— Да не надо мне этого! Я хочу быть с вами! Хочу быть солдатом!

— Но так нельзя, — прервал ее Халс. — Теперь ты девушка.

— И всегда ей была! Изменилось лишь то, что теперь вы об этом знаете.

Халс покачал головой:

— Вот именно. Прости, девочка.

Герт пожал плечами:

— Да какая теперь разница? Может статься, мы помрем, прежде чем еще раз успеем сразиться. Либо Гутцман повесит нас за шпионаж, либо Шедер скормит своим пушистым друзьям.

Остальные вздохнули — их невольно вернули к реальности.

— И то верно, — сказал Павел. — Но все же она здесь находиться не должна, правда?

— И мы не должны, — подхватил его слова Райнер и выпрямился. — А если хорошенько подумаем о том, как нам выбраться на свободу, то, глядишь, сможем продолжить эту увлекательную дискуссию позже в более приятной обстановке. Ну, скажем, в «Грифоне» в Альтдорфе. Как вы?

Несколько неохотно его сокамерники согласились подумать, как быть в создавшейся ситуации, но все уже так набегались, насражались и намучились неизвестностью, что, едва заняв свои места у стен и обхватив колени руками, один за другим все повесили головы и заснули.

Отключаясь, Райнер почувствовал, как Франка привалилась к нему. Он обхватил ее за плечи и притянул ближе. «По крайней мере, это у нас есть», — подумал он.

Никто из товарищей Райнера не имел ни малейшего представления, долго ли они спали и в котором часу проснулись. Ни свет, ни шум не достигали этого подземелья, и они не могли определить, было ли утро, или день, или все еще середина ночи и что там происходит в форте. Райнер пытался понять это, исходя из того, что узнал в шахте, но было так холодно, что он никак не мог сосредоточиться. Узнает ли Гутцман о предательстве Шедера и спустится их освободить с похвалами и витиеватыми извинениями или сюда набегут крысолюди и разделают их на кровавые ошметки? Наконец в голове у Райнера образовалась настоящая каша, и он мог разве что прижаться к Франке и пялиться на противоположную стену, отупев от скуки и отчаяния. Остальные были не в лучшем состоянии. Сначала они еще пытались придумать план побега, но он неизменно начинался так: «Когда мы выберемся из камеры…»

Райнер надеялся, что сможет чего-то добиться, разговорив стражников, — он мог бы подружиться с ними и заставить утратить бдительность, но их, по всей видимости, предупредили, как он умеет убеждать, — он не смог добиться ничего, кроме сердитого бурканья и ругательств.

Позже он проснулся, тяжко дыша от только что приснившегося ему кошмара, в котором были умоляющие голоса и вывернутые руки, тянувшиеся к нему из клеток и хватавшие его за одежду. Оказалось, это Франка пыталась его растолкать.

— Что за…

Она приложила палец к губам и показала на свое ухо. Снаружи доносились голоса. Он сел и прислушался. У двери скорчился Карел.

— Но нас не отпустят до ужина, — сказал один из стражей.

— Можете идти прямо сейчас, — произнес новый голос. — Приказ командира Шедера.

Черные сердца переглянулись.

— Все, нам крышка, — прошептал Халс.

Райнер выругался.

— И сколько их?

Карел выглянул в окошко и снова пригнулся. Он поднял четыре пальца. Глаза его расширились.

— Меченосцы Шедера!

Стало светлее, сапоги топали уже ближе. Райнер по тянулся к поясу, но меча там, конечно, не оказалось.

— Вставайте! — прошипел он. — Приготовьтесь.

О, если бы только знать к чему…

Все поднялись на ноги, со стонами расправляя затекшие конечности. Карел отошел от двери.

В скважине повернулся ключ.

Райнер лихорадочно соображал, придумывая, как справиться с меченосцами. Закаленные ветераны, они всякое повидали и, вооруженные до зубов, были готовы к любой уловке. Что бы такое придумать, как привести их в шоковое состояние?

Дверь распахнулась. Он увидел за ней четырех Молотодержцев с мечами в руках. У главного был фонарь. Они выглядели словно охотники на ведьм, готовые увидеть грех в чем угодно.

И тут сердце шарахнулось в груди. Все, придумал!

— Франка!

