Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Китай в ужасе! Совсем не то получилось! Шету и Торэмен должны были бы убить друг друга, и пока тюркюты решали, кого посадить на трон, Китай бы их разбил.

Китайский «друг» Шету дипломат Чжан-сунь Шэн опять пошел в работу: теперь он то и дело рассказывает хану о знаменитой китайской охоте на реке Хуанхэ, о том, как эта охота успокаивает душу… Жаль только, напускают на Хуанхэ иностранцев! Шету просит друга посодействовать в разрешении, потому что он действительно очень устал. И на Хуанхэ он успокоил душу. Навсегда. Умер от «неприятного впечатления», увидев горящим свой охотничий домик, как объяснили потрясённым тюркютам китайцы.

И распался союз Торэмен — Чулоху — Кара-Чурин. Чулоху по закону сел на престол и стал, естественно, врагом Торэмену. Кара-Чурин не захотел быть врагом власти. А раз перестали они давать Торэмену деньги и пастбища, при стотысячной его армии (!), то и начал Торэмен (Аба-хан) грабить область Бухары, пока сын Кара-Чурина Шер-и Кишвар не посадил его в мешок с красными пчелами. Потом Шер-и Кишвар, — продолжает Наршахи, — попросил у отца Кара-Чурина разрешение построить в Бухарском оазисе город Бухару, — очень уж понравились ему эти земли. Город — это для царевича. А где должна стоять дружина? Ведь дружина — это и лошади! Значит, нужно строить селение недалеко от Бухары. Причем на ключевых позициях. На подступах к Бухаре. Именно так расположено селение Афшина, где родился Ибн Сина.

Предания родины… Самая высшая ступень в школе вечности. Песни, легенды и сказки, созданные народом, выше вечности книг, вечности природы, вечности самых благородных тропинок человека к мечте.

Сказки, предания — великая духовная связь живых и ушедших. Это когда приходит в твое сердце твой древний предок, чтобы сказать главное. Он волнуется, смотрит в твои глаза: поймешь ли ты выстраданную нм правду? Он вложил ее в сказку и предназначил детскому сердцу. Взрослое уже не исправишь, канал надо сразу верно копать. Ребенок принимает сказку целиком, не расчленяя ее. И она будет потом с ним всю жизнь. И и трудную минуту откроется ему, удивит великой пророческой силой, лаской утешения.

Маленький Хусайн ибн Сина, раскрывая створки сказок и преданий, подаренных ему детством, находил там жемчужинки горькой народной мудрости, славящей единство, словно это чистые застывшие слезы народа. Вот одно из преданий, под сенью которого прошло его детство.

Завоевав Согд, тюркюты сказали: «Наконец мы дома. Наш дом — это дом Афрасиаба», И все другие тюркские пароды, приходя в Согд после тюркютов, причисляли себя к дому Афрасиаба, Предания об Афрасиабе и Сиявуше — сокровищница древних преданий Востока.

В 1920 году в Арке постоянно горела свеча в средней те, с левой стороны долона — крытого длинного коридора, идущего от ворот к внутренним постройкам. На том месте, где ниша, по преданию, стоял Сиявуш, убитый Афрасиабом. В Арке оба и похоронены, как говорит парод. Похоронена великая трагедия: вечный свет в нише — вечное напоминание о ней, Сиявуш был изгнан из дома отцом-царем по навету мачехи, влюбившейся в него. Нашел приют у царя туров Афрасиаба, дальнего своего родственника, Афрасиаб дал благородному юноше много плодородных земель и свою дочь в жены. Но злые люди опять оклеветали Сиявуша, и Афрасиаб убил его. Сын же Сиявуша Кай-Хосров, мстя за отца, убил Афрасиаба. А потом открылась правда о невиновности Сиявуша, и Кай-Хосров, потрясенный бессмысленностью свершившейся трагедии, поднялся к снежным вершинам гор Рин, крася снег дедовской, афрасиабской, кровью, где сидит, никого не пропуская в Страну счастья, расположенную за горами, хищная птица Семург, и сказал чистым снегам и Солнцу:

— Я не хочу больше жить. Возьмите меня.

И долго ждал. Долго смотрела на него кровавым глазом Семург, расправляя когти о камни.

И вдруг стал расти свет, уничтожающий все на пути. Растворил вершины, Семург, Кай-Хосрова, его войско.

