Еще одна длинная пауза.

— Бьюсь об заклад, они даже не платили за них! — вздохнула Джуди сокрушенно.

Кукол она отдала Аманде, а мне снова посетовала на своих друзей. Я же мыслей Джуди совсем не разделяла; я воспринимала это по-другому. Скорее всего Эйснеры думали, что две мышки — это символ союза, который нельзя разрушить, — очень уместный подарок к годовщине свадьбы. О да, вполне. Хорошо еще, что Овитцы не устроили вечеринку по этому случаю. И мне не пришлось волноваться из-за отсутствия у меня навыков выбирать подарки.

А вот радостно предвкушать Четвертое июля — увеселение, которое они посещали каждый год, мне ничто не мешало. Я слышала, что это что-то грандиозное — в Малибу, с фейерверками. И недалеко от их дома — значит, мне не надо будет следить сразу за всеми детьми, и к тому же там будет Мэнди, с Голдбергами. Ну что тут может пойти не так, как надо?

Вечеринку каждый год устраивал Фрэнк Уэллс (большая шишка у Диснея). Все дома в «ряду знаменитостей», как я это называла, стояли близко друг от друга, чтобы препятствовать доступу «всякого сброда» к общественному пляжу рядом с их частными владениями. Все собирались на прекрасном изумрудно-зеленом газоне перед домом Фрэнка, где подавались напитки. Затем гости перемещались немного дальше, к пляжу. Вокруг были расставлены шезлонги, чтобы было удобно наблюдать за фейерверками, там же устраивались ямы для костров и натягивались волейбольные сетки, а обслуживающий персонал в крахмально-белой униформе и поварских колпаках занимал позиции за буфетным столом длиной в сорок футов. Музыка неслась из скрытых динамиков. Дальше на берегу, где кончался песок и начиналась трава, за всем происходящим с несчастным видом наблюдали несколько здоровяков в костюмах. Джошуа и Аманда хотели поиграть с другими детьми на берегу, и я спросила Джуди, может ли она подержать Брэндона. Она не возражала, а судя по милому воркованию Брэндона, ему весьма понравились дамы, суетившиеся вокруг него.

Мелодии регги наполняли воздух. Я играла в салки вместе со своими подопечными и целой оравой других ребятишек. Впервые за долгое время я веселилась и носилась до испарины. Минут через двадцать я решила подвести детей к буфету. По пути я нагнала только что появившуюся на берегу Мэнди.

— Ну где же ты? — с ходу встретила я ее вопросом. — Ты пропустила самое веселье!

— Ой! — Она скорчила трагическую мину. — Большие неприятности… У тебя. Миссис Овитц рвет и мечет.

— Ну и что я такое на сей раз натворила? — опешила я. — Ты не могла бы последить за детьми? Дай им что-нибудь поесть! Я пойду выясню, что стряслось.

Я бросилась искать Джуди. Она уже довела себя до белого каления, разыскивая меня.

— Где ты была? — рявкнула она. — Я везде ищу тебя! Мы в бешенстве.

— Что случилось? — В своем воображении я уже представила Брэндона: упал? плачет? один-одинешенек? — С Брэндоном все в порядке?

— Я не могу найти его соску! Куда ты положила ее? — требовательным тоном вскричала Джуди. — Он стал беспокоиться.

— Она была в его кармане, — ответила я. — Она всегда там.

— Хорошо, но мы не могли найти ее. Мы обшарили все, и я послала их домой. Майкл оставит Брэндона с Кармен. Иди и помогай ей. Немедленно. — Надо ли говорить, что это звучало как приказ?

«Мне очень жаль, что случившееся вызвало столько беспокойства. Но я не сидела, сложа руки в шезлонге, потягивая «Маргариту». Я развлекала двух ваших старших деток. Почему бы вам не назвать меня лоботряской?»

О, простите. Это были мои мысли. На самом деле я сказала:

— Мне очень жаль. Я возвращаюсь домой.

Тряпка!

Досада захлестнула меня, перечеркнув впечатление радости и восторга от времени, проведенного с детьми. На этом праздник и общение с Мэнди для меня закончились. Я хотела, чтобы Джуди хотя бы на одну минуту увидела все моими глазами. Думаю, ей не приходило в голову, что я-то до сей поры если где и бывала, то лишь на вечеринках в нашем местном «Элкс-клубе». Как можно догадаться, это совсем другое заведение — там не было принято наблюдать за кем-либо; да и за кем там было наблюдать? То ли дело здесь!

