— Черные сердца! — позвал он. — Ко мне! Приказ генерала.

Люди Райнера подались назад, позволяя пикинерам занять их места, и приблизились к командиру. Окружавшие тем временем придвинулись к цитадели, так что до них теперь не долетали пули и ядра с южной стены форта, стрельба из цитадели прекратилась, как только солдаты Хальмера отошли от надвратной постройки.

— Что стряслось? — спросил Халс.

— Есть ход в башню цитадели под главной сторожкой у ворот. Нам надо войти и открыть ворота. — Он покосился на стену. — И выяснить, кто стреляет в генерала.

— Ход в… — Павел выругался. — А когда мы пытались вырваться наружу, Гутцман что, не знал о нем, а?

Райнер повел их туда, где Нюмарк собирал двадцать своих мечников. Нюмарк выглядел еще более испуганным, лицо его было серым и мокрым от пота.

Райнер отсалютовал:

— Мы готовы, обер-капитан.

Нюмарк кивнул:

— Очень хорошо. Меченосцы Карробурга, я запятнал ваше доброе имя своей сегодняшней трусостью, и вы не должны умирать за меня. Пожертвуйте собой не ради меня, но ради спасения жизни ваших товарищей, тех, кого я помог предать в руки этой мрази.

Мечники обнажили оружие, лица их были мрачны. Их сержант отсалютовал:

— Мы готовы, обер-капитан.

Они выстроились в два ряда, прикрывая щитами Райнера и его людей с обеих сторон. Кто-то прошептал в ухо Райнера:

— Ну, не подведи, мальчик.

Нюмарк обернулся.

— Капитан стрелков! Готовы?

Капитан стрелков кивнул и дал знак своим людям продвигаться к южной стене цитадели. Мечники Нюмарка и Черные сердца последовали за ними. Стрелки остановились сразу за тремя рядами пикинеров. Каждый второй встал на одно колено.

— Пикинеры! — крикнул капитан стрелков. — Пропустить!

Те обернулись и разомкнули ряды. Крысы ринулись в образовавшийся промежуток, но им не хватило скорости.

— Огонь! — крикнул капитан стрелков, и его люди разрядили пистолеты прямо в узкий проход, выкосив разом четыре ряда крыс.

— Вперед! — крикнул Нюмарк. — Карробург, в атаку!

Меченосцы помчались туда, где упали подстреленные крысы, подняв оружие и выкрикивая название своего города. Райнер и его спутники бросились следом под прикрытием мощных тел, закованных в броню, и круглых щитов. Мечники ударили по крысам, как валун, упавший в грязную лужу. Звук стали, разрубающей мясо и кости, звучал музыкой в ушах Райнера.

Отряд обогнул угол цитадели — крошечный островок людей в крысином болоте. Меченосец, который обратился к Райнеру, упал рядом с ним, копье попало ему в пах. В руке, которой он только что держал щит, была отрубленная голова убийцы. Еще один мечник рухнул с другой стороны. Остальные сомкнули ряды.

Упал и третий, вскрикнув, когда пуля пробила его кирасу. Металл словно растаял от пули, и плоть под ним вскипела. Крысы на стенах обнаружили их. Мечники подняли щиты над головами. Райнер усомнился, что это поможет.

Между двумя мечниками просвистело крысиное копье и пробило Райнеру бедро. Он споткнулся, но Герт подхватил его и заставил встать.

— Держись, капитан.

Райнер глянул вниз. Рана была глубокая. Штаны покраснели от крови.

— М-мать!

Ну хоть не чувствовалось. А, нет, больно, ох, как же больно. Он едва не упал. Герт снова поймал его.

— Можешь идти, капитан?

— Постараюсь.

Райнер захромал вперед, боль отдавалась в ноге с каждым шагом. К счастью, чем ближе они подходили к сторожке, тем меньше становилось крыс — в конце концов, те интересовались преимущественно цитаделью. Но имелся в этом и ощутимый минус — стрелкам с южной стены форта было проще целиться. Упали еще два мечника. Даг закричал и потряс левой рукой, на которой не хватало двух пальцев, из обрубков хлестала кровь.

Наконец они оказались в тени главных ворот южной стены форта, а за ними все еще гналась толпа крыс. Нюмарк ударил в тяжелую дверь яблоком на рукояти меча.

— Впустите! Впустите нас!

Из-за обитой железными гвоздями двери раздался голос:

— Приказ командира Шедера. Никого сюда не впускать.