А исчез свет, исчез и Кай-Хосров. Войско же было засыпано бураном, чтоб не разгласило тайны.

Афрасиаб… Предание о нем — это первое упоминание о турах. Эра Сиявуша, по Беруни, начинается с 1292 года до н. э. Фирдоуси говорит: «Афрасиаб — основатель первой Справедливой династии царей», когда всем народом рыли каналы и строили города. И сегодня в Бухаре знают канал, построенный Афрасиабом, — канал Рамитан.

Но «Авеста», — священная книга зороастризма — говорит: «Туры — враги оседлых ариев». А Херилл Самосский, современник Геродота, называет туров… пастухами, населявшими «богатую пшеницей Азию». Так строили туры города?

«Афрасиаб» — это, может быть, образ единого народа, когда — да, вместо растили хлеб, пасли скот, строили города и защищали себя. Золотой век, «Афрасиаб и Сиявуш» — образ народа, разделившегося на пахарей и воинов (оседлых и кочевых).

«Афрасиаб убил Сиявуша» — образ того, что выделился «Сильный», то есть «Тур»[27], — защита пахаря. Если народ только оседлый и у него не было своего Афрасиаба, Афрасиабом ему становился любой другой кочевой народ, за что оседлые его кормили. История — это как бы система отсчета двух линий общенародного разделения труда: пахаря и воина — его защитника. В наше время эта система тоже действует. Только роль туров, защитников, берет на себя армия, В идеальном завершении ею может оказаться просто кнопка.

Но кнопка ли, копье, — все имеет один смысл: Авель не должен ходить за плугом в латах. И действительно, археологи нашли в 1962 году оседлое земледельческое поселение Кучук-депе в Бактрии, второе тысячелетие до н. э., время Сиявуша. И «Авеста» говорит: «Мараканда (Самарканд, Согд) — второе из лучших мест и стран». «Первая — Хорезм» (не современных границ, а долин Теджена и Мургаба, юг Туркмении), где царем, но преданию, и был Сиявуш. Значит, Сиявуш — это образ выделившегося и перешедшего к оседлой жизни народа, «богатая пшеницей Азия»…

Но и дети Афрасиаба изумляли не меньше мир — таких они выращивали коней в VIII веке до н. э. в Фергане я такую выводили для коней траву — люцерну, что Китай даже полцарства готов был отдать за все эти секреты, а ферганских аргамаков, летящих стрелою по степи та и, что «потели они кровью», называли «небесными конями».

У одного этого европеоидного народа — туров, саков, — разделенного впоследствии на оседлых и кочевых, два бога: Анахита (Мать, Земля) — бог оседлых и Митра («Солнце быстроконное») — бог кочевых. Главная ипостась Митры — Правда, потому что без правды, без товарищества в бою не победишь. Недаром «Авеста» говорит: «Солгавший Митре на коне не ускачет». И у скифов, а значит, туров, самым главным был обряд Правды, когда подносили друг другу бокал с вином, куда капали кровь с руки, опускали меч, копье и стрелы. Недаром на поясах у скифов, на двух концах пряжки — два разных лица. Наденешь пояс, соединяются они в одно лицо.

Поклонение Правде, доходящее до религиозности, поклонение дружбе — закон кочевых. И мать, собирая сына в поход, вышивала ему на седле, на суме, на попоне, кисете, платке один и тот же узор с магической настойчивостью.

Ибн Сина Авиценна - i_004.png
Солнце, Степь

Ибн Сина Авиценна - i_005.png
Гусь, что летит к солнцу, на Крыльях которого Алпамыш[28], алтайский богатырь, писал из китайского плена на родину письмо.

Ибн Сина Авиценна - i_006.png
Красавица, красота, обаяние культуры — то, что и заманило Алпамыша в Китай. Это и дипломатия, на которую всегда так легко попадается Простодушная Степь: Чжан-сунь Шэн, рассоривший братьев, китайские невесты.

Ибн Сина Авиценна - i_007.png
Разбитое лицо — предавший дружбу названный брат.

Ибн Сина Авиценна - i_008.png
Конь, единственный, кто никогда не предаст, кто спасет, вынесет из плена.

вернуться

27

Тур — по древнетюркски «сильный».

вернуться

28

Алпамыш — герой тюркского эпоса.

12
{"b":"206680","o":1}