Он схватил девушку за талию и подтащил к двери перед самым носом меченосцев.

— Ваш час пришел, злодеи, — изрек предводитель меченосцев.

Райнер сгреб Франку в объятия и заорал:

— Поцелуй меня, радость моя!

Слова он тут же претворил в действие со всей страстью, на какую был способен.

Меченосцы потрясенно разинули рты. Кончик меча предводителя лязгнул об пол.

— Какое извращение! Мерзкие дегенераты!

Йерген угрем метнулся вперед и выбил фонарь из руки предводителя, потом вырвал у того из обмякших пальцев меч. Камера погрузилась во тьму.

— Бей их! — закричал Райнер. Он нырнул под ноги второму меченосцу, которого Франка тем временем боднула в грудь. Тот рухнул на пол. Вокруг (это было слышно, но не видно) лязгали мечи, все рвались вперед с боевым кличем. Кто-то кого-то смачно лупил, люди вскрикивали и фыркали. Кто-то резко выдохнул, и донесся безошибочно узнаваемый звук: меч вошел в тело.

Райнер пытался поймать меченосца за руку, прежде чем тот замахнется. Вместо этого он схватил меч и глубоко порезал большой палец. Райнер прижал меч руками, стремясь не дать противнику вырвать его.

— Запрыгни на него!

— Уже! — крикнула Франка.

Райнер смог миновать руки противника и нанести ему удар коленом в пах. Отовсюду доносились удары и лязг железа. Рядом что-то противно хрустнуло — противник Райнера забился в конвульсиях. Что-то треснуло второй раз — и меченосец лишился сил. Третий — и воин выпустил меч.

— Франка! Хватит!

— Ох.

Райнер схватил меч и встал, но к этому моменту лишь в центре камеры продолжалась яростная борьба.

— Это я! — крикнул Джано. — Бей его…

Райнер попытался наощупь сориентироваться в темноте и нашел фонарь. Он поправил его и порылся в поясном мешочке, отыскивая трут, к счастью, пламя не погасло окончательно, и вот оно снова разгорелось.

Райнер огляделся. Джано дрался с обезоруженным меченосцем, а Даг нападал на Джано, пытаясь нанести ему удар по почкам. Вокруг поднимались на ноги остальные их товарищи. Противники лежали без движения.

— Даг! — крикнул Райнер. — Прекрати! Займись меченосцем! Я хочу…

Обнаружив, что меченосец еще жив, Даг прыгнул воину на грудь, выхватил из его ножен кинжал и погрузил противнику в глаз по самую рукоять. Он смеялся, как дитя, играющее с волчком, когда меченосец весь содрогнулся и замер.

— Все, капитан, справился. Что теперь?

Райнер сжал кулаки. Он в жизни не видел человека, которому бы так нравилось убивать. Он заставил себя говорить медленно:

— Я хотел… поговорить… с ним. Выяснить, не привел ли уже Шедер свой план в действие.

Даг тупо уставился на него.

— Ох. Ну, для этого поздновато, а? — хихикнул он.

— Вот именно. Слишком поздно.

Другие меченосцы были тоже мертвы. Одного, пока Павел и Халс держали противника за руки и за ноги, задушил Герт, сдавив ему большими пальцами горло. Йерген справился с другим с помощью Карела, который держал воина за лодыжки. Жизнь вытекла из меченосеца красной лужей у шеи. На груди последнего сидела Франка. Затылок бедолаги превратился в кровавое месиво, его череп был проломлен торчащим из пола железным штырем. Франка сжимала в руках клочья бороды и волос убитого. Увидев, что она натворила, девушка вздрогнула от омерзения и отбросила клочья прочь.

— Молодцы, ребята, — сказал Райнер, обматывая раненый палец носовым платком. — Ромнер, проверь кордегардию.

Йерген выглянул наружу и знаком дал понять, что все в порядке.

Вставая, Герт рассмеялся.

— Во имя Зигмара, как ты догадался поцеловать девчонку?

Райнер печально покосился на Франку.

— А что, плохо сработало?

— Да нет, — нахмурился Халс. — Но меня ты ошарашил не меньше, чем их.

— Ага, — отозвался Павел, — я чуть не обоссался. — Он зарделся и посмотрел на Франку. — Простите, барышня.