива «Фарватерами флотской службы» теперь стоит на полке у каждого уважающего себя подводника.

Флотский поэт Н. Гульнев позже написал:

Об участии в Великой Отечественной войне на подводных лодках, службе на различных флотских должностях написано много. Хочу познакомить с его некоторыми чисто человеческими поступками.

В двухкомнатной квартире меха случился пожар, сгорела одна комната. Виновницей была жена-училка. Получив сигнал «Возвращаются!», группа женщин решила отовариться в сайдинском магазине. Их задерживала одна подруга — у неё закончились уроки, и она переодевалась для похода. В спешке, погладив спортивный костюм с начёсом (шик по тем временам), она забыла выключить утюг, оставив его на столе, покрытом толстым листом оргстекла. Когда вернулась — квартира черна, как пещера первобытного человека. Комната забита пожарниками, в центре комдив. Тут же следует приговор: «Раз не умеешь жить в отдельной квартире, переезжаешь в коммуналку». Но последнее слово «подсудимой» дал. Выслушав лепет: «Лодка, муж, возвращаются, школа, Сайда, лыжи, рюкзак, приличный стол», комдив, поняв суть дела, грозно оглядел её товарок по походу, сменил гнев на милость и приказал командиру стройбата выделить людей, чтобы к приходу лодки квартиру привели в порядок. К возвращению меха квартира сверкала свежей краской, только на паркете остался глубокий отпечаток утюга, прожегшего стол насквозь.

Летом, когда жен и детей офицеров в посёлке практически не осталось, у комдива возникла проблема — сберкасса остаётся без работниц. Методом опроса «туземцев» он выясняет, чья жена ещё не снялась с насиженного места. Оседлав УАЗик, на котором комдив регулярно объезжал владенья свои, он разыскал в школе задержавшуюся отпускницу. Выяснив, что она ждет возможного отпуска мужа, комдив предложил ей временно принять сберкассу гарнизона. Мольба: «Мне нельзя доверять деньги, неизбежно накуролешу», не остановила его. «Поможем!» — как отрезал.

Вечером следующего дня при очередном объезде владений он заехал в сберкассу, где застал в слезах новоиспеченную «кассиршу».

— Ну как «кредет-дебет»? — съёрничал он.

— Нет одной тысячи!

— Кто был?

Следует перечисление нескольких фамилий.

Минут через сорок деньги были в кассе. Одному из командиров лодок она передала оную тысячу — по прежним меркам деньги немалые, а он, не пересчитав, положил их в свой сейф.

Вот таким даже в мелочах был наш «Дед».

Летом 1962 года на 8-ю дивизию подводных лодок прибыла для переподготовки сборная команда подводников ещё времен Великой Отечественной войны. Оказалось, что среди них были члены команд «Щуки» и «Малютки», на которых наш комдив прорывался через противолодочные заграждения врага в глубинах военной Балтики.

«Дед» с каждым из ветеранов побеседовал индивидуально, выяснив их жизненные ситуации. Затем было общее собрание, где он определил для отработки сформированного экипажа подводную лодку «С-345» 25 БПЛ, определил этапы и сроки переподготовки. Отдельный инструктаж получил личный состав ПЛ «С-345». «Корректность и ещё раз корректность, но помните — в море мелочей не бывает», — напутствовал комдив.

Довольно успешно в срок прошла отработка, а затем сдача «Задачи № 1». Почти сразу «С-345» уходила в море «на Задачу № 2» с нашим вторым экипажем. Комдив пришел на пирс проводить лодку, сожалея, что по службе не может выйти в море.

Особый инструктаж получил старпом, ведь он — ключевое звено в отработке сплаванности экипажа.

Полигонное время пролетело довольно быстро, ветеранские руки мгновенно вспомнили былое и освоили новое. Учились они, а главное — учились у них мы.

Комдив встретил лодку на пирсе, сделал разбор выхода в море, утвердил оценку отработки ветеранов — «Хорошо». В этом эпизоде мы, молодые офицеры, старшины и матросы воочию ощутили преемственность поколений.

И опять от Н. Гульнева:

Герою Советского Союза, адмиралу флота Георгию Михайловичу Егорову (тогда ещё капитан 1-го ранга) 30 октября 2007 г. исполняется 89 лет.

Мы, флотские, кто десятилетиями служил на Флоте, а теперь служит Флоту, любим Вас, Георгий Михайлович!

Многия Вам лета!

Офицеры 8-й дивизии СФ

Инженер-капитан 2 ранга в отставке Владислав Мацкевич — командир БЧ-5 ПЛ «С-345», г. Николаев (Украина);

Капитан 1 ранга в отставке Вадим Кулинченко — командир БЧ-3 ПЛ «С-345», г. Москва;

Контр-адмирал в отставке Валентин Барановский — старший помощник командира ПЛ «С-345», г. Санкт-Петербург.

На ПЛ «С-345» служили на рубеже 50-х — 60-х годов

После очередной январско-февральской «автономки» в районе северной Англии, во время урагана мы, чтобы зарядить аккумуляторную батарею, вынуждены были двигаться под РДП на глубине 7,5 метров. По окончании зарядки продолжали двигаться в том же режиме, так как в надводном положении крен лодки превышал порой 45 градусов, а это чревато разливом электролита.

Сменившись с вахты, прилёг в каюте, привязав себя к койке простыней. Не сон — дремота, но и тут возникает командир: «Флагмех, вставай! Воздух ушел в самоволку!» Он не потерял чувство юмора и в этой обстановке. Бросаюсь в центральный пост. На колонке воздуха высокого давления стрелки манометров повисли на нуле. Только в двух командирских группах, где клапаны, как и положено, стояли в положении «невозврат», стрелки бодро показывали 200 кг/см². Не скажу, что мороз пополз по коже, но что положение аховое — понял бы даже салага. Под водой — без воздуха!

Пробежал по всем отсекам, опросил вахтенных. В шестом отсеке доложили, что над головой слышали грохот. Перекрыли все групповые клапаны ВВД и с разрешения командира ПЛ из одной командирской группы подали воздух в предполагаемую аварийную группу. Стрелка манометра не дрогнула. Отключили группу. Запустили электро- и дизелькомпрессоры. Девять часов по боевой тревоге в ураган пополняли запас сжатого воздуха.

Причину «самоволки» ВВД узнали после всплытия. У баллона весом 960 килограммов, находившегося в кормовой надстройке, волной оборвало бандаж крепления, баллон сдвинулся в корму, при этом лопнул его биметаллический трубопровод. Через него воздух и ушел в океан. Когда погода успокоилась, командир на мостике обнаружил, что от лобовой части ограждения рубки в наличии только ребра жесткости, а от листов обшивки торчат, как осколки стекла, отдельные кусочки стали.