Шерил Тигс[82], с жадностью поглотившая два хот-дога, будто она пару дней вообще ничего не ела. Глядя на нее, могло даже показаться, что голодала она дольше, гораздо дольше — с момента ее последнего приема пищи.

Кенни Роджерс, слоняющийся повсюду и не поющий. Знаю, знаю, но я никогда не видела его по телевизору без микрофона. Я ждала, что он вот-вот разразится песней «Ты знаешь, как удержать…». Однако он, по-видимому, предпочитал общаться с помощью обыкновенной разговорной речи.

Слегка разгоряченная Голди Хоун, которая наткнулась на меня, очень мило извинилась и втянула меня в свою беседу с Али Мак Гроу[83] о том, что ребенок — это такое маленькое чудо.

Синди Поллак, которого я узнала по фильму «Тутси». Я видела его немного раньше, днем у дома на берегу, одетого только в лиловые плавки «Спидо» и больше ничего. Мне было трудно выкинуть из головы этот смущающий образ.

Не говоря уже о Сильвестре Сталлоне. Он прохаживался, демонстрируя бесспорные доказательства мастерства осветителей и визажистов — мешки у него под глазами явно свидетельствовали об этом.

А также забавный спектакль вышеупомянутого мистера Сталлоне в окружении охранников, которые рисковали получить тепловой удар, ибо на них были наглухо застегнутые костюмы — в этакий жаркий день! Чего он опасался на этой заполненной публикой арене, где полно таких же, как он? Возможно, просто не хотел оставлять никаких шансов назойливым охотникам за автографами.

Спустя годы я познакомлюсь с работавшей в его семье няней, и из того, что она рассказала, станет ясно, что такая «отрешенная» позиция — его обычная линия поведения: прислуге в доме не дозволялось смотреть ему в глаза или заговаривать с ним, если он не начнет разговор первым. Эта няня рассказала мне также, что все, что касалось детей, шло через его жену. Супруга, которая была значительно моложе своего знаменитого мужа, была не прочь поддерживать дружеские отношения с нянями, брала их с собой в походы по магазинам или поесть где-нибудь в городе, как с подругами. Но это продолжалось недолго, неизбежно возникала ссора, и няню-подругу увольняли.

Упоминая о ссорах со своими работодателями, добавлю, что я всегда надеялась: случившаяся размолвка быстро забудется. После сцены с соской-пустышкой я была отослана на весь остаток вечера домой. Кармен стояла на плоской крыше, Брэндон, довольный, спал. Я встала рядом, и мы долго наблюдали всполохи света, озарявшие небо…

Вот еще один день в раю. Главное событие сегодня — беседа с очень милой мамой, она арендует дом по соседству. Я все еще надеюсь, что в этом городе много таких же открытых людей, как она. С дочкой они были вдвоем, никакой няни не было видно. Я немедленно позвонила Кристине, чтобы доложить, что я провела утро с самой миссис «Ад для детей», Пэт Бенатар[84].

P.S. Что за чертовщина эта песня? Я никогда не понимала ее! Может быть, у певицы были проблемы в детстве? Сейчас она — любящая и нежная мать.

P.P.S. Я должна заводить друзей своего круга.

P.P.P.S. Мама, папа и Трейси ходили на церемонию вручения дипломов в школе Райана. Не верится, что я пропустила это.

На следующей неделе, проведенной в Малибу, мне повезло несколько больше. Никаких вечеринок, поэтому я могла наслаждаться лучшим, что было на побережье: моим собственным отдельным домиком для гостей. Он стоял особняком, рядом с дорогой и в счастливом уединении. Спальня была большой и свободной, с деревянным полом, и кругом царила тишина. Я наслаждалась своей «личной территорией». Кармен и Делма то и дело предлагали свою помощь — вставали к Брэндону по ночам, чтобы я могла выспаться до утра. Одна мысль о физической отдельности от всей компании внушала спокойствие, даже при том, что мне приходилось красться через внутренний двор мимо бассейна поздно вечером и бегом возвращаться вниз к главному дому.