— Мы действуем по приказу генерала Гутцмана, чтоб вас! Впустите.

После короткой паузы послышалось, как отпирают засовы и поднимают задвижки. Райнера мутило — явно последствия ранения. Он схватился за стену, чтобы устоять на ногах.

— Все нормально, капитан? — спросила Франка.

— Едва ли. Но ничего не поделаешь.

Дверь распахнулась, и они увидели несколько перепуганных стражей. Нюмарк протолкнул Райнера вперед.

— Застрельщики. Внутрь. Быстро.

Товарищи Райнера протолкнулись вслед за ним и огляделись. Это была крошечная комната, уже забитая стражниками, которым пришлось потесниться, чтобы впустить вновь прибывших. Посередине стояли стол и стулья, на стенах на специальных подставках висело оружие, винтовая лестница в углу вела на верх стены. Вдоль левой стены расположились машины, которые опускали и поднимали решетку.

Мечники подались вслед за Черными сердцами, но крысы, улучив возможность захватить сторожку, яростно атаковали. Упал еще один воин. Остальные мечники обернулись спинами к выходу, рубя и кромсая врагов.

— Внутрь, чтоб вас! — проревел Нюмарк. Колени его тряслись. Он едва не выпустил меч из рук.

Один за другим мечники пятились к двери, в то время как Павел и Халс кололи крыс пиками у них над плечами. Но по мере того как они заходили, оставшимся снаружи приходилось все тяжелее. Еще один мечник упал, за ним еще один. Наконец Нюмарк, вокруг которого все плотнее смыкались крысы, втолкнул последнего бойца в дверь.

— Закрывайте! Закрывайте, идиоты!

Он плакал от страха, но продолжал отчаянно рубиться.

Сержант мечников захлопнул дверь, и стражники опустили тяжелый засов.

Сквозь толстые дубовые доски было слышно, как голос Нюмарка перешел в вопль:

— Зигмар, прости меня! Зигмар…

Звук замер на полуслове, послышалось, как алебарды рубят доспех и человеческую плоть, и все в переполненной комнате вздрогнули.

Сержант Нюмарка сотворил знак Молота и закончил мольбу своего капитана:

— Да простит его Зигмар.

— Мы могли его впустить, — сказал Халс.

— Он этого не хотел, — отозвался сержант.

Райнер повалился на каменную лестницу и осмотрел рану. Копье оставило в его левом бедре глубокий рваный след, от одного вида которого боль усилилась. Франку передернуло.

Внутри было больше двадцати человек, они едва уместились. Некоторые мечники перевязывали свои раны. Даг истерически хихикал, обвязывая платком культи среднего и безымянного пальцев.

— Все в порядке, Даг? — спросил Райнер, сняв куртку и отрывая рукав от рубашки.

Даг странно ухмыльнулся и поднял искалеченную руку, сгибая и разгибая уцелевшие пальцы.

— Лучше некуда, капитан. Стрелять еще могу.

Райнер разорвал рукав на полоски.

— Ребята, у вас тут вода есть? Хотя водка была бы даже лучше.

Один из стражников достал из буфета фляжку и протянул ему. Райнер отвинтил пробку и уже было поднес флягу к губам, но вспомнил про свой обет. Он выругался. Хренов Ранальд, осталось еще как минимум девятьсот девяносто шесть человек, прежде чем ему снова можно будет пить. О чем он вообще тогда думал? Он вылил водку на рану. Боль была нестерпимая. Райнер заскрежетал зубами. Франка туго перевязала рану. Райнер едва не ослеп от боли, он быстро отвернулся, чтобы не наблевать на девушку. И в итоге наблевал на Павла.

— Спасибо тебе пребольшое, — сказал пикинер, отпрянув.

— Извини, приятель. Сам не ожидал. — Райнер заставил себя встать и повернулся к сержанту стражников. Нога чудовищно болела, но идти он мог. — Где тайный ход? — спросил он сквозь сжатые зубы.

Сержант показал на стену, отведенную в сторожке под оружие:

— Лундт, Корбин, откройте.

Два стражника вынули четыре тяжелых гвоздя из рамки, сняли со стены накладную панель, за которой и показалась узкая лестница, спускающаяся куда-то во тьму.

— Так Гутцман жив? — спросил сержант.

— Ага, — сказал Райнер, помогая Герту встать. — И он хочет, чтобы вы удерживали свою позицию любой ценой. Пусть ни одна крыса не пройдет.